Шевченко Ирина - Осторожно, женское фэнтези

Нет. Не случится. Ну не могу я так, ни ради себя, ни даже ради спасения мира!

Я посмотрела на ведущую к коттеджу дорожку, и, убедившись, что никого на ней нет, выскочила из укрытия... чтобы тут же, сдавленно охнув, вернуться назад и затаиться в под душистыми ветками.

Как можно было забыть, что Оливер Дин'эрт Райхон не ходит пешком!

Портал открылся прямо перед домом. Воровато оглядевшись по сторонам, милорд ректор взбежал на крыльцо. Позвонил. Потоптался...

Все шло строго по плану, но меня это уже не радовало.

"Просто уйди, - умоляла я его мысленно. - Тут нет ничего интересного".

Было.

Роза и записка.

Мужчина позвонил еще раз и, не получив ответа, поднял цветок. Поднес к лицу, понюхал. Осторожно открепил записку. Развернул.

...Так же спокойно сложил и снова приколол к стеблю. Положил цветок на порог и спустился со ступенек.

Открыл портал.

Сильные мужчины такие сильные, и это, наверное, единственная их слабость...

Когда он ушел, я поднялась на крыльцо и забрала записку.

Размазала по щекам слезы.

Если бы сейчас появился Мэйтин, я сказала бы ему: "Прости меня, боже, потому что я согрешила", а он ответил бы, что так было надо, и, конечно, простил бы. И мне стало бы легче. Может быть.

Глава 21

Нечеловеческие отношения

На дороге, ведущей из коттеджного поселка в центр академгородка, меня нагнал автомобиль. Древний монстр для моего мира, и техническое чудо для этого. Нагнал, обогнал, обдав черным дымом, и, не проехав и десяти метров вперед, заглох. Из металлической коробки выскочил невысокий мужичок в кожаной куртке, брюках-галифе и высоких сапогах. На голове у него был кожаный шлем, верхнюю половину лица скрывали большие автомобильные очки, нижнюю - пышные усы. Мужичок обошел свою колымагу, попинал раздраженно колеса и, смачно выругавшись, открыл капот, из-под которого повалил густой белый пар.

Не знаю отчего, но эта сцена, словно вырезанная из одного из первых фильмов позапрошлого века, показалась мне до ужаса настоящей. Именно так. Настоящей. До ужаса.

Да, мне, дуре этакой, еще в самом начале объяснили, что этот мир реален, что он мало похож на тот, который я придумала, что живут тут реальные люди. Я с первого дня все это знала. Но...

Вспомнилось, как вчера или позавчера, или лет сто назад, в прошлой жизни, Мэйтин пытался объяснить мне разницу между знанием и верой. А поняла я только сейчас. И поверила. И придавленная этой верой села прямо в снег на обочине и разревелась. Потому что автомобиль - ведро с гвоздями - был настоящим, и настоящий водитель сыпал без разбору настоящим матом, а мне по-настоящему было плохо и по-настоящему стыдно за только что сделанную настоящую гадость и за все то, что я наворотила всего за несколько дней в судьбе настоящей Элизабет и ее близких.

- Мисс! - позабыв о машине, усач в шлеме побежал ко мне. - Вам нехорошо, мисс?

Он поставил меня на ноги и потащил к своей развалюхе, на ходу бормоча поучения о вреде сидения в снегу, а я, глотая слезы, врала что-то про подвернувшуюся ногу.

- Отвезу вас в лечебницу, - решил мой спаситель, запихнув меня в тесный, провонявший бензином и гарью салон.

- Не надо, уже почти не болит,- замотала головой я, понимая, что для полного "счастья" мне сейчас не хватает только встречи с леди Райс, доктором Грином или, еще хуже, с Анабель, о которой я к своему стыду до этого момента не вспоминала. - Да и как? Автомобиль же не поедет, сломался он у вас.

- Сломался, - закивал с неуместной радостью водитель, усевшись за руль. - Но поедет!

Он стащил перчатки, потер ладонь о ладонь, и во все стороны полетели колючие искры. Схватился за руль, и двигатель мягко заурчал.

- Хотелось, чтобы он нормально заработал, - вздохнул усач виновато. - Но раз такое дело, механике отбой, включаем магию.

Еще утром я улыбнулась бы, в очередной раз подумав о том, как просто все в этом выдуманном мире, где магией можно заткнуть любые дыры. Теперь же видела, как напряглись лежащие на руле руки мага, как побелели пальцы, обозначились сильнее извилистые дорожки вен, и по коже расползся бледный рисунок из фигур и непонятных символов. Это длилось лишь миг, но я успела заметить. Ничто не давалось даром, у волшебства была своя цена. А оцененное волшебство автоматически теряло статус чуда. Раньше я не подозревала, что это - разные понятия...

- Так куда вас подвезти, мисс?

- Если можно... Я собиралась в храм.

- В храм? - удивился мужчина. Видимо, это место не пользовалось особой популярностью у студентов.

- Да. Мне нужно поговорить с богом.

Не было никакой гарантии, что этот самый бог отзовется, даже в собственном святилище. Да и что я ему скажу? Покаюсь? Попрошу отпустить грехи? Скажу, что это он виноват, потому что втянул меня во все это, в чужой мир и в чужую жизнь? Втянул и бросил одну, а я не знала, что делать, и сделала то, что смогла, ведь в любви и на войне все средства хороши, а цель - она оправдывает... И есть еще принцип меньшего зла. Ведь есть же? И приходится чем-то жертвовать. Принципами, идеалами - потому что цель...

Нет, Мэйтин точно не придет, чтобы выслушать этот бред. Но автомобиль уже подъехал к храму, и глупо было бы не зайти.

Поблагодарив водителя и попрощавшись, я поднялась по крутым высоким ступенькам и остановилась перед гигантской двустворчатой дверью. Сам храм тоже впечатлял размерами. Построенный в том же стиле, что и здание эльфийского посольства, дом божий был больше того раза в два, если не в три, словно зодчие изначально ставили перед собой цель заставить человека ощутить свою ничтожность. Зато казавшиеся тяжелыми створки распахивались легко и без скрипа, демонстрируя готовность богов в любой момент пообщаться с каждым желающим.

За дверью меня ждал огромный зал. Пол выложенный мозаикой. Потолок такой высокий, что при попытке рассмотреть рисунок на арочных сводах начинала кружиться голова. Фрески на стенах. Витражи в высоких окнах. Свет клонившегося к закату солнца пробивался сквозь цветное стекло, рождая тысячи радуг...

От красоты и величия этого места должно было дух захватывать, но у меня было не то настроение, чтобы по достоинству оценить и проникнуться. Даже картины из жизни богов, которая недавно так меня интересовала, рассматривать не хотелось. Я лишь вскользь отметила, что юный загорелый атлет в зеленой тоге, неизменно возглавлявший большие и малые компании небожителей, ни капли не похож на знакомого мне белобрысого мальчишку, и присела на одну из длинных скамеек перед алтарем.

Тихо. Пусто. Только двое служителей рядом с большой курильницей возносят негромкие молитвы богам-покровителям, да с десяток прихожан, разбредшихся по громадному залу. Действительно, чувствуешь себя мелким и незначительным. И одиноким.