Марина Ли - Школа Добра

– Я ничего не понимаю, – честно призналась я. – Это ерунда какая-то! Зачем ей?

– Ну, допустим, – Эро довольно потянулся, – ей это совершенно ни к чему, но рычаги давления ведь можно найти на любого человека. У каждого есть тайны и слабые места… – двумя руками взлохматил свои волосы, а потом рассмеялся вдруг. – Ну, почти у каждого!

«Это он на себя намекает», – догадалась я, и мне прямо до дрожи в пальцах захотелось его стукнуть. Я даже привстала с постели, чтобы воплотить в действие свое непреодолимое желание, но дверь в лазарет распахнулась без стука, и на пороге появился мрачный, как предгрозовое небо, ректор Ясневский. И вместе с его появлением мои мысли свернули с тропы, ведущей к членовредительству великого сыщика, на тропу, которая, в теории, доведет до нервного срыва Вельзевула Аззариэлевича. Потому что вопросов у меня возникло очень много. И удерживал меня от того, чтобы немедленно начать их озвучивать и требовать ответа, только уже успевший надоесть жест Эро, призывающий меня к молчанию. Ну, тот самый, когда он невидимым ключиком свой рот на замок закрывает.

Ладно, мне не трудно потерпеть. Поиграю в молчанку еще немного. Только терпелка моя не безгранична же, она как воздушный шарик: вопросы копятся, копятся, копятся... А потом ка-ак бабахнет все к демонам! Сами жалеть будут, что сразу мне обо всем не рассказали.

Ректор бросил на нашу четверку подозрительный взгляд, на что Эро прижал руку к груди и с честным-пречестным видом произнес:

– Ничего такого не делаем. Сидим. Приключения наших влюбленных обсуждаем.

– Ну-ну... – глава Школы Добра фыркнул, словно не поверил нам ни на секунду, а мы же и вправду... – Обсуждайте дальше, меня здесь нет.

Как же нет, если есть? Шагнул к кровати Венеры Ниловны и закрылся от нас непрозрачным куполом. Я и рта раскрыть не успела, как Ботинки с Эро наперегонки бросились к тумбочке сыщика, где случилась небольшая стычка из-за забавных зеленоватых очочков, в которой раненый победил, немедля ни секунды водрузил стекла на переносицу и приклеился взглядом к ректорскому щиту. И немедленно быстрым шепотом начал рассказывать нам, что там происходит:

– Склонился к ней... Шепчет что-то. Не могу понять, не знаю этого заклинания... О! Она глаза открыла, смотрит на ректора, спрашивает, что случилось... Это я у тебя хочу спросить, как это понимать... Пожалуйста, пожалуйста... Да переходите к делу уже!.. Черт!

Эро расстроенно нахмурился и стукнул кулаком по кровати.

– Что? – шепотом спросил Альф.

– Спиной повернулся, и Венеру собой закрыл... Какая собака ему растрепала, спрашивается, что я по губам читать умею? Черт! А я только обрадова...

И тут у меня в ушах запищало. Я вскрикнула от неожиданности, а потом требовательно протянула к Эро руку. Тот только бровь удивленно изогнул, но без слов понял, чего я от него хочу, и положил мне на раскрытую ладонь свои замечательные очки.

– Я тебя за этим в Школу звал? – ректор говорил таким голосом, что у меня мурашки по позвоночнику побежали.

– С девочкой все в порядке?– спросила Венера Ниловна и всхлипнула. – Я не хотела...

– Если бы не хотела, не принесла бы мне в корпус пустынных огневиков... Это что было такое? Временное помутнение рассудка или?..

– И-или! – женщина захлебнулась слезами и спрятала лицо в ладонях. – Я понимаю, девочка ни в чем не виновата, не ее вина, что она... такая, она славная, маленькая, глупенькая...

– Не надо мне рассказывать, какая она. Я знаю это и без тебя. Ответь на один вопрос: почему?

Венера Ниловна уронила руки вдоль тела и с несчастным видом посмотрела на ректора:

– Теперь уж все равно... или, может быть... – глаза женщины загорелись надеждой. – Ведь Алекса не было в Школе?..

Вельзевул Аззариэлевич хмыкнул:

– Не было. Но я же предупреждал, уже поздно что-то менять. Зачем она влезла в это дело?

– Она его мать... – Венера отвернулась к окну. – У нее на него другие планы.

– Были другие планы, – Вельзевул Аззариэлевич выделил интонационно слово «были», после чего резко обернулся и, как мне показалось, посмотрел мне прямо в глаза.

– Что?

– Нет. Померещилось... – головой тряхнул и снова обратился к женщине. – Венера, ну почему ты не пришла ко мне за помощью? Ты говоришь, она ему мать... то, что она его родила, не дает ей права зваться матерью. Чем она тебя купила?

– Не купила...

– Угрожала?

– Ты знаешь, что она не знает слова «нет», – Венера Ниловна заговорила громко и сбивчиво. – Ты лучше всех это знаешь. Сколько лет вы знакомы? Зачем ты задаешь эти вопросы? Она... а у меня только один сын!

Ректор полоснул ее гневным взглядом, от которого женщина сжалась в комок и выдохнула едва слышно:

– Прости, прости...

– Ты понимаешь, что я не могу оставить тебя вот так?

– Я... – судорожный вдох. – Понимаю. Прошу только... пусть это будет небольно.

Ректор скривился после ее слов, как от зубной боли, и снова посмотрел в мою сторону. Черт его знает, этого Вельзевула Азариэлевича, а вдруг он сквозь щит видит... Сняла очки и под удивленными взглядами друзей быстро их под подушку засунула.

– Хватит на сегодня боли, – грустно произнес ректор, а потом щит, закрывавший его от нас, рассыпался. И мы увидели, что Венера Ниловна по-прежнему лежит в беспамятстве на кровати, а ректор, сощурив глаза, рассматривает нашу замершую немыми изваяниями компанию.

– Разговаривайте-разговаривайте... – кивнул нам рассеянно и вышел вон.

– Ну, что там было? Что? Юлка, не томи! – зашептали одновременно Аврора, Альф и Пауль, как только за спиной Вельзевула Аззариэлевича закрылась дверь.

А я вместо ответа задумчиво спросила:

– Слушайте, а вы не знаете, кто у Винога мама?

Спросила и удивленно на своих друзей посмотрела, потому что мой простой вопрос вызвал у них непростую, если не сказать, странную реакцию.

Аврорка покраснела, прикрыла глаза рукой и почему-то прошипела:

– Не позорь меня!!!

Ботинки просто хрюкнул и залился веселым смехом, а Эро головой покачал и, растягивая слова, произнес:

– Нет, ну, так не бывает... Юла, у тебя папа кто?

– Королевский маг... А причем тут мой папа? Поверьте, я точно знаю, мамой Алекса он никак не может быть...

– Уй... – взвыл Ботинки.

– Я думала, она знает! – Могила посмотрела на парней извиняющимся взглядом. – Она его все время их темнейшеством обзывала... Да и как вообще можно предположить, что ...

– Юла, а что ты знаешь об устройстве нашего мира? – выдавил из себя Альф, а я подумала немножко, вспомнила одно из любимых выражений Динь-Дона и ответила. Еще немножко подумала и уточнила:

– И вы все вместе с ним, если не хотите разговаривать по-человечески.

Легла на кровать, отвернулась от них и одеялом накрылась, с головой.