Александр Рудазов - Три мудреца в одном тазу

— А мы у папуасов наелись, — сладенько улыбнулся Колобков. — Серега, переведи вождю, чтоб не обижался — это моя теща, у нее пружина стальная в башке.

— Я вам дам пружину!.. — еще пуще взбеленилась Матильда Афанасьевна.

А вождь Неосто поднимался на ноги. И взирал на пожилую даму с подлинным благоговением. Он глупо ухмыльнулся, потупил взор, а потом протянул руки… и тут же по ним получил.

— Убери лапы, негр! — рявкнула на него мадам Сбруева. — Петр Иваныч, а ну наденьте намордник на своего арапа!

— Теща, что с нее взять? — пожал плечами Колобков, утешая обиженного вождя. — А вы бы, Матильда Афанасьевна, изнутри запирались, ничего бы и не было.

Та только фыркнула.

— Кто это был, Серге? — торопливо спросил вождь, провожая удаляющуюся корму Матильды Афанасьевны влюбленным взглядом.

— Теща нашего вождя.

— Теща — это мать жены? — уточнил Неосто. — Ай, такая красивая женщина и такая уродливая дочь!

— Да, супруга у Петра Иваныча ничего для своего возраста… дочь?! — поразился Чертанов. — Вы имеете в виду…

— Сам Фотороксто, да славятся его плечи и чресла, не отказался бы от такой жены! — облизнулся вождь. — Серге, спроси у своего вождя — пусть отдаст мне свою тещу в жены, а?!

Чертанов почувствовал, что ему нужно присесть. Хотя подумав, он понял, что по меркам племени Магука Матильда Афанасьевна действительно смотрится писаной красавицей — особенно в плане фигуры. А уж что прельстило вождя больше всего — так это ее усы. Усы у женщины считаются в Магуке высшей степенью привлекательности — именно их призвана символизировать черная полоска на верхней губе. Но, конечно, настоящие ценятся в сотню раз дороже.

— Она хоть и белая, но это ничего, — торопливо сказал Неосто. — Шаманы говорят, у Фотороксто, да славятся его плечи и чресла, тоже была белая жена. Это ничего. Белая жена с красотой богини… хвала тебе, Фотороксто, да славятся твои плечи и чресла!

— Серега, ты чего так странно смотришь? — забеспокоился Колобков, поняв, что говорят о чем-то интересном. — Переводи, мне же тоже интересно!

— Петр Иваныч, тут вождь того… предложение делает.

— Торговое, что ли?

— Руки и сердца.

— Тебе?! — гоготнул восхищенный Колобков. — Ну, Серега, поздравляю! Когда свадьба?

— Не мне. Вашей теще.

— Ыгык!.. — захлебнулся слюной бизнесмен. — Прикалываешься, что ли?

— Да нет… Она вроде по местным стандартам чуть ли не Венера получается…

— В смысле? Планета, что ли?

— Да нет, почему планета? — удивился Чертанов. — Богиня…

— Серега, не мути воду. Я школьный курс астрономии еще не забыл. Венера — это планета, голубенькая такая. Я ее сам один раз в телескоп видел — был у нас один ботаник, Левка, он мне показывал…

— Ладно, как скажете, — сдался Чертанов, поняв, что доказать шефу ничего не удастся. — Ну вот представьте… э… пышногрудую блондинку с длинными ногами.

— Пышногрудную? — заинтересовался Колобков, зачем-то добавив еще одно «н». — Зинки нету?… Тогда ладно, представил. Даже нарисовать могу — у меня по рисованию пятерка была. И чего?

— И ничего. Вот для вождя ваша теща выглядит примерно так. Идеал красоты. Мечта всей жизни.

— Господи, неужели ты услышал мои молитвы?… — восторженно прошептал Колобков. — Так, братва лихая, вернулись? Ячмень принесли?

Близнецы синхронно кивнули и протянули ему банки с корицей и пшенкой. Они не знали, как выглядит ячмень, поэтому взяли, что подвернулось под руку, решив, что папа тоже не знает.

Правильно, кстати, решив.

Да и не было на камбузе ячменя — что ему там делать-то?

— Ага, — задумался Колобков, понюхав пшенку и зачем-то испачкав палец в корице. — Молодцы. Только уже не нужно. Лучше дуйте к мамке и быстро зовите ее сюда. Мы для вашей бабушки… нашли нового дедушку!

Спустя час в кают-компании собрались все, кроме хворающего Валеры и Матильды Афанасьевны (ей пока что ничего не сказали). И волшебников, конечно. Тепорий успел погаснуть, и помещение осветили электрические лампы. Вождь громко восхитился таким отличным способом рассеивать тьму и заявил, что с удовольствием купит десятка два таких «волшебных пузырей». Даже попытался втихаря украсть одну лампочку, но обжегся и долго орал. Хорошо, что этого крика не услышали бойцы, дежурящие на пирсе, а то бы вышел международный скандал.

— Бред какой-то… — с сомнением сказала Зинаида Михайловна. — Петя, маме уже шестьдесят с гаком — ну куда ей замуж?

— Так и жениху не меньше, — парировал Колобков. Он готов был сделать все, что угодно, только бы не упустить неожиданную удачу. — Зиночка, ну давай, а, ну давай Матильду за вождя выдадим?! Ну ты посмотри на него — орел, джигит!

— Да ему уж почти семьдесят… — с сомнением смерила вождя взглядом дочь «невесты».

— Так и Матильде не меньше, — повторил тот же самый аргумент Петр Иванович. — Зато возможность, возможность! Она ж сама все время плачется, что вдове и жизнь не жизнь! Эх, а какой у меня тесть-то был, вот по кому я скучаю-то…

— Конечно, вы с папой только и знали, что пиво на пару пить, да футбол смотреть! — сердито ответила жена. — Петя, ну прекрати уже — ты что, правда собрался маму за этого Отелло выдавать?

— Отелло, говоришь?… — заинтересовался сравнением Колобков. Он внимательно посмотрел на смущенно перебирающего босыми пальцами ног вождя, а потом с сожалением заключил: — Не, не Отелло. Не тот типаж. Этот не задушит.

— Ты так говоришь, как будто это плохо!

— Петер, я есть думать, что надо узнать мнений мама уважаемый Зина, — подал голос Грюнлау.

— Да, к сожалению, надо… — вздохнул Колобков. — Братва лихая, сгоняйте за бабушкой.

Пока близнецы неохотно тащились в очередные побегушки, вождь Неосто наклонился к Чертанову и прошептал:

— Скажи, Серге, верно ли я понимаю, что белый вождь Колобко сейчас обсуждает со своей женой размеры приданого?

— Почти правильно, — не стал вдаваться в подробности Чертанов. — А вы что — приданого хотите? Петр Иваныч, тут вождь говорит, что за вашу тещу надо будет еще приданое дать!

— Приплачу, сколько скажет, пусть только заберет! — не стал жадничать Колобков. — Скажи — пусть берет все, кроме яхты!.. хотя нет, стой, не говори! Будем торговаться! И вообще — скажи лучше, что он еще должен калым за невесту заплатить!

Чертанов пошевелил губами, размышляя, как бы это получше перевести. В языке мбумбу не было слова «калым». Но потом нашелся:

— Великий вождь Колобко говорит, что он не может дать приданого, потому что выдает не дочь, а тещу. Наоборот — он хочет продать ее тебе, великий Неосто, и спрашивает, сколько ты заплатишь.

— А-а-а, продать… — слегка огорчился вождь. — Это не так хорошо… Скажи, что урожаи в этом сезоне были плохие, свиньи худые, рыба ловится плохо, пальмы вянут, а Большие Шумузи ушли далеко, их не добыть…