Александр Анфилатов - Изумрудная долина (СИ)

— Кто‑то жаждал поджечь эти копна соломы…

Борода встрепенулся:

— Будет сделано!

Он стремглав бросился исполнять собственную идею, наконец, поддержанную командиром.

К сожалению, обильные дожди напитали влагой соломенные покрытия домов, которые никак не хотели разгораться. В них метали зажженные стрелы, пронзая крыши на большую глубину, где солома оставалась сухая. Но внутри войо выискивали очаги пожара и тушили. Бросали на скат крыши горящие головни, но те только шипели и тлели, если не скатывались вниз. Хороший результат дал другой способ: люди с риском для жизни накидали зажженных поленьев к стене дома. Разведя заранее костёр, люди с большого расстояния из‑за укрытия стали их бросать в стену. Накидав, таким образом, сотни две (целый костёр), пламя поднялось высоко и охватило сухую солому под застрехой. Кровля занялась, задымила резким пахучим облаком. С такой силы пожаром войо уже не смогли справиться.

Оба дома, меж концов которых войо выстроили баррикады, выгорели за полчаса–час. Солома горит быстро, но внутри построек не было пищи пламени. Крыши сгорели, оставив только каменные стены. Несмотря на пожар, войо сумели спасти свои семьи, выведя их из домов, преднамеренно обрушив кровли, чем сократили распространение огня и жара. Этому способствовало и то обстоятельство, что люди не смогли поджечь оба дома одновременно, а лишь по очереди: пока один занимался, второй уже прогорел. Таким образом, войо сумели избежать потерь. Однако, поджог и страх, вызванный им, надломил волю войо сражаться до конца. Вой женщин и плач детей раздавался из‑за баррикад всё время, пока дома не прогорели окончательно, и только позже стихли. Однако, эффект, оказанный пожаром, не заставил себя ждать. Кострища прогорели, и люди могли свободно простреливать периметр баррикад (ранее им мешали высокие крыши домов). Из‑за стен замахали ветвями. Теперь уже войо желали переговоров.

Ярослав подобрался ближе к баррикаде, прикрываясь щитами так, чтобы не быть убитым предательской стрелой. Войо в отчаянии могли не посмотреть, что это переговоры, и расстрелять главного врага. Он приблизился на расстояние, откуда можно было уверенно слышать речь войо с баррикады. Навси–ла–рад был более сговорчив, но безмерно раздражен,

— Трусливые собаки! — ревел он. — У вас не хватает смелости вступить в честный бой. Нас в три раза меньше, а вы пытаетесь извести нас огнем. Ни один из вас не выступит открыто и не скрестит мечи! Трусы!

— Благоразумие не есть трусость! — выкрикнул ему в ответ Ярослав. — Я не желаю зря губить людей.

— Я понимаю, Дхоу, но почему бы тогда не выяснить всё в поединке лучших воинов? Воля Богов проявляется в победе: к кому они благоволят и кто должен считаться побежденным. Так мы выясним, кто должен уйти из долины!

— Зачем отдавать на волю случая то, что и так ясно: вы уже проиграли! И вопрос только в том, уйдете отсюда живыми или нет.

— Согласен, но вместе с нами погибнут люди, а я знаю, ты ими очень дорожишь, даже сверх меры.

— Не заблуждайся!

— Я предлагаю поединок! Если победит человек, мы уйдём из долины, если войо, убираетесь вы!

— Нет, Навси–ла–рад, не тот случай. Уж если поединок, то надо сражаться за нечто большее. К примеру, если побеждает войо, мы не убьем вас всех до единого, а уйдём в крепость, но потребуем в любом случае выдачи убийц. Если побеждает человек, то вы сложите оружие и отдадитесь в нашу власть, — казнить или миловать, — и мы всех вас живыми проводим к границе долины. Но убийц вы выдадите в любом случае. И это не обсуждается!

— Хорошо, мы найдем и казним убийцу, если это преступление совершил кто‑то из наших, но если человек проиграет, вы уйдете в крепость!

Через пару минут Ярослав принимал упреки от товарищей.

— И что, если проиграем поединок, ты уведешь нас в крепость?! — недоуменно и вызывающе спрашивал Шестопёр.

— А ты как думаешь?! — парировал Ярослав.

Шестопёр злобно усмехнулся:

— От такого, как ты, можно ожидать что угодно — любой глупости!

— Задай этот вопрос лучше себе, Шестопёр, — иронично усмехнулся Ярослав, — потому что если меня убьют, то вопрос, уводить людей или перебить войо, будешь решать ты! А ты, насколько я помню, войо ничего не обещал.

В ответ Шестопёр только тихо хохотнул, хищно сверкнув глазами.

Решение Ярослава лично участвовать в поединке вызвало недовольство Ерофея Силыча.

— Видано ли дело, — возмутился он, — поединок! Эк нам не хватало мороки поединки устраивать, через час–два всё едино сдадутся, когда половину стрелами перебьем.

— Я бы сам так сделал, кабы у нас были эти час–два. Того гляди, с минуты на минуту начнут подходить войо из соседних поселков, благо, что они далековато. Раз есть возможность, надо её использовать.

Как специально, в этот момент появился гонец от Жигана с известием, что с юга пришла группа вооружённых войо, вероятно, заметивших дым пожарища. Её удалось частично перебить, а частично рассеять, но вероятен подход новых групп. Разведчики просят быстрее покончить с поселком, иначе могут и не удержать врага, если следующая группа будет большая. Вопросы сразу отпали. Шестопёр даже напутствовал Ярослава: «Не боись, Славик, ты двух мастеров завалил, а эти лесовики им не чета. Будь осторожней, войо рослые, действуй на короткой дистанции».

Поединок должен был состояться на площади перед баррикадой посреди посёлка. С неё за ходом боя смотрели полторы сотни войо разных полов и возрастов. Люди большей частью прятались за соседними домами, но когда действо началось, многие высыпали на открытое место. Непосредственно у места боя находилось по десять воинов с той и с другой стороны с копьями и щитами, но без луков, чтобы никто не мог в азарте выстрелить во врага. Войо выставили молодого опытного воина необычайного роста и силы. Ярослав, будучи коренастым и крепким, не выделялся высоким ростом настолько, что даже Юлия была выше его на несколько сантиметров, едва доставал воину войо до плеча. Он был одет по военной моде войо: босиком, с голым торсом, в одних холщовых штанах. В правой руке он вращал стальной меч чуть ли не метровой длины, а в левой сжимал типичный местный узкий и длинный щит, склеенный из деревянных планок. Воин легко перемещался, был ловок и проворен.

Ярослав выступал в обычном своем вооружении: бригандине, хауберке и шосах. Однако его тяжелое вооружение вызвало резкое возражение со стороны противников. Воины загалдели, показывая на него пальцами и выражая недовольство подобной несправедливостью. Навси–ла–рад, находившийся тут же, высказал общее их мнение на понятном для людей языке:

— Воля Богов не может быть выражена правильно, если поединщики прикрывают тело медью или холодным железом, — это не по правилам. Вы, Дхоу, должны снять броню, чтобы уравнять судьбу перед Богами.