Лилия Касмасова - Инферняня (СИ)

У стены, выстроенные в два ряда, пестрели миски всех цветов радуги.

Вот чего — чего, а кошачий приют здесь увидеть я не ожидала!

— Не приют, а родной дом! — крикнул старик.

Я выпучила на него глаза. Он что, мысли читает?!

— Ну и что, — пожал плечами старик. — Ручаюсь, вам встречались биосущности и постраннее… Сама ты с приветом! — вскинулся он на Вивиан.

Хм. А он забавный.

— Нет, я свой замок продавать не собираюсь, — сказал он ей.

Вивиан хмурилась, старик махнул рукой в сторону диванов:

— Можете присесть. Набегались сегодня.

Потом покивал рыжей в крапинку кошке:

— Да, он самый, что приносил сосиски. Но сегодня он без них, так что не стоит клянчить.

Но кошка, наверное, решила, что стоит попытаться, подошла к Томасу и выгнула спину.

— Жаль, что они меня не понимают как я их, — проскрипел старик и крикнул в сторону дверного проема в глубине комнаты:

— Нэнс, у нас гости. И они голодные!

Неужели он слышит все до одной мысли, так, главное, не думать о чем‑нибудь типа, какие у него кривые ноги, и волосы в ушах, ой!

Старик обернулся и, посмотрев на меня в упор, засмеялся.

Я просто обмерла. А он вдруг обратился к Томасу:

— Нет, лучше не говори, что они его няня и мамаша, скажи, твои помощницы, секретарши. Выглядят неподходяще, конечно, — он критически оглядел меня и Вивиан.

Я съежилась, опустила глаза: разрез узкой юбки предательски открывал изодранные капроновые колготки, я схватила край разреза рукой и прижала к ноге.

— Одна слишком шикарна, другая наоборот, — сказал старик.

„Наоборот“ — это я. Вивиан безупречна, будто только что от стилиста.

— Ничего, они там мало что понимают в людских заморочках, — сказал старик.

А потом вдруг хмыкнул, глядя на Томаса. А Томас, смотревший в нашу с Вивиан сторону, явно смутился и стал гладить рыжую кошку, расположившуюся у него на коленях.

Интересно, что он прочел в мыслях Томаса. Он подумал о Вивиан или обо мне? Наверное, вспомнил, как он с ней целовался. А может, вообще, жалел, что рядом нет его библиотекарши!

— Поэтому я предпочитаю общаться с животными, — раздался голос старика. — Людские мысли слишком суетливы, — и он посмотрел на меня.

Черт, он все слышал!

— Ну, — я приняла непроницаемо — умный вид, — вы могли бы постараться их не слышать. И все.

Он схватил со стола колокольчик и затряс им прямо у моего уха, я думала оглохну! И закричал:

— Почему бы тебе не постараться его не слышать!

Я хотела отобрать колокол, но старикашка уже вернул его на стол.

Вивиан, сидевшая рядом со мной, поморщилась.

— Ужин у нас в семь, — сказал ей старик. — Так что если тебя не устраивает мое общество, можешь эти два часа гулять по саду.

Вивиан тут же соскочила с места.

— Задняя дверь там, — он махнул куда‑то влево, я заметила там еще один проем.

Вивиан решительным шагом направилась туда. Через секунду хлопнула дверь.

— Только не нарвись на моих слизней и улиток, они к вечеру любят совершать променад! — крикнул старик, живо обернувшись на стук двери. А потом спросил у нас: — Надеюсь, она любит животных?

В этот момент из другой двери вошла женщина с подносом. Женщина была румяная и добродушная, а на подносе были тарелки с супом и горка гренок.

— Здравствуй, Томас, — улыбнулась женщина, поставила поднос на стол.

— Здравствуйте, Нэнси, — обрадовался ей Томас и, аккуратно переместив кошку с колен на диван, бросился помогать.

Я тоже поздоровалась.

— Здравствуй, — снова улыбнулась женщина.

— Ее зовут Алисия, — сказал старик.

Я только робко кивнула.

— Успел уже ее напугать, Алан! — сердито бросила она старику.

Ну, не то чтобы сердито. Она и сердилась как‑то добродушно.

Старик не успел ответить, как хлопнула дверь в сад и в гостиную ворвалась взлохмаченная и почему‑то вся в грязи Вивиан:

— Там! Там!

— Не любит, — коротко сказал старик.

Не любит?

— Животных, — кротко сказал старик мне.

— Каких животных! Это монстры! Монстры! — плакала Вивиан.

Нэнси салфеткой счищала грязь с ее платья.

— Монстры? — я привстала. Интересно что там за монстры. Я хотела сказать Томасу „Пошли посмотрим“, но Нэнси сказала:

— Успеешь, детка. Это всего лишь улитки. Ешьте, а то суп остынет.

— Улитки, — вздрогнула Вивиан.

— Конечно не всего лишь улитки! — обиделся старик на слова Нэнси. — Полметра ростом и говорят!

Полметра! Говорят!!!

А старик продолжал:

— Может, еще скажешь, что я их на обед выращиваю!

— Нет? — сказала я, с опаской покосившись на суп и пытаясь разглядеть, из чего он.

— Для еды у нас улитки и лягушки обычные, как у всех людей.

Будто все люди едят лягушек!

— Здесь — все, — тихо сказал мне на ухо Томас. — Это же Франция.

— Ты совсем дикая девочка, — сказал мне старик.

Я, значит, дикая. А тот, кто ест насекомых, значит, не дикий!

— Мы не едим насекомых! Мы же не варвары китайские, — сказал старик уже совершенно спокойно, засовывая белоснежную салфетку за воротник. — Томас, тебе придется заняться ее образованием.

— Чего? — возмутилась я.

А Томас с громким хлюпаньем втянул суп с ложки.

Вивиан, слегка успокоившись, тоже села за стол. Нэнси снова скрылась на кухне.

Знаете, что интересно? О чем можно разговаривать с улитками.

— О погоде, — как ни в чем не бывало сказал старик. — О толщине капустных листов. И лучше ли брюссельская капуста, чем кольраби?

— А вот и интересные! — сверкнул старик глазами на Вивиан.

Кто интересные? Улитки интересные? Тяжело, знаете, уловить нить разговора, когда половина диалога не произносится вслух. Это как слушать, как кто‑то болтает по телефону. Ты уже готов поздравить женщину с тем, что у ее племянника родились тройняшки, как она, положив трубку, сообщает:

— Эта идиотка целый час пересказывала мне последнюю серию „Пилигримов любви“, представляешь? Дурацкий сериал! Сплошные небылицы — у человека до девяноста лет не было детей, и вдруг сразу трое!

Ответила я, помню: „Накопилось, наверное“.

— Темы интересные, — сказал старик и спросил меня: — Вот ты что любишь?

— Брюссельскую, конечно, — сказала я. — Такие малюсенькие кочанчики! Когда я ее ем, мне кажется, что я Гулливер, и приготовили ее лилипуты!

— Да, прелесть, — сказал старик, но не мне, а почему‑то Томасу.

А тот снова громко захлюпал супом. Тоже мне образованный человек! Это он будет меня еще учить! Я ем суп, по крайней мере, не воспроизводя звуков засорившегося умывальника!

— Фу, — сказал старик, — неаппетитное сравнение.

— Хорошо, что ты не произнесла его вслух, — сказала Вивиан в мою сторону.

— Она сравнила Томаса с умывальником, — любезно сообщил старик.

— Потому что он хлюпал, — оправдывалась я.