Александр Меньшиков - В краю молчаливого эха

— Лешня? — переспросил северянин. — Очередная забытая богами дыра?

— Да, — кивнул Добрыня. — Вроде того…

— Он точно оттуда? Этот Зыков?

— Возможно. Спроси лучше у нашего старосты.

— У Крутова, что ли?

— Его самого. Вот правда, он мужичок хитренький… может будет юлить.

— Выходит так, — подвёл итог Бор, — что и Белый Витязь в этой самой Лешне живёт?

— Это ты сказал, — опять усмехнулся командор, потянувшись к кружке с пивом.

— Странный у нас разговор выходит. Сначала просите о сотрудничестве, а затем начинаете ёрничать. Так у нас ничего не выйдет!

Бор встал, а командор вдруг схватил его за руку:

— Так мы договорились? — в глубине глаз Никитова мелькнул испуг.

— Если мне понадобиться помощь, я всенепременно обращусь именно к вам. И уж тогда, надеюсь, вы не откажите в ней. А не как сегодня…

Добрыня молчал. Его глаза слегка увлажнились, мускулы чуть дёрнулись, выказывая всю глубину раздирающих душу эмоций. Бор наклонился вперёд и сердито сказал:

— У нас в Калтмарке на Ингосе люди пытаются быть честными друг к другу. Даже если они враги. А что касательно именно вас, то запомните: «Коль хочешь жить — будешь драться». Так мне сказывал Гуннар… Гм! Мой наставник… Последуйте этому совету, а то у меня создалось такое впечатление, будто вы уже сдались… что вас безумно тяготит роль командора Старой слободки… А если всё же это так — уезжайте прочь. Или же «деритесь»!

Никитов отпустил руку Бора и вновь потянулся к кружке. Северянин подошёл к столу, за которым сидел Первосвет и Семён.

— Что он хотел? — быстро спросил гигант, усиленно налегавший на мясо.

— Боится место потерять. Хотя вчера утверждал, что оно ему остобрыдло.

— Что станешь делать?

— То, зачем сюда и приехал, — недовольно пробурчал Бор, принимаясь за еду.

Прутик с любопытством посмотрел в сторону командора. Тот мрачно сидел в полном одиночестве и, глядя в никуда совершенно обессмыслившимися глазами, потягивал пиво.

— Поскольку Первосвет нас покидает… на время, — подал голос Бор, — ты, Прутик, займёшься его делом.

— Это чем? — испугался Семён, при этом чуть не подавившись куском хлеба.

— Найдёшь местного старосту, Крутова., и узнаешь у него, как бы сыскать Горлана Зыкова.

— А если мне не захотят рассказывать?

— А ты постарайся, чтобы захотели.

— А-а-а… а вы?

— Мне надо кое-кого навестить.

Бор закончил есть. Он встал и при этом одновременно хлопнул Первосвета по плечу:

— Увидимся!

— Да… до встречи брат.

Северянин кинул на стол несколько монет и пошёл к выходу из трактира.

Снаружи ничего не напоминало о вчерашней тоскливой погодке. Вовсю светило утреннее солнце, щебетали птички. В голубом небе ползли редкие облачка.

Бор огляделся и, поймав одного из местных забулдыг, поинтересовался, где искать дом Ивана Бобровского. Нетрезвый мужичок попытался объяснить, а для верности ещё и стал показывать руками.

— Вот так-но пойдёшь… вот так ить… так… и так.

— Ясно, — сухо оборвал Бор.

Он смачно сплюнул на землю и двинулся прочь.

Земля ещё не успела подсохнуть. Приходилось всячески изощряться, чтобы обойти препятствия в виде бездонных луж и непроходимой грязи. Северянин выбрался на параллельную улочку и уже сообразил, куда ему двигаться дальше: впереди маячил новёхонький забор за которым проглядывался высокий терем.

— Ах, ты ж, пострылёныш! — послышалось из ближайшего дворика.

Сутулый мордатый мужичок изловчился и схватил за шиворот одного из улепётывающих мальчишек.

— Эге! Я те-но ужо покожу, как бога куриного матрошити…

С этими словами он вырвал из грязных ручонок мальчишки средних размеров круглый камень. Тут Бор и мужичок встретились взглядами.

— Чавой тобе, перехожий? — насупился последний. — Вишь, вон оголтелого разбойника поймал!

— Пустите-е-е-е…

— А что украл-то?

— Да ить… куриного бога! — хозяин двора махнул отобранным у мальчишки камнем. — Чо ль не видал таку штуку?

По лицу Бора стало ясно, что не видел. И если бы мужичок был внимательней, то заметил, каким азартным блеском сверкнули глаза северянина.

Мальчишка воспользовался моментом и, изловчившись, вырвался из цепких пальцев хозяина, а затем стремительно принялся улепётывать вслед за своими товарищами.

— Итить вашу матку! — закашлялся мужичок и, развернувшись, поплёлся к своему курятнику. — Йа-то вам ужо стервецам…

— Постой! — окликнул Бор. — Что это за штука такая? Покажи, будь любезен.

— Уж ли в твоей-то сторонке таковошного нету? — кажется, хозяин двора удивился. Он неохотно показал этот круглый камень с дыркой посредине. — У позапрошлом годе… по осени нашёл… недалече от Кудыкиной Плеши…

Северянин вошёл во двор. И тут хозяин краем глаза заметил, как мигом сдымила собака. Она поджала хвост, и мигом скрылась с глаз. Всегда такая храбрая, всегда и на всех гавкающая, сейчас вдруг трусливо бежала, не издав ни звука. Словно получила палкой по загривку.

Это было странно. Очень странно.

Северянин приблизился и осторожно коснулся камня. На его шероховатой поблёкшей поверхности еле-еле проглядывались… джунские значочки.

— И что с ним делают? — сухо спросил Бор.

— Знамо чо ить! Се куриный бог! Дашь-но жонке, она вышестает да повесит за мочалу в курнику десь у кутничку. Птица како зайдёт да на седалу взгромоздится… а тут оно…

Дальше разобрать было сложно. Если бы ещё хозяин камня так не частил, то Бору и не понадобились бы значительные усилия, чтобы сообразить о чём идёт речь. Удалось выхватить несколько выражений, которые помогли составить общую картину «влияния» сего камня на живность: «клушки целёхоньки… кочет добре топчет… слепотою птица не страдает… лиса стороной обходит… несутся знатно…».

— Я так понял, что у такая штука есть ещё у кого-то в слободке? — попытался уточнить северянин.

— Оно-то так! Ты, добрый человек, пойди ить по дворам, да само сам всё увидишь. Кто не остращался да ходил на Кудыкину Плешь искать балаганы… а се аж-но за Речицей… далёхонько… Ить да сходить-то треба в оное время… И вот тому и сам Святой Тенсес в помощь. Так-но вот я куриного бога найть.

— И действительно этот камень помогает?

— Знамо дело!

Хозяин пошёл прочь. А Бор задумался: выходило так, что на Кудыкиной Плеши (а это, если верить карте, на востоке Темноводья) возможно есть джунские развалины, то есть по-местному «балаганы».

«И чего это мне никто про сие раньше не рассказывал? — подумалось Бору. — Неужто никто в столице не знает?»

Н-да, ну и дела, — северянин потёр подбородок и задумчиво зашагал дальше. — Темноводье не перестаёт меня удивлять.

Тут Бор словно остолбенел. У поворота подле раскидистой липы его поджидали двое. И вот кого-кого, а одного из них, он тут вообще не ожидал встретить.