Александр Меньшиков - В краю молчаливого эха

Вот и сейчас, стоя перед Фомой Крутовым, Прутик скривился, словно вновь вступил в дерьмо.

Цвет волос старосты имел какой-то зеленоватый оттенок. Словно в его голове поселился древесный лишайник. Или болотная ряска.

«Тут всё одно большое-пребольшое болото, — тоскливо вздохнул Прутик. — О, Тенсес, и угораздило меня попасть в это… это… это…»

— Из столицы? Иди-ко! — заметно окая, переспросил после долгой паузы Крутов.

Он медленно, даже как-то демонстративно медленно, вытер перо, закрыл книгу, перевязал её алой тесёмкой. Потом встал и задумчиво почесал затылок.

— Се ить вы прибыли по поводу свиной кожи? Година нонче трудная… мы-но понимам, чо первейшее-но дело — война, и надо ить торопиться… То и кропочемся об оном. А-но как не успевам…

— Я не за кожей, — отпрянул Прутик, испуганный столь горячим оправданием неторопливости исполняемого указания.

— Чо? Вы не по кожу? Слава Тенсесу! А то, зазорно сказать… дубить кожу время ить, а Васька-жихарь, упился вусмерть…

Староста заулыбался, но в ту же секунду сообразил, что чуть сболтнул лишнего.

— А-а-а… а дык… пошто приехали-но?

Прутик открыл было рот рассказать, как Крутов «нашёл» ответ сам:

— По призраки знамо? От и добре! Я-то письмецо строчу одно… второе… а ответу нету… По поводу призраков-но ить? Верно?

— Да, — зачем-то кивнул головой Семён. — Приказали мне выяснить что тут да к чему. Как узнаю — отошлю доклад в Новоград.

— Славно… вот и славно…

Крутов довольно заходил вдоль стола.

— Как звать-то тебя, паря?

— Семён…

— Славно… а я ужо и до Лучезара бегал… нашово священника. Шептались мы с ним-но, думали-гадали… дескать, делать-то чаво…

Прутик вроде как понимающе кивнул. Он довольно быстро освоился с новой ролью и, даже с удивлением для себя лично, стал спрашивать про то да про сё. Староста охотно отвечал.

— Люди-но шепочутся по закуткам… Быват таки вечоры — боязно носа показати.

— А что Горлан Зыков? — спросил Прутик, вдруг понимая, что невпопад.

Крутов приподнял брови, пытаясь сообразить, куда катится разговор.

— Я слыхал, — быстро залепетал Семён, — будто сей человек как-то говорил, что знает, отчего в Старой слободке всякая нечисть взбаламутилась.

— Горлан? Н-дась… врёт ить небось, — махнул рукой староста.

— И всё же… может, подскажите, где его найти?

— Гм! Да он человек пришлый… в слободку редко забегат…

— А кто он такой?

Крутов пожал плечами:

— Зовёт собе гласом Белого Витязя. Ежоли, дескать, помочь кака нужна, то…

— Удивительно дело! Неужто вы, как староста, даже не ведаете, чем занимается эта личность в вашем городке?

Крутов быстро-быстро заклипал глазами. Он сейчас выглядел, как напроказивший мальчишка.

Семёну вдруг стало немного стыдно. Мало того, что он выдавал себя за иного человека, так ещё и отчитал (возможно даже безосновательно) своего собеседника. Вышло как-то некрасиво… непорядочно…

Прутик смутился, но попытался удержать свои эмоции внутри. Он натянуто улыбнулся и поинтересовался, где найти священника.

— Э-э… ну-у… в церкви… э-э…

Староста поправил пробор на голове и, уже не глядя в глаза Прутику, показал рукой в сторону предполагаемой церкви.

— Ясно… Спасибо, — Семён вновь улыбнулся и быстро вышел вон.

Солнце уже стояло высоко. Мысли в голове вились, как мошкара, то за одно, то за другое.

Прутик вытер испарину и скривился: жарко, душно… видно быть дождю.

— Семён, голубчик! — озорной звонкий голос заставил парня вздрогнуть.

Он резко развернулся и нос к носу столкнулся с ведуньей. Агния подмигнула Прутику и сделала шаг вперёд.

— Как зуб? Не ноет?

— А-а-а… спасибо, в порядке. А вы куда-то торопитесь? С корзиной-то?

Ведунья широко заулыбалась:

— Хочешь знать? Да за жабьей слизью бегу…

— Что? За чем?

— В этих болотах толстобрюхие жабы обитают. А их слизь… ох, какая нужная штука!

— Вы смеётесь надомной? — сжался в комок Прутик.

— Отнюдь… Йя сем паметно мудра жонка. Мо требно кува варсте всятки золье. То не желишь да би препроводаты? (Я ведь ведунья. Мне полагается всякие зелья варить. Не хочешь провести?)

Прутик покраснел. Он явно ощутил, как запылали его уши. Дыхание спёрло, речь пропала…

— Йа ж не кусца! (Я не кусаюсь!)

После этих слов Семён вообще впал в ступор. Ведунья взяла его за руку и вручила корзину.

— Пошли, что ли.

— Ага…

Сердце сладостно ёкнуло. По тело растеклось приятная истома.

На руках Агния по-прежнему были одеты перчатки. Стоило только Прутику сакцентировать на них своё внимание, как ведунья нахмурилась.

— Ищешь кого? — уже более серьёзным тоном спросила она. — Вижу, что ищешь…

— Да, есть некий Горлан Зыков. Все его знают, а где искать…

— А зачем он тебе?

— Гм!.. Так… поговорить…

Редкие прохожие явно сторонились Агнии. И это было так заметно, что Прутик сказал об этом вслух.

— Тут ко всем так относятся, — махнула рукой ведунья. — Я уж даже и привыкла…

— А что говорят, будто иногда по ночам в Старой слободке бродят… какие-то призрачные тени?

— Бродят… ещё как бродят! Ползут из проклятого замка.

— Откуда?

— Да вон — из тех руин, что на юге.

Семён остановился и проследил направление.

— Наверное, неуспокоенные души князя да его слуг, — с какой-то поддёвкой в голосе сказала Агния. — А ты чего спрашиваешь? Может, хочешь поглядеть на них?

— Я? Тенсес сохрани!

Агния тихо рассмеялась и взяла Семена под руку.

— Испугался? А вот Крутов — местный староста — желает поглядеть. Всё бегал ко мне, настойки волшебной просил.

— Зачем ему?

— Да, видно, не ему… а Лучезару…

— Это священник?

— Ага… Ему по должности нельзя с ведьмами да колдунами якшаться. Вот и ищет пути-дорожки, чтобы обойти запреты.

— А вы знаете, как бороться с призраками?

Агния отрицательно мотнула головой.

— Тут, в Темноводье, вообще полным-полно призраков, — сообщила она, останавливаясь. — Особенно в лесах.

— И вы не боитесь бродить в этих чащах? — остановился Прутик. — Вы знаете, когда мы ехали по Битому тракту, то на нас напал гигантский паук.

— Э-ка удивил! Ладно, давай корзину. Дальше я уже сама.

Они стояли на околице. Всего в паре десятков саженей виднелась плотная лесная стена.

Прутик как-то неуверенно протянул корзину и с опаской глянул на подступающие к слободке деревья.

— Коли хочешь знать больше, — озорно улыбнулась Агния, — приходи вечерком.

— К-куда?

Ведунья рассмеялась и не ответила. Она неопределенно мотнула головой и пошла по едва приметной тропе.

Прутик проводил женщину взглядом. Глаза пробежались по изящному стану, потом скользнули ниже… В животе проснулась приятная истома.