Владимир Ильин - Напряжение

Я почти прозевал, как от тени палатки отделилась небольшая фигурка и выступила прямо под ноги — еле удержал Валентина, в своей задумчивости чуть не сшибившего неожиданную преграду.

— Дяденьки, у вас есть вода? — Пискнуло тонким голосом.

Владельцем голоса оказалась совсем мелкая особа, одетая в длинную футболку с чужого плеча — для нее она смотрелась платьем, если бы не широкие плечи, свисающие на крохе на манер рукавов.

— В конце площади, белая палатка, — на автомате ответил Валентин, оправляя помятую мною рубашку.

— Там до — орого, — грустно протянула девочка.

— Там бесплатно! — Нахмурился он.

— А я то, что бесплатно, уже выпила, — вздохнула мелкая. — Нету, да? — и еще раз оглядев нас и разочарованно хмыкнув, вновь юркнула в тенек.

— Там все бесплатно! — Раздраженно рыкнул Валентин, но девочка даже не повернулась на его голос. — В любых количествах!

— Если боссу можно, то почему нельзя слугам? — Похлопал я его по плечу и обошел с боку, продолжая движения.

— Пов — вешу. — Заскрипел он зубами, глядя на тот край площади, где высились белоснежные купола палаток с гербом его клана. — Мне срочно нужно туда.

— Успеешь. Сначала мои дела, потом перевешай хоть всех слуг.

— Ты не понял, я обязан немедленно вмешаться!

— Ты уже опаздываешь, а я могу успеть, — пожал я плечами, не собираясь отпускать его от себя.

Людей, конечно, жалко, но если я отпущу от себя Валентина, то меня и Федора наверняка попытаются убить. Традиции заложников чтут, и даже изучают среди высокородных — дядя Коля рассказывал, пытаясь передать то немногое, что знал о жизни аристократов.

— Но ведь люди… — Замер на месте парень, явно намереваясь уйти наводить порядок.

— Ты смотрел на них целый день, и ничего не замечал, — чуть устало вздохнул, протирая рукой пот со лба. — А здесь ты, потому что я тебя вытащил. Это моя заслуга, благодаря которой ты еще можешь все исправить до приезда твоего отца. Ты мне должен, Валентин. И ты никуда не пойдешь, пока я не отпущу.

Валентин некоторое время порывался сказать что‑то, но в итоге слегка сгорбился и зашагал рядом.

— Лучше подумай, что будет, если у таких крох, как та девчонка, случится солнечный удар. Скорая тут не проедет.

— Я все исправлю, — сухо ответил Валентин, надолго замолчав.

Мы пересекли границу площади, пройдя сквозь охранный периметр, и заметно ускорившись благодаря хорошей дороге, зашагали туда, где я впервые встретил свою новую семью.

Машина оказалась там же, где и оставили — воровать ее тут попросту бессмысленно. Мягко моргнули фары, приветствуя нажатие на брелок сигнализации, еле слышно щелкнули засовами двери, а двигатель мягко замурчал, стоило вставить ключ в прорезь замка.

— Поворачивай направо, от площади. С другой стороны есть отдельный заезд для транспорта, нас пропустят. — Подал голос Валентин, откинувшись на сиденье.

По пустынным дорогам ехать было одно удовольствие, да еще под дуновение кондиционера — словом, на вокзальной площадке мы оказались за каких‑то три минуты, в десяток раз быстрее, чем пешим путем.

На площадке нас уже ждали — в хорошем смысле этого слова. Под зорким взглядом Федора, примостившимся на большом мешке, слуги и солдаты громоздили основательные кули, свитые из толстой пленки, в бежевый прицеп с серым тентом. Рядом ту самую пленку резали канцелярским ножом на прямоугольники, закидывали посередке купюры и пеленали, скрепляя края строительным степлером — и очередная упаковка отправлялась под тент.

— Толково работают, — похвалил я, выбираясь из кабины.

Валентин только кисло покосился и предпочел промолчать, без особого удовольствия наблюдая, как пакуются деньги.

— Больше места нет, господин! — Словно из под земли нарисовался хранитель, подобострастно кланяясь Валентину и умудряясь в поклоне зло зыркать в мою сторону.

— Закидывайте в машину. — Распорядился я, очередным щелчком по кнопке брелока открыв заднюю дверь. — В салон тоже можно, на задние сидения.

И потеряв к оживившимся слугам интерес, подошел к Федору.

— Нашел? — Ответил я улыбкой на его безмерно счастливое — при виде меня и машины — выражение лица.

— Ага, — похлопал он по мешку под собой.

— А это точно все папино? — Скептически поднял я бровь, пытаясь прикинуть, как две сережки и цепочка с кольцом могли занять такой объем.

— Точно! — Федор уверенно развернул рукав мешка и продемонстрировал тыльную часть выхваченного колье. — Вот его клеймо!

— Эм… Клеймо? — Брови поползли вверх.

— Ага! Папа ювелир! И это все — папино! Он делал. — Непреклонно доложил мне Федор, укладывая ожерелье обратно и хозяйственно усаживаясь сверху — чтобы не украли.

— Ну, ты сам все слышал, — Покосился я на Валентина. — Наше это. И Федор, слазь с добра, дай людям его в машину закинуть, — одновременно я махнул двум солдатам, указав на груз.

— А я ведь распорядился его найти, — с сожалением протянул местный босс и поджал губы, явно разглядев знак, выбитый в металле. — Хороший мастер. Так ты, получается, Самойлова старший сын? Но в досье только трое детей, и только один парень! — Вскинулся он.

— А теперь они в моей семье.

— А… Понятно. Все самое лучшее себе забрал, — буркнул Валик, с тоской посмотрев на Федора, деловито контролирующего погрузку — и не абы куда, а на заднее сидение, и чтобы ремешком пристегнули.

— Зато тебе достались мудрые советы. — Приободрил его, похлопав по спине.

— Ну — ну. — Валентин совсем скис.

— То есть, еще один тебе не нужен? — Остановился я возле водительской двери, ожидая, пока прицеп застегнут к кронштейну машины.

Федор уже занял место на переднем сидении и нетерпеливо смотрел в мою сторону.

— Говори, — вздохнул местный босс.

— Даже два. — Замок прицепа наконец‑то щелкнул, и я занял место водителя. — Предупреди пост о нас, и он останется целым.

— А второй? — Подошел к окошку парень.

— Приготовь мягкий и широкий ремень.

— Зачем? — Нахмурился Валентин.

— Когда приедет отец, будет не так больно.

Кажется, он что‑то ответил, но все звуки потонули в искреннем вопле радости Федора — мы ехали домой, где бы этот дом теперь не находился.

Охранные посты пролетели, почти не снижая скорости — издали мигали фарами, и металлические преграды тут же растаскивали в разные стороны, иногда успевая в последний момент. Всего их было три — один на центральной улице, второй на выезде из города и третий возле таблички с перечеркнутой надписью 'Багиево'. Город закончился, а вместе с ним и новообретенные княжеские владения.

— А нас не накажут? — С тревогой спросил Федор, глядя на стрелку спидометра, упиравшуюся в цифру сто пятьдесят.