Марина Ли - Школа Добра

А потом еще и вздохнула многозначительно, потому что подумала про Веника и про то, что все из-за него.

– Тогда идем в администрацию. Будем чай пить и разговаривать…

– С вещами? Вельзевул Аззариэлевич, не надо меня к Фифе подселять, пожалуйста. Я… знаете, а давайте я как-нибудь вообще без соседки поживу, можно даже в коридоре… или даже в общем холле. Там и диванчик есть, очень удобный.

– Какой диванчик? Я с вами с ума сойду!

Ректор обреченно головой покачал и побрел вниз по лестнице. Ну, а я постояла-постояла и пошла следом. А что делать? Я для красного словца не только про коридор, я и про будку у ворот для местного Пустобреха сказать могла. А на практике как-то совсем не хотелось в холле ночевать.

Все мои опасения оправдались, когда мы с Вельзевулом Аззариэлевичем вернулись в АД.

– Сегодня переночуешь тут, а завтра с комендантом все утрясешь и заселишься в комнату к Сафской! Других свободных мест в общежитии нет! – приказал он. – Вопросы есть?

Ректор раздраженно посмотрел на настенные часы, и я автоматически отметила, что до зеркального свидания чуть меньше часа осталось.

– Нету… – пробурчала расстроенно, мысленно проклиная Опупению.

– Вот и славно. Ифигения очень хорошая девочка, вы обязательно подружитесь.

Я недоверчиво глаза закатила. Конечно-конечно! Кто ж спорит-то! Мы, в некотором роде, уже… подружились…

Впрочем, по поводу своего соседства с Фифой я сокрушалась не очень долго. Потому что ректор плеснул себе щедро в круглый бокал напитку янтарного и ароматного очень, даже и не подумав предложить даме глоточек, между прочим. Покрутил фужер между ладонями, рассеяно посмотрел на меня и начал рассказ.

– Что ты видела, когда я ботинок в котел бросил?

Я растерялась. Понятно что, Аврорка с Ботинками обнималась посреди нашей комнаты. Так ректору об этом и сообщила. С видом оскорбленным, между прочим. А что он спрашивает? Мы же вместе в пар смотрели.

– Вместе, – Вельзевул Аззариэлевич кивнул и улыбнулся мне терпеливо. – Но видели, кажется, разные вещи.

– Да как разные-то!? Вы же потом сами сказали, чтобы я вас в нашу комнату отвела. И спросили еще, точно ли Могилка в Веника влюблена.

– А тебе в подруге ничего странным не показалось? – спросил ректор и еще немного коньяку себе в бокал налил.

Я задумалась. Что я видела на самом деле? Два человека стояли посреди комнаты. Ботинки наклонился над Авроркой смешно скрючившись, потому что он же высоченный, подруга ему до плеча еле-еле достает. Да, наклонился. А Могила улыбалась ему, запрокинув голову назад так, что волосы по спине струились.

– Она зачем-то волосы обрезала, – поделилась я с ректором своими воспоминаниями.

– А?

– Ну, видно было, что у нее волосы до талии не достают, а у нее коса ниже попы вообще-то…

– Ты меня поражаешь, – Вельзевул Аззариэлевич поставил бокал и, опершись на руки, наклонился ко мне через стол. – Ты обратила внимание на длину ее волос и не заметила, что твоя подруга там была старше лет на пять или около того?

Я попыталась вдохнуть и воздухом подавилась. Потому что мне ведь действительно показалось, что Аврорка вроде как поправилась немного… И лицо осунулось… И еще… Но я-то все списала на то, что именно «показалось».

Схватила ректорский бокал в сердцах и махом опрокинула в себя коньяк. Крепкий – жуть! Все горло ободрала.

– Ничего себе! – прохрипела, хлопая себя по груди. – Так мы что, в будущее смотрели? Вот это котелочек у вас офигенский! А давайте и мою туфлю туда зашвырнем, а? Ну, пожалуйста, Вельзевул Аззариэлевич!!!

– Не в будущее, – проворчал ректор и фужер у меня отобрал, чтобы себе еще налить.

– А куда? – с завистью проследила за тем, как он бутылку в ящик стола прячет.

– В настоящее мы, Юла, смотрели. В самое что ни на есть настоящее, только немного сместившееся из-за проклятия, которое какая-то темная душа возле вашей с Авророй комнаты разложила.

– Нет, вы перепутали, – растерялась я. – Там же сиренью пахло. И по всей логике, это только упырь мог быть… Ох, ты ж, разорви меня дракон! Аврорка же где-то там сейчас с Ботинками, а вдруг он ее…

Ректор бессовестным образом щелкнул меня по носу.

– Во-первых, за подругу можешь не бояться. Раз Альфреду удалось оставить нам послание, значит с ними все в порядке. Не скажу точно, когда они вернутся, но думаю, что, самое позднее, к лету.

– К лету? – вскрикнула я и даже на ноги вскочила. – Так до лета почти пять месяцев же!!

– Именно, что пять… Сядь ты на место, не прыгай, как блоха по бумажке… На острове Калипсо еще никто не умирал. Однако вытянуть их оттуда, пока они сами не захотят домой, невозможно.

– Вы же сказали, что бояться не надо! – я немного обиделась на блоху, но в кресло с ногами забралась все-таки.

– Сказал, – Вельзевул Аззариэлевич закинул руки за голову и совершенно неожиданно заразительно зевнул. – Кто-то заколдовал выход из вашей комнаты в тот момент, когда ты вышла за чаем. И вот по возвращении ты обязательно бы в заготовленную ловушку угодила. Думаю, Альфред видел того, кто это сделал, пытался обезвредить проклятие, но сам попался по неопытности. Молодежь!

Ректор неожиданно зло и сильно шарахнул кулаком по столу.

– Учишь вас, учишь! И опять двадцать пять! Вы же самые опытные, самые знающие! Вы же лучше всех все понимаете! Разбираетесь во всем! Ладно, Альфреда жизнь научила. Не самый, кстати, плохой вариант – остров Калипсо. Несколько лет потеряет, зато хоть поумнеет. А остальные? Вы же меня в гроб вгоняете своими выходками!

Про выходки я разумно решила не уточнять, побоявшись, что начальство мне под горячую руку весь мой список озвучит, а потом еще и всыплет. По списку же. Глазки опустила и проворчала, отвлекая ректорское внимание от праведного гнева:

– А где тогда Веник? Он что, вместе с ними… на остров Калипсо? Почему тогда его котелок ваш не показал.

– Это ты хорошо спросила! – ректор одобрительно крякнул и встал из-за стола. – Вообще-то сейчас ты станешь свидетелем небольшого нарушения личной жизни и мне очень неловко, потому что это, на самом деле, преступление, но сил искать Фростика по общежитию просто нет.

Вельзевул Аззариэлевич подошел к большому резному шкафу, в котором, я уже знала, располагалось большое зеркало в пол. Распахнул дверцы и нетерпеливо произнес:

– Вениамин Фростик.

Зеркало пошло рябью, совершенно точно так же, как доска в классной комнате Института имени Шамаханской царицы, и мы с ректором увидели Веника.

– Достаточно!

Почти сразу же воскликнул мой соучастник.

– Чего достаточно! Я не успела рассмотреть, с кем он был!

– Зато я успел заметить, что в общежитии, – возразил ректор.

Вот же. И не любопытно ему! Мне так даже очень, с кем там этот предатель обнимается, пока я здесь извелась вся от волнений за судьбу своих сожителей. Кстати, да!