Андрей Кедрин - Художники смерти

Выстрелил я, почти не целясь, пустив все четыре картечных заряда из «осы» веером. Грохот крупнокалиберных патронов должен был перебудить весь квартал, поэтому мы рванули прочь, не разбираясь в состоянии наших противников. Судя по тому, что больше никто нас не преследовал, маневр оказался успешным. Только когда спутница споткнулась, мы остановились.

— Что, задели? — Ольга потерла ребра.

— Пару раз… А они хороши…были. — Больше о случайном нападении мы не говорили. Хотя появление столь хороших противников нас насторожило — настолько, что в гостиницу мы решили не возвращаться.

Вспомнив о наглости и счастье, которое она приносит, мы сменили место дислокации, остановившись в моей старой квартире. Некоторое время я обходил единственную комнату, стирая пыль с вещей. Забытый компьютер, стол с завалами бумаг походили на чулан из детства — нечто столь же далекое, сколько и дорогое, как воспоминания о прошлой жизни.

— Что, ностальгия в печень отдает? — Ольга стояла в коридоре, наблюдая за моими виражами.

— Нет, ничего похожего… — Я и сам удивился тому, что воспоминания словно пролетали над головой, не затрагивая сердца. — Ужинать будем?

— Скорее уже пора завтракать. А у нас две нерешенных проблемы — злобные оборотни и умелые опричники. Какую начнем решать первой? — Не отвечая, я вытащил телефон.

— Живой!? — Ответивший после долгих гудков голос был сонным и хриплым, хотя это не могло скрыть откровенной радости Норы.

— Более чем. Я уполномочен вести переговоры с Дмитрием. Жду вас завтра, там, где очень хорошо уединиться. — Она не сомневалась.

— Мы будем.

— Тебе придется сменить гардероб — у нас намечается выход на природу. — Ольга пожала плечами, оглядывая себя — короткое пальто, сапожки из замши, брюки. Не найдя, к чему придраться, недовольно проворчала что-то о советниках, которые будучи едва назначенными, норовят критиковать всех подряд.

Утро мы встретили на заснеженном причале. Стоянка катеров была пустой — хотя в этом месте река замерзала лишь в большие морозы, хозяева предпочитали держать свои плавсредства в относительном комфорте сухого дока. Но несколько суденышек все же покачивалось у причала — среди них я узнал и тот катер, на котором плавал однажды.

Знакомый угловатый джип, невидимый за стеной кустарника, скрипнул тормозами. Из него, судя по легкому шороху снега, вышли трое. Один остался у машины, остальные осторожно приблизились. Мы наблюдали, как оборотни делают полукруг, становясь по ветру, и только после этого направляются к нам. На половине дороги один из них перешел на бег — я вовремя уперся, отставив ногу так, чтобы прыгнувшая Нора не сбила на землю. Я видел, на что способны оборотни, но сила, с которой она обхватила меня, больше подходила для попытки задушить.

— Жив, зараза! — девушка дрожала и не разжимала рук. — Когда начали валить всех и вся без разбора, я думала — все, отбегался кровопивец… — Я осторожно погладил пепельные волосы. Оборотень замер на полуслове, вливаясь в ладонь, следуя за прикосновением.

— Спасибо… ой! — Нора, изловчившись, очень чувствительно прихватила меня за ухо. Придержав дурачащегося волчонка, мне удалось, наконец, поздороваться с Дмитрием. Вожак Сибирской Стаи не изменился за ту пару месяцев, что прошла со времени нашего знакомства. Он выслушал короткий рассказ о гибели Сержа и моем назначении в Совет, слегка кивая головой в наиболее важных местах рассказа. Нора тем временем обследовала катер и вернулась, натурально ощерившись. В литературном изложении ее речь была очень содержательной — упомянув вкратце, как она не любит и не уважает некоторых людей ввиду наличия в них множества физический, психических, моральных и умственных недостатков, оборотень сообщила, что над судном кое-кто поработал с тем, чтобы не дать ему однажды вернуться в гавань.

— Бензин слит, от двигателя идет запал к шашке, — Нора показала маленький брусок. — расчет такой — чтобы отплыли подальше и тогда уже проделать дыру в борту. Но монтировали пару дней назад, что утешает.

— Значит, охотились на вас… Ну что же — я давно мечтал побывать на оленьей ферме. Вы нас не пригласите?

Как и следовало ожидать, ферма сильно отличалась от привычных многим сельских построек. По сути, это был участок леса, огороженный сеткой-рабицей. Судя по тому, как оживились оборотни в ответ на мой вопрос о браконьерах, любители дармовой оленины встречались. Были они в этих краях редкой, но очень желанной добычей. Как именно поступают с ними хозяева, так и осталось загадкой — Нора, покосившись на несколько столбов забора, отметила лишь, что «пока никто на обращение не жаловался». Обглоданных черепов там не наблюдалось — но вот украшения на воротах меня заинтересовали. Деревяшки, болтавшиеся то тут, то там, очень походили на ружейные приклады. Куда оборотни девают стволы, я спрашивать не стал — фантазия у них была богатой. Оставалось надеяться, что из сострадания они хотя бы спиливали мушки.

Все основные хозяйственные постройки на ферме состояли из амбара с кормом, большого хозблока, объединявшего кухню, холодильное помещение, склады, трех жилых домиков и маленького вагончика со спутниковой тарелкой на крыше. Из беглых пояснений Норы я понял, что длина забора составляет несколько километров и кое-где он отсутствует — с одной стороны территория прилегает к реке, с другой — к небольшой скале, которая служит как бы каменной стеной. За хозяйством постоянно следят три сторожа, но, кроме них, на ферме очень часто гостят «волчата» с воспитателями и просто члены Стаи, которые хотят отдохнуть.

Вот и на этот раз свободных домиков не оказалось. Но резвившиеся рядом с постройками «вулфскауты», как назвала их Ольга, по одному слову воспитателя, притащили со склада зимнюю палатку, печку и уже через двадцать минут мы могли расположиться в относительном тепле и комфорте. «Волчата» — пятеро подростков от двенадцати до четырнадцать лет, работали быстро и слаженно. Управившись с хозяйством, они рванулись в лес, вслед за воспитателем.

— Уж не на охоту ли? — Обратился я к спутнице, которая с радостью посмотрела им в след.

— Ага, если получится, к ужину будет свеженина. — Нора была готова облизнуться.

— Они всегда так легко одеты? — На подростках был лишь летний хлопчатобумажный камуфляж, но румяные «волчата», казалось, нисколько не страдали от холода.

— Почти всегда — если предстоит охота. Там они мерзнуть не будут, не волнуйся. После загона бывает, приходится рубашку отжимать — олени, они бегают быстро.

— Что могут предложить нам вампиры? — Голос Дмитрия вернул на землю. Мы прошли к палатке и уселись за раскладной столик, который был водружен подле нее. Я помедлил некоторое время, обдумывая перспективы союза.