Эрин Хантер - Небесный огонь

Она снова боднула его в бок.

— Я и не беспокоюсь, — но в её голосе появилась дрожь, которой не было в нём раньше. Какое-то время они шли в полнейшей тишине.

Вдруг уши Лусы встали торчком, и она прищурилась, глядя на что-то на расстоянии.

— Что это? — тявкнула она.

Токло проследил за её взглядом, а затем встал на задние лапы, чтобы лучше разглядеть тот предмет. Это было нечто огромное, тёмное, с плоскими бортами, выпирающее прямо изо льда. Он не мог точно сказать, насколько оно было огромно. Когда всё было покрыто белым, было невозможно сказать даже на каком расстоянии от них оно находиться.

— Мы должны это проверить? — предположил он. — Возможно, это съедобно… а, может быть, это опасно.

Живот Лусы громко заурчал.

— Звучит так, будто мой желудок считает, что риск стоит того, — нервно пошутила она.

Они побрели к тёмной фигуре, замечая, что, чем ближе они подходят, тем крупнее она становится. Она была гораздо больше медведя — больше, чем любое отдельно взятое существо, которое кому-то из них доводилось видеть раньше. Она была даже больше, чем много-много стоящих в рядок гнёзд плосколицых, которые они видели. Токло стал идти медленнее, как только они смогли отчётливо разглядеть этот предмет. Бока существа были гладкими и плоскими, простираясь от самого заострённого носа до приземистого хвоста. Оно чернело над их головами, отбрасывая тень, которая простирала к ним свои жадные лапы, как озеро ночи, разлившееся по льду.

— Похоже на гигантского огнезверя, — прошептал Токло. — На одного из тех, плавающих.

— Но он застрял, — сказала Луса. Она указала носом на тяжёлые обломки льда, которые окружили огнезверя, заползя ему под брюхо. — Он не может никуда плыть.

Долгое мгновение они просто смотрели на чудище. Всё оставалось неподвижно, как и на, так и вокруг огнезверя.

— Может, он умер, — сказала Луса. — Как тот, которого мы видели около Дымной Горы. Помнишь?

Токло кивнул, ясно представив себе поломанного огнезверя, которого они нашли у Чёрной Тропы. Как и у того, у этого огнезверя в боку были нетипичные прорехи, и он угрожающе завалился на одну сторону. Но он был гораздо, гораздо крупнее всех остальных огнезверей. Он больше походил на дрейфующее гнездо плосколицых, особенно беря в расчёт то, что он не показывал признаков жизни. Токло задумался, есть ли у плосколицых огнезвери, протаскивающие вперёд их дрейфующие палатки, хотя он не мог понять, почему бы им просто не обосноваться на одном месте, если у них и так есть прекрасные, надёжные берлоги, что они могут просто взять и оставить одну из них здесь.

— Плосколицые точно не живут на льду? — спросила Луса, будто прочитав его мысли.

— Ва, — проворчал Токло. — Плосколицые живут везде.

Луса потянула носом воздух:

— И, всё-таки, я ничего не чую. И не слышу ничего, похожего на плосколицых. А ты?

Он покачал головой.

— Может, так будет даже безопаснее, если мы немного исследуем это, — учтиво сказал он. На самом деле он не хотел и близко подходить к чему-то, что имеет дело с плосколицыми, но, может быть, внутри там припрятана еда — еда, которую сможет есть Луса. Если они что-то найдут, что будет получше тюленя, то он согласиться сделать исключения из его "не-красть-у-плосколицых" правила.

Луса с лёгкостью забралась на борт корабля, словно это было лесное дерево, но Токло на это потребовалось немного больше времени, занятого карабканьем, ворчанием и попытками зацепиться когтями за прорехи в борту. К тому моменту, как он добрался до вершины, Луса уже успела засунуть свой нос в каждую штуковину на огнезвере и была готова броситься вниз, в его тёмное нутро.

— Будь осторожна! — окликнул её Токло.

— Ты только посмотри на все эти дикие штуковины плосколицых! — тявкнула Луса.

Токло поспешил следом за ней спуститься вниз по странным уплотнениям из плоских, блестящих камней, расположенных так, что было легко прыгнуть с одного на другой. Внутри дрейфующего гнезда свет был тусклее, чем снаружи, но солнечный свет просачивался внутрь сквозь дыры в его боках, в пустом, озарённом им пространстве кружились пылинки. Внутри было так же холодно, как и снаружи. С потолка свисали сосульки, и всё покрыл белый иней, переливающийся в пыльном свете.

Луса оказалась в огромном помещении в конце узкого туннеля, она сидела на странном чёрном предмете плосколицых с длинной ножкой и плоским, круглым седалищем под её лапами.

— Смотри! — сказала она, когда увидела, что он пошёл за ней. Она вытянула вперёд лапы и оттолкнулась ими от стены за её спиной. Вещь, на которой она сидела, стала носиться по кругу на месте.

— Виии! — закричала она. — Как это по-сумасшедшему! Оно кружится!

— Мне не нравится, — буркнул Токло.

— А-у, ты просто завидуешь, — сказала Луса, остановив кружение, затормозив лапами об стену. Она спустила передние лапы со своего сидения на плоскую буроватую поверхность на четырёх костлявых ножках. Когда она промчалась по тонким белым листочкам, они подлетели вверх. На каждом из них лежало по маленькой чёрной закорючке. Токло наступил на одну из них, когда она упала к его лапам. У чёрной закорючки были длинные прутики, заострённые на концах, между которыми было пустое пространство. Они выглядели, как реки или береговые линии, если посмотреть на свысока — точно так описывал Уджурак то, что он видел, когда был птицей.

Луса приземлилась на пол за его спиной с грохотом, который заставил его подпрыгнуть.

— Давай посмотрим, что на другом конце туннеля! — предложила она, шагая в противоположный конец коридора.

— Как ты можешь восхищаться штуковинами плосколицых? — спросил Токло, следуя за ней. — Почему ЭТО тебя взбадривает?

— Почему меня взбадривает это, а не твои ПОРАЗИТЕЛЬНЫЕ беседы? — передразнила его Луса. Она указала носом в сторону большого помещения в конце туннеля. Ещё больше таких же плоских поверхностей и странных вещиц плосколицых. Луса подошла к чему-то, что для Токло выглядело, как обычная стена, но когда она встала на задние лапы и коснулась передними чего-то из стены выпирающего, она отворилась, открыв перед ними другое помещение.

— Оооооооооо, — вздохнула Луса. Токло шагнул внутрь следом за ней и увидел, что маленькая комната была полна сушёного мяса и рыбы, висящих на металлических крючках на каких-то перегородках. Все это крепко замёрзло, покрывшись тем же тонким белым инеем, что и всё остальное.

Токло встал на задние лапы и свалил на пол огромный кусок рыбы. Она приземлилась с солидным стуком, как кусок льда падает об землю.

— Это ты можешь есть? — спросил он Лусу.

— Если бы мы нашли это раньше! — сказала Луса, обнюхивая рыбу. Вдвоём они разодрали её лапами и дышали на неё до тех пор, пока она не согрелась и не стала достаточно мягкой, чтобы от неё можно было отхватить кусок и съесть. По-прежнему голодный, Токло свалил вниз ещё несколько кусков мяса и все их проглотил в один присест.