Джал Халгаев - Третьи лица (СИ)

Остановившись на мгновение на каменной тропке, он вдохнул все еще витавший в воздухе аромат полевых цветов и роз, а затем уверенно двинулся дальше, обходя лабиринты бурной сорной растительности и хитрых хищных лоз, как бы невзначай появляющихся прямо под ногами.

Он закусил губу и на ходу проверил застежки на ножнах: еще не известно, что произойдет, когда он войдет в покои господина. Убедившись, что все они открыты, и мечи свободно вытаскиваются из ножен (клинок под правую руку, рукоять которого выглядывала снизу с правого бока, замыкался на специальный механизм, чтобы не выпадать при ходьбе и беге), он толкнул рукой стеклянную дверь с витражом и одним шагом перемахнул через высокий порог.

Задержав дыхание, он по памяти стал протискиваться вперед через узкий ход, ведущий прямиком к покоям хозяина. Эльф не разрешал Безымянным пользоваться ни главным, ни двумя черными, только жалкой стеклянной каморкой и темной лестницей, на которой сам черт ногу сломит. Но Безымянные могли незаметно подкрадываться со спины ко льву и так же незаметно отрубить ему голову, да так чтобы тот и ухом не повел, так что проблема освещения не была для них таковой. Что касается его, то он, кажется, вообще обладал абсолютным чувством интуиции и по запаху легко мог отличить, где и какой этаж начинается, или, например возраст женщины, с которой сейчас прибывает хозяин.

Он принюхался. Пришли.

Протянув руку вправо, он уперся ладонью в холодный камень, покрытый испариной, и медленно нажал. Скрипнув, механизм потайной двери привелся в действие и отворил проход. Как всегда беззвучно, Безымянный шагнул внутрь, нервно теребя рукой рукоять клинка, выглядывающую из-за левого плеча.

В нос тут же хлынул насыщенный аромат благовоний и застоявшегося пота, и от такого запаха любого пробило бы на слезы, но Безымянный лишь поморщился – даже это у них было под смертельным запретом – и толкнул боком тяжелую железную дверь, скрытую за массивными зелеными занавесями.

- Долго же ты шел, - недовольно проворчал седовласый эльф, натягивая на себя штаны.

- Пришлось задержаться, - он откинул вбок полы плаща, чтобы те прикрыли рукояти мечей.

- Не рассказывай, - перебил его хозяин, подбирая с небольшого стеклянного столика лучину и зажигая свечи.

Во мраке вспыхнул огонь, и он озарил даже самые закоулки огромных покоев хозяина, большую часть которых составляла просто колоссальных размеров цветастая кровать на низких кованых ножках в виде волчьих лап с длинными загнутыми когтями и куча ненужного хлама, валяющегося то тут, то там. Как и всегда, кровать была не убрана: простыни топоршились, задирая концы вверх, подушки валялись в абсолютно хаотическом порядке (парочка даже от усталости прилегла на полу), а легкое тонкое одеяло с изображением Веннесского Витража – собрано в кучу у самой спинки.

Он украдкой принюхался. Да, женщина именно там. Он нахмурился. Нет, скорее девушка, от силы лет шестнадцать… Он перевел взгляд на эльфа, стараясь сдержать гневные выкрики. Он что, совсем из ума выжил?

Он сглотнул. Нет, он ни за что этого не сделает!

- Все как обычно, - без лишних объяснений кивнул эльф в сторону дрожащего одеяла, которое начало тихо всхлипывать и стонать от боли. – Прикончишь здесь, а труп сбросишь в канаве, служанки все уберут.

Дрожащими руками он медленно прошел к одеялу, слушая, как громко бьется сердце, и пальцами схватился за его загнутый край, обшитый бахромой. Стиснув зубы, он дернул его на себя и замер то ли от удивления, то ли от безумного ужаса, внезапно колыхнувшегося в его груди. Вот в чем был плюс остальных Безымянных: они не ощущают эмоций. И это бы ему сейчас пригодилось как никогда…

Он сглотнул, до боли стиснув в руках одеяло. Перед ним, скрючившись и вжавшись в спинку кровати, сидела Денна. Ее каштановые длинные волосы, которыми она так гордилась, были растрепаны и спутались, на них виднелась запекшаяся кровь, а милое белое личико все испачкалось в какой-то бурой грязи и блестках. Плечи ее дрожали, из глаз ручьями текли слезы, а грудь судорожно вздымалась от сдавленных рыданий. Кожа в нескольких местах была просто содрана.

Внутри него проснулась ярость. Какого черта он делает? Ей всего шестнадцать, и пусть время здесь течет намного медленнее, это дела не меняет! Почему именно она? Почему не взрослые женщины или девушки, как обычно, а именно Денна? Она ведь обычная служанка на кухне дворца, даже не прекрасная, а просто красивая, она ничем не отличалась от других, разве только тем, что с ней можно было всегда поговорить по душам: его, как остальные, она не боялась. Она была ему другом. И теперь он должен ее убить.

Глядя на изувеченное обнаженное тело и лицо, искаженное гримасой страданий, он застыл, не зная, что делать.

- Не заставляй меня ждать! – раздраженно пробормотал эльф, стискивая в руках огромный позолоченный кубок с вином. – Я ведь знаю: тебе даже больше меня нравится заглядывать в лица, когда из них уходит жизнь. Ну же!

Он не врал. Каждый раз вглядываясь в глаза поверженного врага в момент смерти, он словно открывал в себе нечто новое, а внутренний голос призывал его не останавливаться и идти дальше, проливать больше крови, забирать больше жизней. Но не женщин и детей… Это ему осточертело.

Заметив его, девушка всхлипнула и прошептала одними губами:

- Пожалуйста…

Она закрыла лицо ладонями и снова разрыдалась, но теперь уже громче, и эти крики рвали ему душу. Что делать? Если эльф заметит… Что ж, у него на шее до сих пор висит его черный кинжал, призванный причинять боль, однако боялся он не этого: что сделает с девушкой хозяин, если он откажется? Пожалуй, есть участь хуже смерти, и в этом он не раз убеждался.

Он потянулся правой рукой к мечу, но его рука замерла на половине пути. Нет, он не сможет. О духи, он не сможет! Сглотнув, он обернулся и обхватил пальцами левой руки небольшой треугольный нож для бумаг, взвешивая его в ладони. Пожалуй, подойдет.

- Что же не меч? – поинтересовался эльф, пристально наблюдавший за его действиями.

- Не заточен, - слукавил он и прошел к противоположной части кровати, хищно нависая над рыдающей голой девушкой.

Она попыталась убежать, перекатиться на другую сторону, но он крепко схватил ее за волосы и потянул на себя. И снова крик, и снова его сердце рвется на части.

Он попытался одним рывком стащить ее с покрывала, но она оказалась намного сильнее, чем он думал. Она вцепилась ногтями в его руку и сдирала с него кожу, кричала, пыталась отбиться ногами, но он – Безымянный, и он – один из лучших.

После недолгой борьбы ему все же удалось за волосы вытащить ее на середину комнаты. Сжав в руках нож, он поднял ее за волосы вверх и приложил лезвие к шее.