Александр Анфилатов - Изумрудная долина (СИ)

Улица шириной в двадцать метров была полностью перекрыта всадниками, за ними пехота со щитами. Все медленно продвигались вперед, к центру города. Здесь за несколько последних месяцев истребили практически все деревья, и препятствий на пути не было, внутри руин ещё оставались островки зелени, но и та активно вырубалась на дрова. Вплоть до самой площади люди шли спокойно, прикрыв себя широкими щитами, не встречая врага. По закоулкам соседних кварталов сновали лучники и другие вспомогательные подразделения в поиске спрятавшихся беглецов, но не находили.

Их остановили, когда до открытого пространства оставалось полсотни метров. Из‑за стен соседних домов по пути следования полетели стрелы, высунулись головы врагов. Пехотинцы дико взревели. Первыми стрелами были поражены несколько человек. В ответ открыли огонь лучники, осыпав стены домов. Всадники оказались промеж двух огней, дико заржала раненная лошадь, вставая на дыбы и сбрасывая седока. Длинная стрела вошла в круп сверху, пробив попону в слабом месте.

Ярослав, видя замешательство людей (под таким плотным обстрелом нестойкие могут и побежать), дал шпоры Казбеку с намерением быстро проскочить опасное пространство. За ним последовало несколько всадников, и через минуту они спрыгнули перед дверями дома, в котором засели Энолы. Стены его были высоки, потому пришлось действовать пешим порядком. С обнаженными мечами они ворвались во двор, со стены которого только что метали стрелы Энолы, но никого уже не было. Взмахом руки Ярослав указал парням из отряда мечников направление вдоль внешней стены руин, где шла анфилада полуразрушенных комнат без единого следа крыш или сводов, а сам бросился вглубь постройки, вероятнее всего, на задний двор бывшего дома.

Проскочив прихожую и чёрный ход, увидел Энолов, покидающих двор через задние ворота. Расстояние до врагов оставалось незначительным, и Ярослав быстро нагнал улепетывающую группу из четырех воинов. Ещё несколько рывков, и он покрошит их в мелкую стружку. Неожиданно последний из врагов оборачивается и натягивает лук, пока его товарищи скрываются за воротами. Ярослав успел только наклонить голову вперед, как стрела, будто кувалда, ударила в гребень шлема, сделав рикошет в сторону. Если бы не инстинкт, он лежал бы сейчас и корчился со стрелой в глазу. Такой расклад очень обидел! Двумя рывками он достиг врага, не давая выстрелить вновь.

Понимая, что ни сбежать, ни пустить стрелу не успеет, Энол вытащил из ножен легкую, слегка кривую, изящную саблю и с ревом бросился в рукопашную, но силы были явно неравны. Их схватку можно сравнить, как бой между закованным в круповскую сталь неповоротливым броненосцем и легкой изворотливой парусной шхуной, которая не может ни сбежать от своего врага, ни победить, но шхуна о том ещё не знает!

Ярослав, взяв меч–бастард обеими руками, как палку, отбил ловкий выпад Энола своим лезвием. Клинок противника пропорол актеон на плече и со звоном и режущим свистом скользнул острием по плоскости меча и сочленениями миланской рукавицы. Не сдерживая себя, со всего маху, ответным движением Ярослав ударил врага эфесом в челюсть. Кости хрустнули, брызнула кровь, заливая лицо, одежду и оружие. Энол со стоном упал наземь, выронив меч.

Ярослав хотел прикончить врага и уже занес клинок для удара, но в последний момент остановился, злость перегорела, а неудачливый противник получил такой урок, что запомнит на всю оставшуюся жизнь. К тому же он, лежа на земле, вытянул руку в умоляющем жесте, а разбитые губы, коверкая звуки по причине сломанной челюсти, с трудом проговорили: «Не убивай!». И Ярослав не смог совершить действие, граничащее в его понимании с преступлением, схватил Энола за шиворот и протащил несколько шагов к воротам по земле. Там поставил на ноги и пинком послал на улицу. Раненый упал, но сразу поднялся и, сгорбив спину, неуверенной и неуклюжей походкой побежал по переулку в направлении невырубленных зарослей.

Возвращаясь, Ярослав подобрал саблю врага, его ножны и лук с горитом, отброшенные Энолом перед рукопашной. В этот момент вбежал его оруженосец Труба с возгласом:

— Я потерял тебя…

Ярослав отдал ему трофей и молча зашагал в сторону центрального входа.

На улице воины построились на самом краю квартала, при входе на площадь. Над гелеями стелился дым, в восточной части города разгорался пал. Сырые джунгли горели нехотя, тяжело, подымая в воздух огромные клубы дыма, северный ветер относил их к заливу, наполняя заросли тяжелым удушливым смрадом. Воины стояли несколько западнее через площадь, не охваченные стелющимися по земле чёрными клубами. Дальше наступать никто не решался, Шестопёр, сидя верхом, ждал возвращения отрядов, посланных для прочесывания близлежащих кварталов, когда Ярослав поднялся в седло, спросил:

— Будем наступать дальше?

В ответ Ярослав на секунду задумался, глядя на неуверенные языки пламени, встающие среди джунглей, осадил вертящего задом Казбека:

— Думаю, Энолы уже получили достойный урок, если мы прогоним их совсем, то они вернуться с большими силами. А нам это надо? Нет, нам надо добиться понимания, что силой они ничего не получат. Нам нужен долгий и прочный мир! Собери людей, и отступаем в крепость. Остальное довершит пожар.

— Выгорит всё на х…! — раздражённо заметил товарищ.

— Что делать? — согласился Ярослав, разворачивая коня в сторону крепости. — К утру будет ливень… потушит! Сутки не было!

По возвращению разрозненных отрядов вся колонна медленно потянулась в обратную сторону. Раненых несли на копьях, как на носилках, их количество достигло пятнадцати человек, и только чудом никто не был убит. Шестопёр, кивнув на людей, молвил:

— С этими эльфами воевать, что в крапиву с…ь садится, опасны слишком!

— Нам повезло, что их мало! Было бы человек сто пятьдесят, не дали бы нос высунуть из‑за стен.

— Мы не использовали арбалеты?

Ярослав покачал головой:

— Это наш последний козырь, один сегодня уже разыграли, не следует скидывать сразу все.

Проезжая по улицам и расчищенной площади предполья, замечали нахально торчащие из‑за стен разрушенных домов, ухмыляющиеся морды разведчиков войо. Они скалили клыки, нагло пялясь на людей, что‑то кричали. Не понятно, что они имеют в виду, то ли радуются драке промеж врагов, то ли поздравляют с победой. «Издеваются, гады, — огрызались уставшие воины, — погодите, ужо мы вам… дайте срок!».

Ярослав замечал раздражение в глазах людей, народу не нравилось, что их завернули на пол пути и дали уйти врагам. Все понимали, что это было сделано в угоду политики и в угоду личным интересам Ярослава, потому выражали глухое недовольство.