Анна Чарова - Любовь приходит в черном

Ян утешал, что всему свое время. Когда окрепнет, она все сама узнает, но пока так лучше для ее же спокойствия и безопасности.

— Значит, — прошептала Марина, — от меня требуется быть внимательной, осторожной и постараться понаблюдать за Юленькой Тикус, желательно подобраться к ней поближе?

От мысли о том, что придется шпионить за новой любовницей Артура, сразу хотелось удавиться.

— По возможности, — ответил Толстяк. — Тебе лучше не встречаться с ловцами душ, почему, сама должна понимать.

Конечно, Марина понимала: она — слабая женщина, которая только излечилась от зависимости, лучше беречь себя от стрессов.

— Всем все ясно? — Главный обвел собравшихся тяжелым взглядом. — Нам надо торопиться. Марина, будь осторожной.

Он поднялся и, не попрощавшись, направился к двери. Хотелось сказать ему «до свидания», но Марина прикусила язык. Значит, так надо. Она покосилась на Агнету: блондинка будто окаменела, странную татуировку под блузкой было не разглядеть.

Бразды правления принял Лев Анатольевич по прозвищу Толстяк. Ян откинулся на спинку стула и выдохнул соблегчением, расплел руки, скрещенные на груди. Марина встретилась с ним взглядом — ощущение было, будто окунаешься в ласковое августовское море, — и отвела глаза.

Толстяк почесал за ухом и повторил все, что сказал Главный, выразил обеспокоенность судьбой Марины, она покивала, задумалась теперь о том, как оправдаться перед Тампошкой, что она сорвалась среди рабочего дня. На маму не сошлешься: все знают, что она с сестрой и племянником вчера укатила на отдых в Турцию. Остается надеяться, что отряд не заметит потери бойца, ей удастся вернуться незамеченной, а Кристина не настучит.

Пока она лихорадочно искала оправдание для Тампошки, совещание закончилось. Толстяк Левушка замолк уставился на фото Юлечки Тикус. Эстонки замерли манекенами. Ни тени эмоций не читалось на их фарфоровых лицах.

Ян встал, остановился напротив Марины:

— Пойдем. Тебе ведь на работу?

Задумчиво посмотрев на коллегу, она поднялась. Оказавшись с ним лицом к лицу, невольно отступила. Она и раньше замечала заинтересованность Яна, но не придавала этому значения: на самом деле клином клин не вышибают, а загоняют еще глубже.

Теперь же она иначе посмотрела на этого высокого спортивного мужчину с глазами яркими, будто подсвеченные солнцем кристаллики льда. От него пахло свежестью морозного утра. Светлые, почти белые волосы ниспадали на плечи. Секретарша Аленка сходила по Яну с ума. Да что там Аленка — на него оборачивались женщины, и Марине льстило его внимание. Но в душе будто что-то умерло, сломалось, а срослось вкривь и вкось.

В приемной, где Аленка на ресепшен сверлила взглядом соперницу, Ян взял пальто Марины, помог ей одеться. Эстонки тоже облачались, их действия были точными, будто механическими. За все время, пока одевались, они не проронили ни слова.

На улице с серого неба срывалась ноябрьская морось, заставляла прятать зябнущие руки в карманах. Ян хлопнул себя по лбу:

— Совсем забыл. Это очень важно. Мы десять лет вычисляли «гнездо» ловцов. Думали, что это бар «Филин», но он оказался точкой, где они просто собирались. Попытайся вспомнить, может, Артур говорил о каком-то месте, где находятся его друзья, или приезжал туда вместе с тобой.

— Ничего такого. Да и вряд ли он потащил бы меня туда.

— И все же попытайся.

Марина напрягла память, перебрала места их встреч. Квартиру Ян и коллеги вычислили, но, когда устраивали облаву, там никого не было. «Филин» тоже взяли, но без Артура — именно про этот бар говорил Главный, называя его «притоном». Где еще могли собираться ловцы? Ну, не вампиры же они, чтоб обитать на кладбище, в гробах?

— А каким должно быть это место? — задала она наводящий вопрос.

Ян дернул плечами:

— Не знаю.

Возле машины он развернул Марину к себе и проговорил:

— Пожалуйста, будь осторожной. Я предложил бы тебе пожить у меня — во избежание, но ты не примешь моего приглашения.

Марина сглотнула, ощущая щекотное, уже подзабытое чувство, зарождающееся в низу живота и расплавленной смолой текущее по позвоночнику, решила сменить тему:

— Ян, эти женщины… Они странные. И… как бы сказать, доверия не внушают.

— Помнишь, когда в первый раз ты пришла в контору, Лев говорил, что те, кто прошел по лезвию и выжил, немного уподобляются ловцу…

Марина кивнула:

— Да, как укушенные вампиром сами или гибнут, или становятся такими же.

— Нам повезло больше, мы сохраняем человеческое, но сами уже не вполне люди. Чем больше проходит времени, тем заметней разница.

Марина скривилась. Неужели и она уподобится говорящей кукле, растратит огонь души? Ян продолжил:

— Например, мы с тобой, как недавно инициированные, еще способны лгать. Эстонки вынуждены говорить только правду, но и возможностей у них больше, чем у нас.

— Как давно они инициированы? — поинтересовалась Марина.

— Не знаю. Береги себя.

Он махнул рукой и зашагал в контору. Две парикмахерши, курящие у входа в салон с дурацким названием «Гла-Мур-мур», приосанились и проводили его жадными взглядами.

Марина села за руль, но уезжать не спешила, пыталась осмыслить новое ощущение. Что это? Симпатия? Она снова оживает? Наверное. А почему бы и нет? Ян — интересный мужчина, состоятельный, эрудированный. Все женщины от зависти полопаются. У древних греков было семь видов любви, один из них — сторге, любовь-дружба, основанная на длительных теплых отношениях.

Нужно ли ей такое сейчас?

Марина прислушалась к себе и ощутила звенящую пустоту. Как говорится, подумаем об этом позже. Она завела авто и покатила к выезду из двора.

К счастью, Тампошка не заметил ее отсутствия, Марина прокралась в свой кабинет, уселась за невыключенный комп, свернула статью о пользе овсяного киселя и настрочила новый заголовок «Посмотри в глаза своей страсти». Нет, немного не так. «Страсть» надо заменить на «манию».

— О чем пишешь? — без интереса спросила Кристина, увлеченная подпиливанием ногтя.

Дева изменила имидж, состригла волосы и теперь носила каре, которое шло ей гораздо больше.

— О людусе, сторге и агапе, — ответила Марина.

Кристина вскинула брови и продолжила с невозмутимым видом:

— Это иностранцы, что ли? Мы же пишем только про отечественный бомонд… Или они приезжают на карнавал? Погоди-ка. О сторге я что-то слышала. Это финская порнозвезда?

Танюха легла на стол, сотрясаясь от хохота.

— Ага, только греческая. И не порнозвезда, а примерная жена. А вот Мания — порнозвезда еще та. И Эрос с Людусом — тоже. Когда они оприходовали бедную Манию…

Кристина заподозрила неладное и полезла гуглить. Танюха сжалилась и объяснила: