Шевченко Ирина - Осторожно, женское фэнтези

- Узнала. Но поговорить с ними не получится. Утром обе уехали домой и вряд ли захотят вернуться к учебе. Эдит сказала, они очень напуганы.

Плохо. Единственные свидетели. Но инспектор Крейг выжал из них все, что можно, прежде чем отпустить, даже не сомневаюсь. Жаль, что нельзя наладить контакт с местной полицией или получить доступ к их материалам по этому делу.

- Итак, у нас пятеро пропавших. Чарли, Герман, Виктор, Мартин и Камилла, - я загнула все пальцы на руке и задумчиво посмотрела на получившийся кулак. - Разные факультеты, разный возраст, разное социальное положение, интересы и проблемы. Но что-то общее во всех случаях должно быть. Что?

Подруги синхронно пожали плечами.

- Кровавые надписи? - предположила Мэг.

- Их разве видели при других исчезновениях? - заинтересовалась я.

- Вроде бы нет. Но это не значит, что их не было. Чарли и Герман пропали из закрытых комнат, Виктор по пути в лечебницу, а Мартин на огромном полигоне - рядом не было никого, кто мог бы увидеть знаки.

- Логично, - признала я. - Но надписи с осени появляются в разных местах, я сама их видела дважды, и никто при этом не пропадал, как мне известно.

- Может быть... - Сибил потерла переносицу, словно хотела разгладить появившуюся между бровей складочку. - Может быть, все исчезнувшие состояли в каком-нибудь тайном обществе?

- И Камилла? - Маргарита скептично хмыкнула. - К тому же эти общества уже не популярны. С тех самых пор, как их официально разрешили. Никакой романтики же.

- А по мне, это очень даже романтично, - надула губки провидица. Тут и безо всякой дедукции было понятно, что сама она состоит в десятке подобных условно тайных клубов.

- Проверим эту версию, - пообещала я, главным образом, чтобы успокоить подругу. - Что еще? Что объединяет все случаи? Время? Нет. Фазы луны?

- Нет, - откликнулась Сибил. - Я уже проверила.

Мэйтин сказал, что что-то есть, а он не мог ошибиться. Одна группа крови, какая-нибудь редкая, четвертая отрицательная с повышенным содержанием медихлорианов?

- Ничего общего, - покачала головой Мэг. - Разве что...

- Что? - я с надеждой подалась к целительнице.

- Ерунда, - поморщилась она. - Но прежде чем исчезнуть, все они были чем-то расстроены. Правда, насчет Виктора не уверена, но в лечебницу по радостному поводу только дамы в положении ходят, а у остальных обычно более печальные причины. И насчет Мартина не знаю. В каком он настроении был?

Кинкина мы с подругами не обсуждали: о его исчезновении я знала больше всех и уже рассказала в прошлый раз. Но, полагаю, если он пропал уже после того, как соревнования прервали, а результаты обнулили, настроение у него было далеко не радужным - он ведь строил какие-то планы на эту победу.

Оно? Почему бы и нет? Что если похититель использует какую-то ловушку, например, блуждающий портал, который невозможно отследить, и этот портал выбирает жертву среди магов, настраиваясь на определенный эмоциональный фон?

Я поделилась догадкой с подругами, и те сошлись во мнении, что такое возможно.

Не исключено, что это единодушие было продиктовано поздним временем и общим желанием поскорее закончить совещание и отправиться спать, но ни до чего другого мы все равно не додумались.

Посему, приняв это как основную версию, мы пожелали друг другу доброй ночи и неизменно хорошего настроения. На всякий случай.

Глава 27

Серые пески

Утро понедельника вполне можно было назвать добрым.

Ранней пташкой прилетев в столовую, я взбодрилась горячим кофе, съела безумно калорийное пирожное со сливочным кремом, орехами и шоколадной крошкой, и успела на факультет целительства на три минуты раньше леди Пенелопы.

Наставница в этот день читала лекции старшим курсам на темы, за изучение которых, по ее словам, мне еще рано браться. Поэтому она отправила меня к профессору Эррори, пожилому гоблину, как водится, невысокому, зеленокожему и крючконосому, слушать вместе с второкурсниками лекцию по паразитологии. И там выяснилась интересная вещь: на Трайсе существовала латынь. Я и прежде обращала внимание на специфические названия общие для двух разных миров, один из которых я сама и придумала, но когда зазвучали один за другим медицинские термины, знакомые мне по книгам из родительского шкафа, ошибиться было невозможно, - латынь. Правда называлась она здесь "альс" и считалась забытым языком древней, но весьма развитой цивилизации. По другой версии альс был одним из языков драконов.

Я не помнила, использовала ли в книге слова, имевшие латинские корни, наверняка использовала, настолько прочно мертвый язык вошел в нашу жизнь, но точно не упоминала ни о дипломонадах, ни об аскаридах, а об анкилостоме, честно сказать, не слышала до этой лекции. Был бы рядом Мэйтин, я расспросила бы его, как из мира в мир мог попасть целый язык, но бог не появлялся, и вскоре я перестала ломать голову по этому поводу. Латынь, так латынь. Мне же лучше: не нужно тратить время на изучение незнакомых слов.

После познавательной лекции о богатом внутреннем мире человека, населенном занятными и не всегда дружелюбными существами, я еще два часа просидела в кабинете леди Пенелопы с учебниками, анатомическим атласом и вопросником по кровеносной системе. Наставница, на перемене атакованная будущими акушерками, желающими сдать ей какой-то зачет, зашла лишь на пару минут, заглянула через мое плечо в открытую на изображении сердца книгу, спросила, где берет начало легочный ствол, и, услышав правильный ответ, попрощалась со мной до среды.

Но вздохнуть с облегчением не получалось. Во-первых, то, что я более-менее знаю названия, расположение и назначение крупных сосудов, не дает гарантии, что на экзамене я не засыплюсь на какой-нибудь мелочи. А во-вторых, после занятий мне предстояло испытание стократ серьезнее - встреча с Оливером.

Ровно в двенадцать я сидела в его приемной и раздражала скользкого мистера Адамса, без перерыва щелкая крышкой часиков-кулона. Секретарь сказал, что милорд ректор освободится через несколько минут, а я, со страхом и нетерпением, считала секунды.

Наконец, щелчке на пятидесятом, дверь ректорского кабинета распахнулась, и, увидев выходящего оттуда человека, я непроизвольно и, увы, безуспешно, попыталась слиться с обивкой кресла.

- Доброго дня, мисс, - поздоровался инспектор Крейг, но шага, на счастье, не сбавил - прошествовал мимо.

- Здравствуйте, мисс Аштон, - выглянул в приемную провожавший посетителя ректор. - Вы ровно по часам, - при упоминании часов левый глаз секретаря, на которого я смотрела, опасаясь взглянуть на Оливера, нервно дернулся. - Проходите.

Если случившееся с Камиллой его и взволновало, внешне это никак не проявлялось. Милорд ректор был как всегда спокоен и неотразим. Костюм попроще, чем тот, что был на нем в пятницу, парфюм - нейтральный "рабочий", но в глазах ни тоски, ни следов бессонных ночей, подбородок безукоризненно выбрит, и длинная вороная грива, которой я-автор его наградила, не задумываясь о практической стороне вопроса, причесана волосок к волоску и заплетена в тугую косу, змеей спускающуюся по широкой спине.