Андрей Кедрин - Художники смерти

— Ого, как позеленел! — Нора, не обращая внимания на истерические вопли санитарок и медсестер, протопала через операционную в ботинках, с моим бушлатом на плече. По пути она смахнула им несколько каких-то бутылок и ящик с инструментами.

— Ну, раз зеленый, значит скоро расцвету…

— Я так и поняла. Дашь пистолет поиграть?

— У тебя лицензии нету.

— Можно подумать, что у тебя есть… майор.

— Ладно, уговорила, чертенок языкастый. Тут переночуешь, или домой поедешь? — Она скривила губы, изобразив колебание.

— Тут. Тебе же надо капельницу поставить и все такое?

— Так точно — только доктору не напоминай, он в рвении еще и клизму может прописать — чтобы очищенный от токсинов организм быстрее регенерировал. — Я кивнул на распахнувшиеся двери. — Пойдем, тут уже очередь образовалась.

В операционную вкатили тележку, на которой постанывал прилично одетый человек. Точнее, приличными были остатки его одежды — те, что не срезали санитары, открывая раны. Лежал он на животе — картечь попала в спину. Судя по суете, которая поднялась при его появлении, ранение было серьезным. Целитель быстро вытолкал нас в коридор, облился спиртом, и принялся за пациента.

В эту ночь спать персоналу двух клиник вампиров не пришлось. В общей сложности, от десятка выстрелов из штуцеров пострадало около двадцати человек. То, что погибших при этом не было — чистая случайность. Просто опричники оказались слишком далеко от своей цели — это, вместе с короткими стволами сыграло нам на руку. Из каждого ружья вылетело восемнадцать свинцовых шариков диаметром в девять миллиметров — в пяти шагах такой заряд весь попадет в одного человека и пройдет насквозь. Но в двадцати-тридцати метрах уже есть шансы остаться в живых — если только ни одна из картечин не попадет в голову. Опричники же стреляли с расстояния в полсотни метров, а теплая зимняя одежда является неплохой защитой.

На втором этаже клиники было темно и тихо. Здесь находились палаты для больных — на наше счастье, пустые. Наугад мы ввалились в одну из них, и я сразу же опустился на кровать. Боль слегка утихла — настолько, что можно было временами забывать о ней. Но отдохнуть мне не дал пищащий телефон.

— Праздник удался? — Ольга говорила спокойно, но была готова сорваться на крик, если только появится возможность.

— Более чем. Опричники решили воевать со всем миром. Мир обиделся и всех их поубивал.

— Тебе плохо, ты ранен?

— Ерунда, срастется. Я в клинике на Сосновой, все в порядке уже… — Я положил трубку, чувствуя, что последние силы потратил на это движение. Нора присела на кровать и осторожно провела рукой по моему лбу. Глаза сами закрылись, и сквозь головокружение я почувствовал, как приближается и захватывает тело чистое тепло.

Разбудил меня лучик солнца, словно случайно прорвавшийся сквозь занавески. Нос накрывала пепельная прядь, обладательница которой посапывала рядом. Нора явно оставалась около меня со вчерашнего вечера, согревая, и утешая, как ее собратья — раненого члена стаи. Веки оборотня чуть вздрогнули, когда я коснулся губ.

— Не притворяйся. — Она потянулась и осторожно обвила меня руками.

— И не думала… а тебе, похоже, лучше… — Я проследил направление ее взгляда, но не стал отодвигаться.

— Мне же плечо прострелили, а не… гм. — Желтые глаза превратились в кусочки золота, когда я осторожно прижал ее к себе. Остановил меня внезапный трепет чего-то хрупкого, которое словно находилось рядом и внутри подруги. Я осторожно опустил ладонь ниже…

— Так ты и правда…?

— А ты сомневался в моих словах? — Я не успел увернуться от традиционного выражения радости оборотня, и ухо заныло. Нора подскочила на постели и села в ногах, довольная своей выходкой.

— Раны уже зализаны? — Четкий цокот каблуков стал слышен почему-то только сейчас, когда Ольга прикрыла за собой дверь. Нора, сползла с кровати чуть съежившись, словно готовилась зарычать.

— В целом — да. Осталось восстановить силы. — Я постарался сделать вид, что не обратил внимания на ее выходку и вытащил SERE. Не раскрывая, собрал его в кулак, прислушиваясь к гудению запасенной жизни. Тяжесть вливающейся энергии оживило тело, но и вернула боль в раненную руку. Только теперь казалось, что на нее плеснули йод — жжение и пощипывание разлилось по всей конечности. Я закусил губу, ощущая, как шевелятся мышцы, стягивая пробоины. Еще несколько минут — и боль ушла, сменившись голодом и желанием двигаться.

— Тут половина журналистов города осаждает клинику — нам ведь пришлось рассказать милиции, где находятся пострадавшие. Пока говорят о неведомых сектантах, устроивших теракт во время праздника. Эту версию продвинули наши люди в МВД, ее и будут отрабатывать.

— Хорошо. Что еще? — Ольга, похоже, взяла на себя роль моего секретаря, хоть об этом ее не просили. Но если она решила так — стоило использовать ее по полной.

— Официально, решением Совета директоров ты назначен руководителем корпорации вместо Сержа. Поэтому вторая половина твоих бывших коллег желает узнать, кто это теперь руководит компанией, приносящей в городской бюджет весомый вклад.

— Это хуже — ведь я знаю почти всех в лицо и по имени… а они — меня. Но сделаем так — купим одну газету, размести материал без фотографии, пусть народ наслаждается… Хотя постой… С другой стороны, известность — тоже способ защиты.

— Ты о чем? — Ольга уже догадалась о моем плане и была им недовольна. Я, впрочем, тоже, но решил все же договорить.

— Подумай — одно дело, когда опричники охотятся за неизвестным никому богатым человеком. И совсем другое, когда их жертвой становится меценат, спонсор и прочая… Хотя отступятся опричники — начнут охоту конкуренты, ведь богатых и знаменитых у нас не любят.

— А ты стратег у нас! — Ольга взмахнула рукой, словно намереваясь хлопнуть меня по плечу. И остановила ладонь только в миллиметре от перебинтованной руки. Я, сжал зубы, удержавшись от крика. Напарница довольно улыбнулась.

— Шутки у тебя, кровопийца…

— Стараюсь не разрушить образ, который у тебя сложился. Ты сейчас отправляешься домой или еще тут валяться собрался?

— Перекушу и поеду — краем глаза я отметил, как Нора выскользнула из палаты. — Зачем ты так при ней? — Вопрос остался висеть в воздухе. Ольга бросила мне объемистый пакет, который держала в руках.

— Переоденься — не в бушлате же ты мимо камер пойдешь. — Дверь тихо закрылась и каблуки теперь уже отчетливо простучали по полу прочь.

Одной рукой управляться было сложно. Но к возвращению Норы мне удалось натянуть джинсы вместо форменных брюк и даже заправить забинтованную руку в рукав пуловера. Спутница радостно улыбнулась при виде такого прогресса в лечении.