Сергей Чехин - Охотница за привидениями

— Давай хотя бы исполним начало. Там вроде особых пошлостей нет. Если дух рассердится — сразу станет ясно, в чем загвоздка.

Ребята взяли книжицы Роуз. Герберт развалился посреди сцены и схватился рукой за бок. Парень всем своим видом показывал, что ранен и очень страдает. Герда знать этого не могла — вокруг росла невидимая пшеница, скрывающая беднягу от посторонних глаз.

Девушка приподняла подол и вприпрыжку поскакала через «поле».

— О Боже, кто тут лежит?! — картинно воскликнула охотница, решив добавить немного импровизации.

— Ох… — страдальчески протянул артефактор. — Помоги мне, прекрасная незнакомка!

— Нет! Я не могу помочь тебе! Ведь ты Роман из Виллабанджо, а между нашими деревнями страшная вражда!

— Но тогда я умру!

— Ну и поделом тебе! — хихикнула Герда и упрыгала прочь.

— Вы сильно отошли от энтого, как его — сценария! — напомнил Борис.

А ведь действительно — омела продолжала тихо крутиться, никак не реагируя на призрака. Пришлось начинать сначала.

— О, какой он красивый! — Герда откинула голову и закрыла лицо рукой. — Мое сердце трепещет словно пойманная в силки куропатка. Я не прощу себя, если оставлю такого красавца в объятиях смерти! Но как мне помочь ему? Ведь у меня нет бинтов! Решено: я сниму свой сарафан и порву на лоскутки!

— Снимай, — прошептал Герберт.

— Да фигу тебе! Неужели другая девушка делала все, как тут написано?

Староста кивнул и густо покраснел.

— Да вас сам Бог проклял за такой разврат! Кошмар! — возмутилась колдунья.

— Там в углу какая-то тряпка, — подсказал напарник. — Возьми ее и давай дальше.

Герда шумно выдохнула и покачала головой.

— Легче ли тебе, враждебный незнакомец?!

— Легче. Но мое зрение помутилось от жары. Мне кажется, будто самый прекрасный ангел спустился с небес, дабы уберечь меня от лап костлявой! Скажи, красавица, как твое имя?

— Юлия!

— Как изумительно звучит! Только ангела могли назвать так!

— Если я ангел, то ты демон! Ведь ты соблазняешь меня словно ящер-искуситель! Я не могу противиться твоей красоте и мужской силе! О Господи, что я несу…

Последней фразы не было в книжке, но она очень уместно вписалась в диалог. Герберт перевернул страницу и продолжил:

— Я думаю, это любовь! Чистая и непорочная, родившаяся вопреки всем запретам! Юлия, жизнь моя, позволь прильнуть к тебе губами!

— Нет.

— Не отходи от сценария! — прошипел парень. — Поцелуешь в щеку, не облезешь!

— Ох! Как же я посмотрю в глаза отцу и матушке?! Но я не могу сопротивляться этой тяге! Простите меня все, ибо не уберечься мне от греха!

Герда опустилась на колени и потянулась к «Роману». Когда лицо девушки оказалось столь близко, что колдун ощутил горячее дыхание, ветка омелы дернулась и едва не вылетела из кармана. Герберт схватил напарницу за плечи и с силой оттолкнул за секунду до того, как на пол упал большой кусок черепицы.

Он приземлился аккурат между актерами и разлетелся на мелкие осколки. Стой Герда на том же месте — и «подарочек» угодил бы ей прямо в спину.

— Есть контакт! — с восторгом крикнул охотник.

Девушка выхватила жезл, но призрака и след простыл. Рогатинка замерла, лишь пыль медленно опускалась с потолка.

— Ушел. Зато ясно, что именно ему не нравится. Сценарий Роуз!

Целительница усмехнулась:

— Да уж, Анна может собой гордиться. Ее писанина бесит не только живых, но и мертвых!

Писательница сидела рядом с домом головы в глубоком плетеном кресле. На столике — стакан холодного молока, в руках — блокнот и карандаш. Наверное, трудится над очередным шедевром, подумал Герберт.

— Госпожа Роуз, — начал было охотник.

— Хотите автографы — купите книжки, ребята.

— Да нет, мы по другому поводу…

— То есть, вы не хотите автографы? Не желаете на память подпись самой известной писательницы Элайны? Или вам жалко денег? Или вы не любите творчество той, кто скинула мужиков с литературного Олимпа и дала дорогу тысячам юных нежных дарований?

— Госпожа Роуз, а от зависти к вам никто не умирал? — хмыкнула Герда.

— Не знаю. Вполне вероятно. И не только потому, что я лучше всех владею пером. Моя красота ослепляет. Ах, знали бы вы, детки, кто оббивал пороги моих домов. Богатые купцы, знатные лорды, бургомистры… И все получали от ворот поворот. Но разве могут эти разбитые безответной любовью страдальцы строить мне козни? Да они будут тапочки в зубах приносить, если я щелкну пальцами!

— Мы очень за вас рады, — едва сдерживаясь, ответил Герберт. — Но достоверно известно, что призрак реагирует именно на ваш вариант спектакля.

— Не бывает никаких призраков, — Анна скривила губы. — Бабкины байки.

Герда пихнула локтем товарища и шепнула — достаточно громком, чтобы собеседница услышала:

— У нас в тюрьме все еще сидит Каспер. Может выпустим?

— Слишком рискованно. Лови его потом. Госпожа Роуз!

— Да?

— А почему бы вам не сыграть Юлию на следующей репетиции?

Писательница смерила Герберта хищным взглядом.

— Не интересно. Ты слишком молод. Хотя… — Анна мечтательно закатила глаза. — Можно попробовать. Ждите в театре, я скоро приду.

— Если ты ее поцелуешь — я тебя убью, — как бы невзначай сказала Герда, когда охотники подошли к сараю.

Артефактор рассмеялся.

— Не переживай. Видимо, призраку не нравится именно этот момент.

— А как я его замечу? Ведь он невидимый!

Герберт протянул девушке веточку омелы.

— Используй ее как прицел. Уложи жезл на рогатинку и следи за прутьями. Куда покажут — туда и бей.

Как вскоре выяснилось, кому-то удалось подслушать разговор с писательницей. У сцены собралась почти вся деревня, чтобы поглядеть на игру старой ведьмы. Анне такой расклад пришелся весьма по нраву. Она вырядилась в простецкий крестьянский сарафан и вышагивала перед толпой словно король перед войском.

Народ в большинстве своем тихо хихикал и перешептывался, но Роуз этого не замечала. Или делала вид, что не замечает, продолжая красоваться перед селянами.

На сцену вышел Герберт с ловушкой в руках. Лег посреди сарая, устройство разместил на животе. Если что, будет куда пристроить зловредного духа.

Борис произнес вступительную речь, зрители одарили актеров легкими аплодисментами. Репетиция началась.

Анна выжимала все возможное из своего скудного таланта. То заламывала руки, то размахивала ими, причитала и охала на всю округу. Герберту стоило большого труда не рассмеяться как конь от всех этих высокопарных и пошлых речей. Впрочем, ледяной взгляд спрятавшейся в углу Герды мигом отбивал всякое желание веселиться.

Девушка сжимала жезл словно копье — того и гляди метнет. А оно острое, зачарованное — не только призраку мало не покажется.