Александр Меньшиков - В краю молчаливого эха

Бобровский не торопился отвечать. Он позвонил в маленький колокольчик А затем сел напротив северянина.

— Я люблю гостей? — фраза прозвучала с некоторым вызовом.

«Царевич» снова вздёрнул подбородок.

— Наверное, это были эльфы, — предположил Бор.

Лицо Ивана посерьёзнело:

— А от вас, я гляжу, не укрыть… Да, у меня есть друзья и среди эльфов. Разве это воспрещено?

— Я сказал просто так.

— Да? — Бобровский улыбнулся. — Вы знаете, у эльфов есть одна весьма примечательная черта: они каким-то чудом умудряются «превращать» недостатки в очень эффективное оружие… И ещё: они всегда платят. Особенно тем, кто облегчает душу… У вас, господин Бор, есть грешки, о которых вы не любите вспоминать? Которые прячете далеко внутри собственного разума?

— Они есть у всех, — спокойно отвечал Бор.

— Конечно есть… Я ведь наслышан о вас…

Тут в комнату вошли слуги. Они живо накрыли стол и молча удалились.

— Приступим к трапезе? — жеманно спросил Бобровский.

Он первым встал и сел за стол.

— Ну, что же вы? Прошу, — «царевич» указал на место напротив.

Бор неспешно поднялся и сел, как указали.

— Мне известна ваша… ле маувизе репутасьон… пур айнси дьер, — Бобровский сказал это все так, словно плюнул в лицо.

Его глаза, похожие на пустые колодцы, вдруг сверкнули непонятным блеском. Бор секундой позже сообразил, что именно эта самая «дурная репутация» и импонировала Бобровскому.

— Могу я вас попросить говорить по-канийски? — Бор одарил «царевича» своим «драконьим взглядом».

— Хорошо… Мне просто порой бывает легче выразить свою мысль по-эльфийски.

— Понимаю. Но я тогда, к сожалению, не буду способен понять эту вашу мысль.

— Я сказал, что мне известна ваша репутация…

— Дурная репутация, — поправил Бор.

Бобровский довольно заулыбался:

— Обезглавленные Северские, неоднозначные «подвиги» в Орешке во время его штурма… нападение на самого Избора Иверского… убийство какой-то девчушки в Молотовке… нападение на водяников… шашни с эльфами, особенно с семейством ди Дазирэ… Что ещё? — задумался «царевич».

— Пир на Мохнатом острове, — улыбнулся Бор, подсказывая очередную свою «проделку».

— Ах, да! И это тоже… Как видите, даже в такой дыре, как наша слободка, многое известно про…

— Я ни от кого не скрываюсь. И скажу вам вот что: многое, что говорят обо мне…

— …не соответствует действительности?

— Напротив: сильно недооценено. Надо бы приукрасить, да некому.

— У вас острый язычок, — хохотнул Бобровский.

«Язычок» он сказал с такой игривостью, что Бор сразу же напрягся.

— Кто же те добрые люди, что так «расхваливали» мою персону? — спросил северянин.

— Есть… есть такие… добрые друзья…

— Уж не эльфы ли? Те же ди Дазирэ? Питт? Шарль?

— О! Знакомые имена… А вы отчего же не едите?

Бор не был голоден. Но для проформы оторвал ногу жареного гуся.

— Я так понял, что вы не особо верите россказням друзей? — осторожно спросил северянин.

— Не во всё стоит верить. Думаю, вы это и сами понимаете… Кстати, так какое дело привело вас ко мне?

— Привело в Старую слободку, — поправил Бор. — Я не буду ходить вокруг да около. В столице сильно обеспокоены неким Белым Витязем.

Северянин решил идти ва-банк. Он вдруг подумал, что слишком долго барахтается в мутной воде, и пора бы уже сделать рывок. Во-первых, сразу станет ясно, кто друг, а кто враг. А во-вторых, другого пути сейчас просто нет.

— Вот оно что! — воскликнул Бобровский, но, казалось, он вовсе не был удивлён этим.

— Говорят также о смуте среди местных дворян. Во время бунта и захвата Орешка, кое-кто из них даже успел «отметиться»…

— Я про это слышал, — быстро проговорил «царевич». — Но хочу тут же сказать, что сам на то время находился далеко отсюда… очень далеко. И в местных склоках не участвовал.

— Поэтому я и обратился к вам, — мягко сказал Бор. — В конце концов, в таком деле нужны своего рода соратники.

— То есть вы мне предлагаете…

— Не надо торопиться с выводами. В Новограде считают вас весьма здравомыслящим человеком. Я говорил по этому поводу с Головниным — повытчиком Посольского приказа…

— О! Неужто с самим Головниным?

Бор кивнул и сделал небольшой глоток из бокала.

— Не только с ним. В общем, не хочу показаться подлизой и льстецом, — продолжил врать северянин, — но вам пророчат весьма головокружительную карьеру.

— Мне? — вот теперь Бобровский действительно удивился.

— В любом деле нужен стержень. Настанет тот момент, когда Белый Витязь, кем бы он ни был, сойдет с игровой доски. Навряд ли ему удастся удержаться на ней, уж коли в столице приняли соответствующие решения. И если выяснится его причастность к бунту в Орешке и прочим пакостным делам…

— Как я понимаю, никто не простил мятежа?

— Безусловно. Я думаю, вы слышали, что сделали с теми, кто попытался его продолжить в Новограде, сразу же после штурма крепости на мысе Дозорный?

— Кого-то казнили, кого-то сослали на рудники… А правда, что были некие списки дворян, так или иначе замешанных в этой крамоле?

— Так вышло, что эти списки были утрачены…

— То есть в Новограде не знают, кто из дворян Темноводья был причастен к бунту?

— Известно, что они хотели восстановления власти Валиров. А значит, к этому делу могут быть причастны те, кто ведёт свой род от императорского древа.

— Да тут любой дворянин — потомок Валиров! Даже я! Вы там, в столице ходите вокруг да около. Не видите самого главного! — Бобровский оскалился и вдруг стал покрываться пунцовыми пятнами. — Восстановление, как вы заметили, императорского рода — не более чем сказки для простого люда. Не более!

Бор сразу подумал о том, что тот нездоров и склонен к припадкам.

— Что же по-вашему главное? — чуть откашлявшись поинтересовался северянин.

— Спросите себя: кто те люди, которые попустительствуют делишкам Белого Витязя? — сощурившись, спрашивал Бобровский. — Попустительствует ни где-то далеко, а именно в столице!

— Что? — Бор по-детски наивно заклипал глазами.

— Да-да… Удивлён? Думаешь, эта личность, этот самопровозглашённый спаситель… Кании… кх-х… думал он единолично… кх-х…

— Но… но… То есть ваш посыл ко мне в том…

— …что Белый Витязь — это целая шайка! — закончил Иван вместо Бора. — Вы боритесь с призраками, как с реальными, так и с надуманными. Думаешь, никто в Новограде не знал, или не знает, что твориться в местных землях? Все эти бандиты в лесах. Все перекупки краденного… подпольный янтарь… кх-х…

Бобровский резко встал и прошёлся взад-вперёд. Он густо-густо покраснел и стал тяжело дышать.

— О, Тенсес! Как мне опротивело это болото! Этот гнидник! Просто остобрыдло!