Александр Меньшов - Пряди о Боре Законнике

— Добрый вечер! — сказала я, гладя шершавый ствол. — Вы сегодня задумчивы… Что-то случилось?

— Весна, — услышала в ответ.

Это был тихий плеск речной волны. Так, по крайней мере, можно описать «голос» ели.

На самом деле разговора не было. В голове вспыхивал ряд ассоциаций, неких эмоций, картинок… Всё это складывалось в своего рода «предложения».

А ведь смешно бы было, коли деревья говорили, как люди. Ей-ей. Смешно! Эдакие болтливые деревяшки. Дупла — рты, ветки — руки… Да, смешно.

— Разве это плохо? — спросила я. — Весна — это жизнь.

Много лет это дерево встречало весну, набиралось сил летом, готовилась ко сну осенью, а потом впадало в спячку на зиму. Что поменялось сейчас?

Наступила тишина. Глубокая, звенящая, пронзительная. Мне вдруг стало чётко понятно, что для ели наступающая весна, это… это какая-то… грязь… какая-то недоделанность… вонь…По крайней мере, подобные чувства испытывало дерево. Ели не нравилось… ведь сколько бы надобно ещё сделать, а твоё естество охватывает апатия… безразличие к самой жизни.

— Старость, — неожиданно шепнула ель. — Эту зиму мне удалось выстоять… Следующую — нет.

Я вновь коснулась ствола. Ель «болела» и мне нечем было ей помочь.

У деревьев была своя жизнь. Она очень… очень отличалась от нашей. Даже не так: она вовсе отличалась от самого нашего понимания сути жизни.

Деревья неподвижны… статичны… Мир течёт вокруг них. Прошлое, настоящее, будущее… не думаю, что они воспринимают мир именно так.

Я ощутила приятный внутренний жар. Ель делилась со мной своей «силой». Подпитывала, как добрая старушка уставшего путника.

«Как там Бор? — подумалось мне. Я закрыла глаза, мысленно уносясь вдаль. — О, Сарн Всемогущий! Прошу тебя быть к нему благосклонным. Да, он резок, упрям, горд… не терпит чужой помощи… И всё же, он в ней нуждается».

Снова «волна жара». Старушка-ель опять по-своему подбодрила меня, мол, всё с твоим мужем будет хорошо. Мол, я это точно ведаю.

Я напоследок погладила сморщившийся облупившийся ствол и пошла к себе в твёрдой уверенности, что Бору ничего не угрожает…

Тропа шла вверх. Я хоть и продолжал идти по ней, но в глубине души подозревал, что в конечном итоге выйду к вершине. А мне, конечно, надо было бы добраться до южного берега острова, к порталу. Вместо этого я с каким-то яростным упорством продолжал следовать этой дорогой. По разумному, мне надо было бы остановиться и пойти назад. Очевидно, где-то я упустил поворот.

Угрюмый пейзаж навевал угрюмое настроение. Белёсое небо освещалось яркими сполохами. Но даже они не поднимали духа.

Скорее всего, я просто устал. Выдохся.

Ещё бы! Сколько дней в одиночестве в этом неприветливом ледяном мире.

Мыслями я вдруг вернулся к Стояне. Как она там? Уже должна была родить… Эх! Какого хрена я согласился отправиться на Нордхейм?

Опять скулю, как бездомный пёс. О, Сарн, что же за натура у меня такая? Стоит только натолкнуться на тоскливую обыденность и… и понеслось.

Поднимающаяся позёмка, как и мои мысли, тоже не сулила ничего приятного. И чем дальше я продолжал идти, тем тоскливее становилось на душе.

Следующий шаг и моё тело вдруг потеряло опору под ногами. Секунда, три десятка оплеух и ударов в голову, в плечи, в спину, по ногам и… бац! Я растянулся на чём-то твёрдом.

Вот, сука! Расщелина! Мать его так!

Ругайся, не ругайся, а я провалился в засыпанную снегом расщелину.

— Так тебе, Бор, и надо! Смотри в следующий раз под ноги!

Я огляделся: эта трещина в скале была не глубокой. Слава Сарну, при падении ничего себе не сломал. Видно, Бог Света меня всё ещё оберегает.

— Хозяин, не шевелись! — прошептали Вороны.

В эту же секунду я услышал странный свист и похлопывание. Эти звуки доносились откуда-то сверху справа. Они становились громче и чётче. Сюда что-то приближалось.

Я прижался к стене и заворожено уставился в небо, вернее, в тот его кусок, который был виден со дна расщелины. Хлопки стали ещё ближе, но вот через какую-то секунду стало ясно, что «нечто» удаляется.

— Это дрейк, — сообщили мне Вороны. — Их тут всего четверо. Небольшие… Кружат в разных местах у тропы…

— Ищут кого?

Клинки промолчали. Оно и понятно: откуда им знать планы дрейков.

Я подпрыгнул и уцепился руками за край расщелины. Потом собрался духом и постарался подтянуть тело выше. Честно скажу, что мне понадобилось полчаса, чтобы выбраться из «ловушки». А когда это удалось сделать, я ещё несколько минут валялся на спине, пытаясь придти в себя.

— Возвращается, — сообщила мне Лютая. — Дрейк возвращается.

Я живо вскочил и огляделся: в сизом небе появилась тёмная жирная точка, которая стремительно летела в моём направлении. И спрятаться негде, кроме как залезть назад в яму.

— Да твою же мать!

Но вот я потерял и свой шанс остаться незамеченным. Дрейк резко отвернул, и его туша помчалась прямиком ко мне. На белом снегу я был заметен, как не успевший полинять заяц.

Дальнейшие действия носили чисто автоматический порядок: скинул с плеча лук, достал зачарованную стрелу.

— Ну, помогай мне Сарн и все Святые Великомученики, — прошептал я, натягивая тетиву. — Взрыв!

Стрела не долетела и стремительно стала опускаться вниз. Видно не рассчитал расстояние.

Громкий грохот взрыва сотряс здоровенные камни, которые взлетели вверх, подобно пушинкам. Дрейк резко отвернул и стал заходить по кругу.

Я выхватил следующую стрелу и приготовился. Стрелять теперь надо было с опережением.

— Раз… два… ну-у… три… Взрыв!

И вновь мимо. Стрела прошла в нескольких саженях позади хвоста дрейка.

— С-сука! Соберись ты, Бор!

Я уже прекрасно различал все детали фигуры атакующего дрейка. А он внимательно поглядывал на меня, выбирая момент.

Третий выстрел зацепил его крыло. Чудище закружилось в воздухе, будто юла. И через несколько секунд громыхнулось на землю, вздымая вверх тучи земли и снега.

До дрейка было каких-то сто саженей. Подходить ближе я опасался, вспоминая, к чему привела встреча с подобным монстром прошлой весной. Слава Сарну этот дрейк был раза в два меньше того Андкалта.

То, что эта гадина свалилась вниз, мигом меня приободрило. Я выпустил ещё одну стрелу, но, правда, наличие толстой бронированной чешуи сыграло своё дело.

Эх, жаль, что сейчас нет астральной пушки. Вот бы тогда был потеха! А сейчас мне надо целиться в голову.

Дрейк перевернулся на ноги и бросился ко мне с такой прытью, будто ничего не весил. Бежал он смешно перебрасывая лапы. Одно крыло — раненное — волочилось по снегу, поднимая, как говорится, пыль столбом. И из-за этого теперь визуально дрейк казался больше своих размеров.

— Ни хрена себе! — попятился я.

Даже не знаю как, но в правой руке оказалось копьё. В мгновение ока оно «удлинилось», превращаясь в полноценное оружие.