Марина Ли - Школа Добра

***

Удивительное дело, на разговоры с моим папой Алекс потратил почти час, а на сборы мне выделил пять минут. Не минут пять, не пять минуточек, а именно пять минут – пять раз по шестьдесят секунд. Была ли я зла? Да, но не по этому поводу.

Мало того, что мне сообщили о том, что Григорий остается с моим отцом, а тот его, при первой же возможности, переправит в Школу, Вепрь исчез куда-то и найти его в отведенное время не представлялось возможным. В довершение же всего между мною и Виногом все-таки случилась первая семейная ссора. Из-за пельменя, как бы глупо это ни звучало.

– Отправим его в Школу вместе с кабачком, – безапелляционно заявил Алекс, а я нахмурилась. Как-то уж слишком быстро он взялся все решать за меня. – А лучше сразу в пельменник к Тищенко.

– Нет.

– Юлка, – Александр поймал мои руки и легонько коснулся губами пальцев.

– Звездинский не займет много места и не доставит проблем, – попыталась переубедить я, но Алекс только хмыкнул. – Он со мной уже много путешествовал. Он боится оставаться один. И... и я просто не хочу отправлять его в Школу.

– Солнышко, мы не на прогулку отправляемся, – в его голосе появились снисходительные нотки, и я с трудом сдержалась от того, чтобы раздраженно фыркнуть. – Там твоего пельменного песенника не поймут, а пострадаем от этого мы.

Сделала вид, что согласна, размышляя над простым поглотителем звука. Вот в ТОЙ ситуации, значит, его можно было сделать. А в ЭТОЙ, получается, нельзя.

И в общем, я обиделась. Серьезно так, не на шутку.

Всю дорогу до порта Алекс пытался шутить и делал вид, что не понимает причин моего молчания. Видимо, надеялся, что я сама отойду.

Наивный! Это он еще не знает, какая у меня хорошая память, особенно, когда я злюсь. Я даже планов мести никаких не строила. Я скрупулезно список претензий составляла. Насколько показывала практика – а практика общения с мужчинами при наличии пяти старших братьев у меня была обширная – рано или поздно их темнейшество произнесет вслух ключевую фразу, которая будет звучать так: "Почему ты дуешься?", или: "Юла, что случилось?", или: "Ты злишься на меня?", или: "Я тебя чем-то обидел?" Вариантов, на самом деле, было много, но смысл был всегда один и тот же: спусковой крючок.

Моя мама в ответ на одну из этих фраз горько поджимала губы и грустно отвечала: "Все в порядке..." Она, однозначно, героиня, я так не умею. Я выдаю все секреты и сразу, заранее составленным текстом.

Но Алекс улыбался, целовал руки и шейку, а нужных слов так и не произносил. Кроме того, в порту меня ждал сюрприз. Вместо плота у причала покачивалась на волнах небольшая белая яхта с голубым парусом. Уверена, если бы я не была обижена на Алекса, я бы бросилась ему на шею с криками восторга, потому что русалки любое водное транспортное средство, кроме плота, сделанного своими руками, считают проклятием рода русалочьего, а до того, как я попала в Русалочий город, я по воде вообще никогда не путешествовала.

И вот теперь аккуратный кораблик, подрагивая деревянной палубой, ждал меня в гости. А я ждала, пока Алекс даст мне возможность выплеснуть мой гнев, обиду и недовольство. Чего же ждал Алекс стало понятно, когда мы спустились в каюту.

Первым делом он усадил меня на кровать, а сам... откинул крышку первого из четырех моих сундуков и с заинтересованным видом стал перебирать мои вещи.

– Алекс?

Он послал мне ничего не говорящую улыбочку и открыл второй сундук. Я растерялась. Что происходит? Третий сундук лишился своей крышки под мой возмущенный вопль, слившийся со свистящим вздохом моего мужа. Могу его понять, Дуная фанатка нижнего белья, она мне столько надарила... а я... ну, я просто не могу выкинуть дорогую кружевную, шелковую, атласную, прекрасную вещь, хоть и не собираюсь ЭТО носить. Муж сверкнул на меня жарким взглядом и... потянулся к последнему баулу. Это просто мания какая-то! Я уже даже не возмущалась, я к общему списку претензий мысленно очередной пункт добавляла, а Алекс обернулся ко мне и веселым голосом спросил:

– И где она?

– Кто?

– Кружка, которую я для твоего пельменя сделал, конечно.

Строптиво молчу и разгневанно хмурюсь.

– Там, где я ее и оставила.

Отвернулась к круглому окошку в стене и с деланным интересом стала рассматривать удаляющийся берег.

– То есть, что? – спросил Алекс растерянным голосом. – Ты его на самом деле не взяла?

Задумчиво посмотрел на меня, а я попыталась соврать, открыла рот и покраснела.

– Значит, взяла, – хмыкнул коварный Виног и вернулся к обыску третьего сундука. Ну-ну. Пусть ищет, все равно не найдет. Что я - маленькая, контрабанду в своих вещах прятать?..

Алекс выудил из недр моего сундука бесстыдно неприличное кружевное нечто, посмотрел на темно-синюю ткань взглядом совершенно Тищенковским, который я называю "мне только что пришла в голову умопомрачительная идея по претворению в жизнь нового сложного эксперимента", а потом этот же горящий энтузиазмом взгляд перевел на меня и хриплым голосом произнес:

– Ладно, уговорила. Согласен на пельменя... на весь твой зоопарк уже существующий и на будущий тоже, – медленно шагнул в мою сторону, а я так же медленно – от него, подозревая его в нехорошем.

– Иди ко мне, – позвал прерывающимся голосом, от которого у меня сердце вприсядку пустилось.

– З-зачем?

– Затем, – улыбнулся многообещающе и широким жестом мое белье на узкую кровать бросил, а пока я отвлеклась на полет темно-синей тряпочки рванул ко мне со скоростью молнии, притянул к себе, обняв за талию, ткнулся носом в ухо и прошептал:

– Юлка, ты меня с ума сводишь...

"И ты меня", – не успеваю ответить из-за поцелуя.

– Хочу тебя.

"И я, кажется", – снова не успеваю признаться.

– Не скажешь, где пельмень? – мой обиженный взгляд в ответ. – И черт с ним, пусть живет...

Алекс с проворством опытной горничной освобождает меня от дорожного платья – я даже возмутиться не успеваю от такого напора. И стонет громко, обнаружив под платьем один из подаренных Дунькой комплектов. А я... нет, не прикрываюсь смущенно, я испуганно ему рот рукой зажимаю. Это же не плот! Тут кроме нас еще матросы и капитан.

– Я говорил, что ты сводишь меня с ума? – шепчет, целуя мои пальцы.

Ох, чувствую, не зря я отведенное на сборы время на переодевание потратила.

– Счастье мое...

Опрокидывает меня на единственную в помещении горизонтальную поверхность, на кровать. А я забываю о том, что мною целый список претензий составлен, я растерянно оглядываюсь по сторонам.

– Что не так? – Алекс целует уголок моего рта и замирает, нависая надо мной. – Золотой за мысль?

Пытаюсь не покраснеть, одновременно отметая идею о том, чтобы соврать что-то умное, но признаюсь: