Карина Пьянкова - Одни несчастья

— По ту сторону? Странный адрес. Это где?

Фейри озадаченно нахмурился, пытаясь подобрать нужные слова. Как растолковать такое элементарное понятие смертному, он прежде не думал.

— Это не здесь… — медленно и неуверенно сказал он, пытаясь объяснить словами то, что прежде никто словами не объяснял. — Не там, где живут люди, но и не там, где находится Страна Холмов. Это место между тварным миром и миром фейри, место, где наши дороги. Там нет света и тьмы, только мгла. И вампиры — это смертные, которые могут ходить по той стороне. Но за все приходится платить. Вампиры платят своей человеческой природой.

Дивный двигался по комнате, будто в танце. Все движения были обычными, будничными, вот он коснулся шторы, вот передвинул стул, поправил волосы… Ничего привлекающего внимание, ни одного показного жеста, но теперь казалось, что для фейри звучит никому больше не слышимая музыка, которая ведет его. Генри начал понимать, откуда взялось название «дивный народ».

— Нужно подготовить ловушку, — задумчиво протянул Билл, переставший мельтешить и оседлавший задом наперед стул. — Этот фейри слишком силен даже сейчас, нам не справиться с ним в открытой драке. Да и никому не справиться.

— Кто сумел… победить его в прошлый раз?

В голосе Генри особой надежды не было. Он совершенно точно предполагал самое худшее.

— Королева. И Неблагой Король. Вместе, — решил сказать правду Саммерс. Вообще, иногда лгать бывает просто невыгодно.

Люди порой не представляют себе, какими же силами должны обладать правители дивного народа. Но О’Нил представлял. И даже слишком хорошо, судя по тому, как кровь отлила у него от лица. Веснушки, которые прежде были практически незаметны, теперь стали казаться темными.

— И ты предполагаешь… О боже… — Полицейский сцепил руки. Пальцы побелели. — Это верная смерть.

— Это в любом случае верная смерть, — пожал плечами с непонятной улыбкой фейри, сохраняя спокойствие. — Так что большой разницы не будет. Вот только если выберем мой вариант, у нас хотя бы появится какая-то возможность маневра.

— И ты думаешь, он не поймет, что для него приготовлена западня? — истерично расхохотался Генри. — Древняя чертовски сильная тварь! И ты решил ее просто обмануть?!

— Это древняя чертовски сильная спятившая тварь, — твердо поправил друга Саммерс. — Если мерить его понятиями людей… то он одержим навязчивой идеей. И идет к исполнению своего желания напрямик. Сейчас у нас есть шанс воспользоваться его одержимостью. Дэниэлс-старший придет за Беннет, тут нет сомнений. К тому же он считает себя невероятно могущественным.

— И это правда, — мрачно вставил рыжий. Он не хотел ни умирать сам, ни становиться причиной чьей-то смерти.

— Правда, — и не подумал спорить Билл. — Но знаешь, могущество — это еще не гарантия непобедимости. Иначе бы люди давно стали рабами фейри.

В зеленых глазах мелькнуло что-то древнее, жестокое и страшное, как сама погибель. Дивные по природе своей являлись нечистью, и об этом нельзя было забывать, какими бы восхитительными они ни казались.

— А что главное? — задал вопрос полицейский.

Билл Саммерс подмигнул приятелю.

— А главное, старик, — это любовь. Жаль только, что она не поможет нам победить… Или поможет. Думаю, что Ватанабэ перевернет ради своей феи весь мир, если это понадобится. На то и ставлю.

О’Нил только и мог, что рассмеяться. На что им еще оставалось надеяться? Лишь на удачу, слепую, как и их противник. И на любовь Ватанабэ Такео и Джулии Беннет. Будет чертовски обидно, если красивая история о хорошем мальчике и хорошей девочке закончится только потому, что кому-то приспичило получить глаза Беннет.

— И что нам теперь делать? — задался вопросом инспектор.

— Разумеется, заручиться поддержкой ведьмы, — как о чем-то само собой разумеющемся сказал Саммерс, накинул на плечи куртку и вышел из кабинета. Мысли о том, что друг не последует за ним, у фейри даже не возникло. Самоуверенность всегда была отличительной чертой Билла, но прежде он еще пытался как-то сдерживать ее. Теперь — нет.

В высотку, где располагалась редакция модного журнала, их пустили уже безо всякого скрипа, почти как родных. С охранниками полицейские поздоровались практически как с членами семьи.

Работники журнала тоже отнеслись к появлению стражей порядка как к чему-то совершенно обычному. Не слишком хорошо, если гражданские настолько сильно привыкают к визитам полиции. Теряют должный трепет.

В приемной сидела очередная кукла, но на этот раз рыжая и даже на вид казавшаяся глупой. В глазах той же Адамс можно было заметить интеллект и некоторую долю стервозности. Голубые очи новенькой казались стеклянными, и углядеть в них можно было только суеверный ужас. Должно быть, миз Коллинз и впрямь была чудовищным начальником.

Главный редактор показалась О’Нилу слегка нервозной. Миз Коллинз выглядела все так же безупречно, но похоже, что порой даже косметика и специальные чары не могут скрыть бледность и темные круги под глазами.

— Думаю, джентльмены, вы явились ко мне не просто так? Или у вас возникли новые вопросы? — спросила всемогущая властительница моды, поднявшись из кресла навстречу гостям.

Генри в очередной раз отдал должное ее внешности и манерам. Такую женщину легко можно было представить на троне.

— Скорее у нас возникли новые ответы, — первым сказал Билл, позволяя ведьме увидеть свою нечеловеческую природу.

Губы женщины сжались в тонкую полоску, и она сделала шаг назад, выставив перед собой руки. Но это был жест не защиты, а нападения.

— Нечистая сила! — разъяренно прошипела ведьма, и воздух в комнате задрожал от магии.

Саммерс сохранил полную невозмутимость. И видимость дружелюбия.

— Спокойней, миз Коллинз, я здесь как друг. И не собираюсь причинять вреда.

Ему предсказуемо не поверили. Пожалуй, если бы это был не Саммерс, Генри бы и сам никогда не поверил в благонамеренность фейри.

— Благой или неблагой, фейри всегда опасен для людей, — резко ответила Дженнет, даже не думая скрывать угрозу в голосе. — Убирайся отсюда, порождение иного мира! Пока я не прогнала тебя сама!

— Как часто подобные слова говорили о ведьмах? — сухо парировал дивный, не отводя взгляда.

— Ты не человек! Ты нечистый дух! И ты пришел сюда, чтобы говорить со мной! Я вправе убить тебя!

— Во-первых, я буду защищаться, — без всякого волнения в голосе отвечал полицейский. — И неизвестно, кто выйдет победителем. Во-вторых, у нас есть общий враг, миз Коллинз, и, по-моему, разумней будет направить нашу злость на него, а не друг на друга.

Если женщина и не поверила его словам, то хотя бы не напала тут же. По мнению Генри, это уже можно было назвать победой.