Брендон Сандерсон - Рифматист

Нельзя, чтобы студенты Нализара выиграли Схватку.

Джоэл бросил взгляд в сторону. Экстон болтал с несколькими клерками из города, помогавшими судить состязание. В их задачу входило проследить за тем, чтобы рифматиста дисквалифицировали, как только его круг Охраны окажется прорван.

Джоэл набрал воздуха в грудь и подошел к Экстону.

— Есть ли правило, по которому в Схватке не может участвовать нерифматист?

Экстон вздрогнул.

— Джоэл? В чем дело?

— Есть ли такое правило? — повторил Джоэл.

— Ну… нет. Но он должен быть подопечным одного из профессоров рифматики, а такого с нерифматистами не бывает.

— Не считая меня.

Экстон моргнул.

— Да, ты был его ассистентом на летнем факультативе, и формально это считается. Но, Джоэл, лезть туда нерифматисту просто глупо!

Джоэл оглядел поле. В этом году на нем было человек сорок.

— Я буду участвовать от команды профессора Фитча, — сказал он. — Займу начальную позицию рядом с Мелоди.

— Но… Я имею в виду…

— Просто зарегистрируй меня, Экстон. — С этими словами Джоэл выбежал на поле.

Его появление наделало шума. В его сторону стали поворачиваться головы студентов, зашушукались зрители. Мелоди его не увидела. Она по-прежнему сидела на полу, опустив голову, и не замечала шепотков и редких взрывов смеха, которыми сопровождался выход Джоэла.

На стене пробили большие часы — истек очередной час. Наступил полдень, и после двенадцатого удара можно было начинать рисовать. Сорок мелков со стуком коснулись черного каменного пола. Мелоди тоже нерешительно вытянула руку.

Джоэл опустился на колени рядом с ней и прижал свой мелок к полу.

Она подняла на него пораженный взгляд.

— Джоэл? Что, пыль побери, ты тут делаешь?

— Ну ты даешь, — ответил он.

— Что?

— Ты отправилась позориться и даже не позвала меня с собой!

Мелоди, помедлив, улыбнулась.

— Дурачок, — произнесла она. — Ты ничего не докажешь, если проиграешь еще быстрее меня.

— Я не собираюсь проигрывать. — Джоэл воздел кверху свой синий мелок. Раздался шестой удар часов. — Просто рисуй за мной.

— Что ты имеешь в виду?

— Обводи мои линии. Пыль побери, Мелоди, ты ведь все лето только этим и занималась! Готов поспорить, с этим ты справишься лучше любого другого. Увидишь синюю линию — рисуй поверх белую.

Она заколебалась, но потом ее лицо расплылось в широкой озорной улыбке.

Часы пробили двенадцатый раз, и Джоэл начал рисовать. Он обвел себя и Мелоди большим кругом, и она сделала то же самое, точно придерживаясь его линии. Закончив, Джоэл на мгновение замер.

— В чем дело? — спросила Мелоди.

— Просто и надежно?

— Пыль побери, нет! — воскликнула она. — Если уж мы деремся, то деремся феерично! Девятиточечник!

Улыбнувшись, Джоэл унял дрожь в руках. Все вокруг рисовали. Легко верилось, что он тоже рифматист.

Джоэл опустил мелок обратно к полу, мысленно разметил круг и приступил к защите.

Профессор Фитч замер на стеклянном полу с чашкой в руках, но не мог сделать ни глотка — слишком нервничал. Боялся, что рука дрогнет, и он прольет на себя чай.

Обзорная комната над ареной была довольно приятной, действительно довольно приятной. Красно-коричневая цветовая гамма, приглушенный свет снизу, железные перекладины между стеклянными квадратами — чтобы не закружилась голова, ведь приходилось стоять прямо над полем.

Как правило, Фитч получал удовольствие и от открывающегося вида, и от привилегий преподавателя. Из этой комнаты он следил за множеством дуэлей, однако от этого было не легче.

— Фитч, бледновато выглядите, — раздался чей-то голос.

Пожилой профессор оглянулся, к нему подошел ректор Йорк. Фитч попытался выдавить в ответ усмешку, но получилось неважно.

— Переживаете? — спросил Йорк.

— Ну, да. К сожалению. Я предпочитаю дуэли в середине зимы, Томас. В то время у меня обычно не бывает студентов.

— Ах, профессор. — Йорк похлопал его по плечу. — Всего два дня назад вы, пыль побери, столкнулись с Забвенным. Неужели не выдержите немного напряжения во время состязания?

— Хм-м, да, конечно. — Фитч попытался улыбнуться. — Просто я… ну, вы ведь знаете, как я отношусь к любого рода конфликтам.

— Это, конечно, нельзя назвать соревнованием, — донеслось сбоку.

Фитч обернулся и посмотрел туда, где за несколькими преподавателями и высокопоставленными гостями стоял Нализар. На нем был красный сюртук, ранее принадлежавший Фитчу, другой был испорчен кислотой.

— Мои студенты обучены лучше всех, — продолжил Нализар. — Мы практиковали дуэли все лето. Скоро вы убедитесь, насколько важно мощное стремительное нападение.

«Мощное стремительное нападение отлично подходит для дуэли, — мысленно согласился Фитч. — Но на поле боя, где тебя, скорее всего, окружат, оно оборачивается никуда не годной обороной».

Конечно, Нализар этого не понимал. Для него главным была победа. По правде говоря, Фитч не мог его осуждать — Нализар был молод. А молодым часто казалось, что быстрая атака — залог успеха.

Йорк нахмурился.

— На мой вкус он слишком высокомерен, — тихо произнес ректор. — Мне… жаль, Фитч, что я взял его на работу в академию. Если бы я только знал, как он поступит с вами…

— Чепуха, Томас, — ответил Фитч. — Это вовсе не ваша вина, ни в коей мере. С возрастом Нализар поумнеет. И если уж на то пошло, он определенно расшевелил нас!

— Это не всегда к лучшему, Фитч. Особенно когда ты руководитель и тебе нравится, как все обстоит.

Фитч наконец сделал глоток чая и заметил, что студенты внизу начали рисовать. Он пропустил старт и поморщился, опасаясь наткнуться взглядом на бедную Мелоди. Для ее же пользы ее переобучение шло медленно. Для такого состязания она была еще не готова.

Из-за этого Фитч снова занервничал.

«Да что же это такое?! — подумал он. — Почему у меня не получается быть таким же уверенным в себе, как Нализар?»

— Эй, — произнес профессор Кэмпбелл. — Это случайно не сын мастера по мелу?

Фитч вздрогнул, едва не пролив на себя чай, и посмотрел вниз, на широкое округлое поле арены. В самом центре рисовали два человека под защитой одного круга. Это не запрещалось правилами, но было крайне необычным: брешь в круге означала конец игры для обоих, и риск того не стоил.

До Фитча медленно доходило, кто эти двое студентов. На одном из них была не форма рифматистов, а грубоватая, ничем не примечательная одежда сына служащей.

— Чтоб тебя, — проговорил Йорк. — Это разрешено?

— Такое не может быть разрешено! — воскликнул профессор Хэтч.

— Думаю, на самом деле может, — возразил профессор Ким.

Фитч уставился вниз, высчитывая в уме дуги между точками на круге Мелоди и Джоэла.