Шевченко Ирина - Осторожно, женское фэнтези

Саймон встал с пола вслед за мной. Выглядел он после "росписи" неважно: в лице ни кровинки, волосы надо лбом взмокли, вены на шее вздулись. Но старался держаться бодро. Во всяком случае, на соседний стул он не упал, а аккуратно опустился, придерживая на груди салфетку, уже напитавшуюся кровью. Нужно будет сменить ее потом, чтобы к утру не прилипла, а то отдирать придется - снова с болью.

- Я могу спать в кресле, - заявил Вульф без предисловий.

- Зачем?

- Вы ляжете на кровати.

- Но...

- Сейчас я вас одну не отпущу, - тяжело прохрипел боевик. - И проводить не смогу. Поэтому вы остаетесь. Утром активируют сеть стационарных порталов, и я выведу вас, куда скажете.

- А...

- Мать уходит рано, мы с ней не столкнемся, не волнуйтесь.

На самом деле я и не думала о мисс Милс. Хотела сказать, что должна вернуться в общежитие тем же путем, что и вышла, чтобы моя "охрана" могла, как полагается, встретить меня у крыльца. Но, подумав, махнула рукой.

Я устала, переволновалась, руки трясутся, ноги - если встану - наверное, тоже задрожат. Мне нужно отдохнуть и поспать хоть пару часов, неважно где. И пусть Оливер потом ломает голову, как я обошла приставленное ко мне сопровождение, мне все равно...

- Утром в больницу, - согласилась я на предложение Саймона. - Но на кровати ляжете вы. В кресле с порезами вам будет неудобно. А я...

Посмотрела на кровать: места там вполне хватило бы для двоих. Но в этом мире, полном условностей... которые мы сегодня то и дело нарушаем...

Саймон проследил за моим взглядом и устало кивнул:

- Я лягу справа, вы - слева. Одеяло берите себе.

Приятно, когда тебя понимают без слов.

Но еще приятнее, сняв сапоги, растянуться на постели и закрыть глаза.

- Вы же не считает меня распущенной? - спросила я боевика, с негромким стоном устраивающегося с другого края.

- Нет, - заверил он. - Распущенной - нет.

"А какой?" - хотела спросить я. Но сама придумала ответ, который меня вполне устраивал.

Не от мира сего.

Глава 43

Прогулки во сне и наяву

Мне снился сон.

Обычно, когда спишь, не понимаешь, что все, что ты видишь, все, что, казалось бы, происходит с тобой, не по-настоящему. Но сейчас я точно знала: это - сон. Потому что только во сне можно висеть в пустоте безграничного космоса, наблюдая вокруг себя движение сверкающих мириадами звезд галактик. Завораживающее зрелище. Волшебное, нереально прекрасное... Угнетающее. Совсем несложно осознать себя всего лишь одной из многих женщин в жизни мужчины, одним из сотни винтиков в махине огромного предприятия, одной из нескольких тысяч студенток магической академии... песчинкой в океане... Но совсем другое - почувствовать себя вдруг ничтожной пылинкой в безмерности Вселенной. Понять, что ты - никто и ничто, пустота в пустоте, и сказочные эти галактики, в которых непрерывно загораются и умирают миллиарды солнц, и рассыпаются пылью сходящие с орбит планеты, никогда не узнают о твоем существовании, а если и узнают, то лишь на тысячную долю секунды и тут же забудут, отвлекшись на рождение очередной сверхновой. И тебе никогда не узнать, о чем они говорят между собой, зажигая и убивая звезды лишь для того, чтобы послать друг другу короткий сигнал...

Или узнаешь? Увидишь, всмотревшись в закручивающуюся спираль переливающейся всем спектром цветов туманности? Услышишь в безмолвном мерцании цефеид? Если очень захочешь. Если тебе позволят...

- Кто вообще это придумал? - гневная изумрудная вспышка в звездном скоплении ближайшей ко мне галактики отдается в мыслях знакомым мальчишеским голосом.

- Драконы, конечно, - отвечает лениво расплывшаяся туманность, пронизанная сетью серебряных нитей.

- Очень смешно, Эллои. Драконы! И что же, предлагаешь вернуть их, чтобы все исправить?

- Это будет слишком просто, Мэй, - еще одна туманность вступает в разговор. Ее солнца горят золотом, а голос звучит нежным альтом. - Просто и неправильно. Ты найдешь другое решение. Ты уже его нашел... Да?

Она оборачивается ко мне... Туманность? Нет - девушка с длинными черными волосами и смуглой кожей, на которой блестит золотом рисунок-орнамент, стекая с лица на длинную шею и ныряя за воротник строгой белой блузки.

- Так лучше?

Вместо бескрайнего космоса - просторный конференц-зал. Высокие окна, за которыми видны крыши современного мегаполиса. Длинный полированный стол, кожаные кресла вокруг. Вместо далеких галактик - мужчины и женщины в деловых костюмах. Похожи на людей, очень похожи, но не люди. Как и белобрысый мальчишка, сидящий во главе стола.

- Разве это по правилам? - спрашивает его пепельноволосая девица с чертами азиатки, поправляя на носу очки в тонкой золотой оправе. - Ей нельзя здесь находиться.

- Она - автор, - спокойно отвечает Мэйтин. Улыбается мне через стол: - Как спится?

- Автор, - фыркает сидящий напротив "азиатки" бритоголовый здоровяк. - Скажи еще - демиург.

- Все возможно, - отвечает Мэйтин невозмутимо.

- Все относительно, - поправляет здоровяк.

- Потому и возможно, - подмигивает мне верховный бог Трайса.

В наглухо застегнутом френче с высоким воротничком и зачесанными на бок волосами он кажется старше и серьезнее, а привычная беспечность выглядит немного фальшиво. Но я улыбаюсь в ответ.

- Какая разница? - красивый старик с густой пшеничной шевелюрой и окладистой бородой пожимает широкими плечами. - У нас тут не одна проблема, а две. И если первую можно исправить с ее помощью, то вторую...

Он разводит руками, задевая сидящую рядом щупленькую брюнетку в темно-синем костюме. Та недовольно морщится, проводит рукой по щеке, словно проверяя, не исчезли ли с нее затейливо переплетенные серебристые линии, и выговаривает, задумчиво глядя то ли на меня, то ли сквозь:

- Да, это так. Она закончит свою историю на Трайсе и восстановит естественный ход событий, а с ним и границы миров. Но к искажениям реальности она отношения не имеет.

- Она написала об этом, - напоминает девушка с золотым рисунком. Смотрит, ожидая поддержки, на Мэйтина.

Кажется, я знаю, как ее зовут...

- Она не писала об этом, - отмахивается раздраженно пепельноволосая. - Конкретно об искажении реальности - нет.

- Но она создала предпосылки к такому развитию событий, - говорит старик.

- Хочешь сказать, она - все-таки демиург? - уточняет скептически бритоголовый.

- Я бы так не сказал, - заговаривает сидящий слева от верховного божества молодой мужчина. Длинными белоснежными волосами и сероватой кожей с рисунком белесых шрамов он похож на эльфа, но в глазах у него горит лиловое пламя, а слишком яркие, кроваво-красные губы, приоткрываясь в улыбке, обнажают два ряда мелких, острых как иглы зубов. - Демиург - создатель миров. А как назвать создателя проблем?