Анатолий Хохлов - Связующая Нить. Книга 3

— Ну погоди у меня… — Така, багровея все больше, отступила. — Не хотела я беспокоить леди Хикари, но сейчас я приведу ее сюда и посмотрю, сможешь ли ты выйти и взглянуть маме в глаза!

Тишина. Лиса затаилась.

Леди Така, сердясь все больше и боясь потерять над собой контроль, спешно направилась к дверям и вышла. Она постояла у дверей с полминуты, затем заглянула библиотеку, но Кицунэ, вылезшая из зеленых зарослей, снова шмыгнула в укрытие.

— Ладно, лиса… — пробормотала бабушка, удаляясь по коридору. — Поощиплю я тебе хвостик-то!

— И что же теперь будет? — Кано ехидно посмотрел на Кицунэ, которая вновь выбралась из оранжереи и отряхивала юбку.

— Что теперь будет? — Кицунэ задумчиво возвела глазки к потолку, а затем вскинула руки вверх и сверкнула широкой улыбкой. — Десять минут свободы!

— Десять минут? — с сарказмом ухмыльнулся Куо. — Наивная! Эх вы, что бы без меня делали? Ладно… — самурай поднес передатчик ко рту и, включив его, произнес: — Рыжий демон — красной команде. Слушайте приказ…

Через несколько секунд дорогу леди Таке преградил рослый самурай.

— Прошу прощения, уважаемая госпожа, но этот коридор закрыт.

— Что? Не понимаю…

— У нас есть информация, что в определенное время в этом коридоре должны появиться двое шпионов Юидая. В коридоре обнаружен тайник, который они придут проверять. Мы устроили засаду и стараемся сохранить видимость полного спокойствия вокруг. Прошу вас, следуйте за мной. Я проведу вас другим путем.

— Благодарю за стремление помочь, господин самурай, но я знаю дорогу. Коридор этажом ниже, надеюсь, не перекрыт? Или в нем тоже есть тайник заговорщиков?

— Мне слышится сарказм в ваших словах, благородная леди, — хмуро ответил воин. — Ваше недоверие очень несвоевременно. Надеюсь на ваше благоразумие и предоставляю вам возможность действовать так, как вы сочтете нужным.

Така извинилась и поблагодарила стража, а затем удалилась.

— Закройте на ключ дверь коридора этажом ниже, — тихо произнес самурай во встроенный в шлем передатчик. — И поставьте у внешних дверей слугу. Скорее всего, она решит пройти через двор замка. Пусть под предлогом дать ей шубу слуга потянет время. Действуем! Ради принца!

— Надеюсь, сегодня он поцелуй волшебной лисицы урвет! — прозвучал из маленького динамика ему в ответ ехидный голос другого солдата.

— Меньше слов, больше дела! Бегом, бегом!

Кицунэ не стала терять подаренного ей времени. Живо подскочив к ближайшей тумбе с растениями, она насобирала сухих остатков стеблей и листьев, кое-как затолкав их в табачную камеру трубки.

— Так, а это зачем? — она осмотрела мундштук и чубук. — А, поняла! Для горения же нужна подача воздуха! Куо-сан, у вас есть спички?

— Вот, — самурай протянул ей коробок. — Только не жалуйтесь потом…

Кицунэ не стала дослушивать и схватила спички, торопясь зажечь одну из них.

— Куо-доно… — Макото заметно нервничал. — Это плохая идея.

Рыжий зашипел на него рассерженной змеей:

— Тише ты! Просто смотри!

Маленькая оборотница меж тем зажгла спичку и сунула ее в табачную камеру, затем поднесла мундштук к губам и… дунула.

Пламя обожгло ей пальцы, растительный мусор вылетел из трубки облачком и посыпался на принца Кано, подошедшего наблюдать за розжигом.

— Как же так?! — Кицунэ, сдерживая себя, только обиженно махала обожженными пальцами и озадаченно смотрела на трубку. Мама говорила, что ругаться нехорошими словами нельзя, надо терпеть. — Ничего не понимаю!

Куо тихо умирал от смеха, Макото был сама невозмутимость.

— Наверное, надо воздух не выдыхать, а втягивать, — блеснул догадливостью Кано, стряхивая с плеч и волос мусор. — Огонь тоже потянет вниз, и он коснется сухой набивки.

— Понятно! — Кицунэ снова расцвела. — Сейчас все получится!

Совместными усилиями они еще раз набили трубку, и Кицунэ поднесла спичку к табачной камере. Она втянула воздух через мундштук, мусор загорелся, пыль пополам с гарью прошла по дымовому каналу и попала в горло незадачливой экспериментаторши.

— Тьфу, кха! — девчонка закашлялась, спешно вынимая платок из потайного кармашка платья и закрывая им рот. — Какой дурак это придумал? Хорошо хоть, кажется, загорелось. У нас в Сандзе гейши насыпали порошки или траву в маленькие чашечки и в них клали уголек. Ароматы плыли… очень сильные. С моей чувствительностью я быстро убегала, но другие люди, дедушка говорил, хуже чувствуют запахи и получают только удовольствие от благовоний. А еще есть такие палочки! Их зажигаешь, и все. Очень просто. А тут, с трубкой, настоящее убийство какое-то.

— Так у вас, в Сандзе, благовония курили? — осведомился Куо. — Нет, честное слово, я именно о них сразу и подумал!

— А о чем еще можно подумать? — удивилась маленькая оборотница. — Конечно, благовония! Особые, из южных стран! Но мне все равно не нравилось. Обоняние слишком сильное.

Довольная тем, что у нее все получилось, Кицунэ села на перила оранжереи, ниже которой располагалась библиотека. Девочка взяла одну из книжек и, держа в правой руке источающую дым трубку, левой открыла книгу на странице, украшенной небольшим, но искусным рисунком морского пейзажа с кораблем.

— Вот! — с восторженным вздохом сказала она. — Я капитан, а это мой корабль!

— Но мы же другой выбрали, — напомнил Кано.

— Там простора нет. Только сам корабль и маленький кусочек моря. А здесь все есть! И море, и солнышко, и чайки! Мне нравится.

— Ясно. Непонятно только, почему леди Така рассердилась и хотела трубку отнять. Ничего же опасного!

— Взрослых иногда очень сложно понять, — Кицунэ пожала плечами. — Может быть, она пожара боялась? Огонь все-таки.

— Не думаю. Должен быть какой-то секрет, не просто так же эти трубки разжигают.

— Почему просто так? Смотри, как дым вверх поднимается! Размеренно… красиво… умиротворяет, наверно. А еще в них жгут табак, а не тот мусор, что мы насобирали. Наверное, он дает хороший запах.

— Может быть. Но, я все равно не понимаю действий леди Таки.

— А, перестань! Посмотри лучше сюда, — Кицунэ ткнула пальчиком в листок книжки у себя на коленях. — Здесь, над картинкой, стихотворение о море! Прочти его мне, пожалуйста, Кано-кун! Хочется услышать, а то ведь я сама прочитать не могу!

Кано придвинулся ближе к Кицунэ и прочел для нее стих. О морском просторе, о чайках, о волнах и парусах, полных вольного ветра.

Девчонка, блаженствуя, улыбнулась. От мечтаний кружилась голова.

— Спасибо, Кано-кун, — сказала она, и взгляды двоих детей встретились, обмениваясь обоюдной симпатией. — Очень красивые стихи…

Чирикание и шелест листвы прозвучал сверху, над плечом Кицунэ. Девочка удивленно обернулась и вдруг замерла.