Ольга Вешнева - Огрызки эпох

— Отныне будешь моим слугой, — угрожающим тоном проговорил я. — Будешь послушно выполнять мои приказания. А подведешь — я разорю твое гнездо и скушаю твоих деток.

— Я буду верно слу-жить вам, гос-подин упырь, — согласился заикающийся от страха гном.

— Тихон, — представился я. — Меня так зовут.

— А меня в подземной деревушке называют Рыжиком. В честь моих любимых грибов.

— Сейчас ты претворишь в жизнь мое первое пожелание, Рыжик. А когда вновь понадобишься, я тебя разыщу. Седлай лесную птаху и лети в город людей. Найти восьмой дом с нашего края, в нем живет девушка Полина. У нее черные волосы, глаза цвета горного колокольчика и одеваться она любит в темное. Передай ей, этой ночью вампиры собираются напасть на город и разрушить его до основания. Скажи, что они Горыныча призовут на подмогу. Пускай люди готовятся к обороне. И не смей кому другому, кроме Полины, выболтать, кто тебя послал ее предупредить.

— Я — молчок. Разве я оставлю деток на закуску?

Гном смотрел на меня чудаковато. Его меркантильный ум искал подоплеку моего предательства. Рыжик не понимал, какую выгоду я преследую.

Отпустив его выполнять секретное задание, я растянулся возле шумного водопада на животе.

Ко мне подкралась Нюша. За шумом воды она не слышала разговора с гномом. Но сама ее манера ходить за мной хвостом, подслушивать и подглядывать, больно ударила по тонким струнам моих нервов.

День перевалил за время человеческого обеда, а нам все не удавалось уснуть. Мы лежали молча, с закрытыми глазами, слушая унылую песнь воды.

Темно-лиловые тучи затянули ночное небо. Как скупые хозяева дома, не желающие угощать гостей, они надежно спрятали лунный каравай и подмели звездные крошки.

Я обогнул крепостную стену будто бы опустевшего с наступлением темноты города и явился с извещением к господину. Демьян ждал меня на холме, откуда открывался прекрасный вид на несколько пустынных улиц.

— Плохи наши дела, государь, — я попытался предупредить вожака. — В домах ни шороха. Не к добру это. По всей видимости, прибыла к недругам подмога и ждут они нас в нетерпении. Нельзя туда соваться. Попадем в беду.

— Коли задумал сечь — не пяться раком в камыш, — Демьян сердито взглянул на меня. — Я верю Шенигле. Тьма нас покроет. Стой до времени здесь и смотри, а подойдет время — вместе на людишек нагрянем.

Он отправил визгливый сигнал затаившимся у крепостной стены вампирам. Рискованная атака началась. Я видел, как Оса, Нюша и Шурочка перелезли осиновый забор и разделились. Сердце сдавила тревога. Я не мог признаться атаману в предательстве и потому вынужден был молчать о смертельной опасности для сородичей. Я не хотел подставлять их под осиновые колья, мечи и волчьи зубы. Мечтал сохранить в целости и вампиров, и жителей городка, но моя неровная стезя сделала крутой поворот.

«Успели бы они спастись», — мысленно страдал я.

Они не успели даже попытаться сбежать из приготовившегося к обороне города. Охотники и волки выскользнули из щелей зимним сквозняком.

Оса сцепился с темно — серым волком. Кусая и царапая друг друга, они покатились клубком по дороге. Победа досталась Осе. Разорвав противнику горло, он хлебнул крови для заживления ран и вскочил. На него сразу же налетел Евгений, перепрыгнув тонкий плетень палисадника. Оса принял его в «объятия».

Евгений сражался лучше его павшего товарища. Выскользнув из когтей Осы, он ударил вампира лапой по чувствительному уху. Осип завизжал и вскинул правую руку, зажимая болезненную царапину. Без промедления Евгений рванул клыками его шею и отскочил. Рана быстро затянулась. Подпрыгнув, Оса опустился на вздыбленную холку Евгения, схватил его за лапы и впился в шею. Волк был обречен. Но тут воспетая им в юношеских стихах муза с черно — бурой шубкой, снеся плетень, выскочила из-за дома. Она перехватила белозубой пастью шею вампира, оторвала его от шкуры супруга и прижала передними лапами к земле. Утробно рыча, Клара терзала Осу. Рыжеволосый красавец истошно верещал и бился в судорогах, словно попавший в капкан лис.

Я не мог прийти ему на помощь. Меня крепко удерживал Демьян. Он еще и рот мне зажал рукой, чтобы я случайным криком не выдал нашего присутствия. Мы могли бы спасти Осипа, но атаман не рискнул вмешаться в неблагоприятное для стаи развитие событий.

С дальней, невидимой с холма, улицы, донесся призывный жалобный визг Нюши. Она звала меня на помощь.

Вырываясь, я прокусил ладонь Демьяна и оттолкнул его ногой.

Вместо равнозначного ответа, вожак уступил мне, и не предпринял физических действий по предотвращению моего побега.

— Стой, Тишка, — шепнул он огорченно. — Не послушаешь — пропадешь. Ты пока мне слишком дорог, чтоб я мог без сожаленья отпустить тебя.

Я стремглав помчался на выручку Нюше, одним махом преодолел забор, но, отыскав жену по запаху и наконец увидев ее, внезапно остановился и растерянно опустил клинок колдуна.

Нюша сражалась с Полиной… Вампирша защищалась, как могла, из последних сил боролась за жизнь. Охотница была сильнее, и это чувствовалось. Заговоренный нож Нюши «отдыхал» в сторонке, а Полина не торопилась задействовать свое оружие. Обе женщины, поочередно скрашивавшие мои дни и ночи, дарившие мне наслаждение плотской любви, дрались врукопашную — жестоко и без соблюдения каких-либо правил. Они были слегка ободраны, растрепаны, помяты и вываляны в придорожной грязи, и продолжали наносить друг другу мощные удары — били и по лицу, и по чему придется, не задумываясь о том, что свалив соперницу на землю, в следующий миг можно оказаться на земле самой.

Мои дамы желали друг другу смерти, но по злорадной иронии судьбы, будущее их обеих вдруг оказалось в моих руках. Я вынужден был решать, кому из них и дальше развлекать меня, а кому навсегда исчезнуть из моей жизни, да и из жизни вообще, как таковой.

Тяжело отпихнув Полину обеими руками, Нюша снова призывно взвизгнула, развернулась для нанесения удара противнице и… заметила меня.

Наши взгляды на мгновение соприкоснулись. Отчаянная мольба Нюши о помощи натолкнулась на несокрушимую ледяную стену. Я равнодушно смотрел на нее, не двигаясь. Скучающий без дела клинок в моей руке подтвердил крушение ее надежд.

Я принял решение. Выбрал для страстных поцелуев губы, пахнущие вареньем и сдобой, и мятными пряниками, но только не кровью. Предпочел, чтобы рядом со мной билось отважное сердце воительницы, а не пугливое сердечко зайца, притаившегося под кустом. Пожелал продолжить литературные споры, поэтические состязания и рассуждения о научных открытиях. Да и просто захотел настоящей любви, проверенной испытаниями, противоречиями, и существующей вопреки рациональному миру.