Владимир Ильин - Напряжение

— О, они будут соблюдены, — с готовностью поддержал я. — Я возьму то, что вряд ли нужно вашему сыну.

— Подождите! — Непонятно засуетился отец парня. — Забирайте, что хотите, но не убивайте его!

Хм. Я с удивлением оглядел раскрывшиеся от ужаса глаза Валентина, мою руку на его шее, и сопоставил с реакцией его отца. Они что, решили, что мне нужна его голова на память?

— Сын, ты слышал? — Андрей воспринял мое молчание, за раздумия или приглашение к торгу. — Ты отдашь ему все, что он запросит!

— Мне бы не помешали гарантии безопасности для меня и моей семьи, — добавил я. — Не хотелось бы кого‑то убивать и омрачать день еще сильнее.

— Считайте, что они у вас есть. — Уверенно кивнули с экрана. — Валентин, ты все понял?

— Да, отец, — тихо шепнул парень.

— Жди, я скоро буду, — пригрозил его отец напоследок.

Экран отразил табличку завершения вызова.

— Вот и поговорили, — с удовольствием подытожил я. — Сейчас расслабься, я заберу звездочку обратно.

Изъять звезду из организма не составило труда — все‑то уменьшить ее размер, забрав себе все 'любопытство', и провести через кожу — почти не больно, судя по легкой судороге Валентина.

— Идем, я тороплюсь, — озвучил я, с удовольствием отпивая из открытой бутылки. — Меня ждут через половину часа, так что нужно успеть до этого времени.

— Учти, ценности никто не пересчитывал, я не знаю, сколько там. — Потухшим голосом уточнил парень. — Что тебя интересует в первую очередь?

Я прислушался к своим мыслям, и к удивлению не обнаружил на первом плане ни денег, ни драгоценностей. Там было совсем иное.

— Справедливость.

Скинув халат и оставив значок — пропуск на столе, я попросил Валентина пройти со мной в зал с кассами. Охрана возле дверей если и дернулась при моем виде, то тут же затихла от повелительного жеста босса, так что до нужного помещения добрались безо всяких проблем, и уже совсем скоро наблюдали скорбную очередь, окутанную облаком безнадежности и растерянности.

— Распорядись приготовить деньги и коробки с ювелиркой, мне нужно найти украшения сестер, — попросил я его, а сам двинулся к кассе, где выворачивали карманы супругам с маленькой дочерью.

— Ничего не надо, — вмешался я в их разговор. — Билеты бесплатны, заберите ваши деньги.

— Эй, ты! — Возмутился кассир, оглядываясь на солдата.

— Не препятствовать, — начальственным голосом Валентин пресек любые возражения. — И да, с этого момента билеты бесплатны. Тем, кто уже купил, все вернуть. Я… приношу извинения, — последние слова дались ему с трудом, словно он все еще считал, что делал все правильно.

Впрочем, без разницы, что он там думает — отец ему наверняка объяснит, что такое хорошо, а что плохо.

— Что надо сказать? — Вновь повернулся я к семейной паре.

— С — спасибо? — Робко улыбнулась женщина.

— Слава императору, — веско поправил я ее.

— Живо несите деньги! — сорвался в истерику голос главного за моей спиной.

К деньгам все‑таки пришлось идти самим. Когда из дальнего кабинета, подгоняемые начальственным рыком, вышагнули слуги, прижимая к груди картонные коробки с рассыпающимися на ходу купюрами, и попросили десяток свободных рук себе в помощь, я слегка удивился. А когда нам уточнили, что даже так придется кружить между хранилищем и этой комнатой около часа, то проняло даже Валентина — оказывается, он и не представлял, какой объем могут занять купюры, ежеминутно собираемые с людского ручейка. В итоге коробки понесли обратно, а мы, захватив Федора (он знал, как выглядели украшения) направились следом — техническим коридором до просторного тупика перед массивной железной дверью.

— Остальные не так защищены, — отчего‑то смутился служка, бряцая связкой с ключами.

Помещение без окон, подсвеченное длинным рядом тусклых желтых ламп, совсем недавно было тюрьмой на три камеры, отделенных от импровизированного коридора толстыми прутьями — на вокзале наверняка хватало нарушителей, и где‑то их требовалось держать. Само собой, людей внутри не было, двери стояли распахнутыми настежь, подпертые знакомыми коробками. Впрочем, коробок хватало по всему полу — кроме тех участков, где купюры попросту сгружали в общую кучу, высотой мне по пояс.

Пахло сыростью, деревом и растерянностью — моей, Федора и Валика

— Сгниют, — первым подал я голос, укоризненно посмотрев на хранителя закромов.

Тот выглядел соответственно помещению — и не кладовщиком, а тюремщиком. Начисто лысый, слегка сутулый старичок, поглядывающий на нас с Федором крайне подозрительно.

— О, ни в коем случае! Мы устраиваем проветривания! — Возмутился он.

— Надо граблями ворошить. Поверь, я как‑то хранил около миллиона мелкими купюрами — иначе или сгниют, или мыши погрызут. — Припомнил я опыт с «импами» и «орами».

— Так это, краска токсичная, — слегка неуверенно оправдался мужик.

— Так им не есть, им вредить. — Не согласился, слегка пнув коробку возле подозрительно влажной стены. — А тут будет плесень.

— Н — да, — озвучил растерянно Валентин.

— Сей же момент исправим! — Преданно глядя на босса, пообещал слуга.

— Да я сам позабочусь, — успокоил я хранителя, чем ввел в легкий ступор.

— Господин? — Обратился тот к Валику.

— Он заберет все, что захочет. Не препятствуй и помоги, — вновь отыграл босса парень, отойдя от легкого изумления.

— Но как же…! — Возмутился старик, будто родное собрались отнять.

— А ювелирными изделиями займется мой коллега, — указал я на Федора.

— Но это ведь клановая собственность! — Затрясся кладовщик.

— Густав, повешу, — лениво пригрозил Валентин.

— Сей же момент все сделаем, — тут же бросился в другую крайность слуга, пряча взгляд. — Куда грузить?

— Н‑де, такое на руках не унесешь, — почесал я затылок. — Федор, что скажешь?

— С — сим — сим, откройся! — Все еще в прострации, тихо произнес брат.

— Это до сокровищ, а что делают после того, как найдут?

— Убивают друг друга, чтобы себе больше досталось, — выдал Федор, продолжая разглядывать богатства.

— А ты опасный тип, — уважительно похлопал я его по плечу. — Только это ведь потом все придется одному тащить.

— Вот — вот, а старый дядя Густав поможет! — Залебезил старик перед мальцом.

И даже Валентин как‑то странно посмотрел на Федора.

— А убить можно и потом, — с оптимизмом подытожил я, собрав все взгляды на себе. — Кроме детей и женщин, разумеется. — Поправился чуть смущенно.

— И стариков? — Робко подал голос хранитель.

— Так ты забираешь или нет? — Проявил нетерпение Валентин. Что‑то ему наше общество разонравилось.

— Само собой. Федор, просмотри коробки с ювелиркой, постарайся найти папины вещи и украшения сестер.