Ричард Байерс - Нежить

Самас недовольно надул губы.

— Хорошо, раз считаешь, что это нецелесообразно, я отзываю свое предложение.

— Вопрос, на который мы должны ответить, — произнес Неврон, — таков. Почему Сзасс Тэм решил действовать подобным образом именно сейчас? С чего он взял, что это сработает? Неужели он думает, что его армия может незамеченной спуститься по Третьему Откосу?

Аот Фезим поднял руку.

Хотя наездник и провалил попытку ареста Маларка Спрингхилла, именно он и обнаружил факт предательства шпиона. Неврон полагал, что в целом он был менее бесполезен, чем большинство собравшихся в покоях совета слабаков и недоумков.

— Да, капитан?

— Уверяю вас, Ваше Всемогущество, некроманты видят наших воздушных разведчиков. Они понимают, что нам известно об их планах. Они надеются на то, что отряды из крепости Сожалений сумеют опередить нас и первыми окажутся у начала дороги, а если им это не удастся, они ударят по нам с фланга, когда мы завязнем в бою с основной частью их войск.

— Понятно, — произнес Лазорил. — И все же, зачем прибегать к столь сложной уловке именно сейчас? Не мог же Сзасс Тэм так быстро восстановить численность своей армии.

— Отчаяние? — предположила Дмитра. — Теперь он слабее, чем когда–либо с момента начала войны, а Элтаббар — большой город. Захватив его, он сможет уничтожить жителей и превратить их в ходячих мертвецов, чтобы возместить свои потери.

Лаллара издала неприятный смешок.

— Разве ранее в этом году мы не пели ту же песню? Какое счастье, какое счастье, наконец–то лич, движимый нетерпением, отчаянием или чем–нибудь ещё, просчитался. Давайте соберемся с силами и сокрушим его. Вот только вышло все не совсем так. Мы попались в ловушку, и от полного разгрома нас спасло только появление голубого пламени.

— Я, как никто другой, знаю, насколько он умен, — произнесла Дмитра. — Но мы не должны бояться попыток переиграть его или, если подвернется подходящая возможность, перейти к решительным действиям.

— Я и не боюсь, — резко бросила Лаллара. — Но мы потеряли много солдат у крепости Сожалений, и ещё больше наших людей погибло в последующей кампании, которую сорвал твой прислужник. Возможно, настало время занять оборонительную позицию и подкопить силы.

— А тем временем уже лето настало, — произнесла Дмитра. — По сути, вы говорите о том, чтобы и этот год окончить ничем. Очередной серией мелких стычек — а ведь в это время Тэй голодает, а некроманты продолжают укомплектовывать свои легионы воинами, которые не нуждаются в пище. Страна пылает и разваливается на куски, и мы не делаем ровным счетом ничего, чтобы обуздать процесс уничтожения, потому что слишком заняты войной, которую не в силах довести до конца.

— Мы не знаем, — произнес Самас, — сколько ещё времени будет буйствовать голубое пламя и трястись земля. Все это может завершиться хоть завтра.

— А, может, и нет.

— Я думаю, — произнес Неврон, — нам стоит позволить Сзассу Тэму растратить свои и без того дефицитные ресурсы на попытку захвата Элтаббара, которая наверняка окажется провальной, — и в том маловероятном случае, если это будет не так, потеря города, по крайней мере, ударит по Дмитре больнее, чем по всем остальным. — Тем временем мы вернем себе остальную часть тарча, разорим Дельхумид и, если это окажется необходимо, отобьем этот город обратно.

— Я согласен, — произнес Лазорил.

— Как и я, — ответила Лаллара. — Давайте хоть раз в жизни воздержимся от глупостей.

Самас Кул кивнул.

— Восстановив порядок на севере, мы сможем кинуть все наши силы на армии Верхнего Тэя и крепости Сожалений.

Как Неврон и ожидал, Зола Сетракт и Кумед Хапрет поддержали точку зрения большинства. Если повезет, то это означало, что с этого момента его голос стал в совете решающим, и он одарил Дмитру злорадной ухмылкой. В ответ она лишь слегка покачала головой, словно снисходительно говоря ему, что он ведет себя глупо, беспокоясь о подобных пустяках, когда важнее всего было то, являлось ли принятое ими решение верным или нет.

На миг его охватили дурные предчувствия, но вскоре они развеялись. Их решение было верным. Это она ошибалась, а, даже если и нет, их статусы и могущество никогда не имели отношения к каким–либо дискуссиям.

— Кажется, план у нас есть, — произнес он. — Остается лишь…

Ифегор Нат, плечи и голову которого окружал ореол желтого пламени, поднялся с места.

— Я уже объяснял, — произнес он. — Воля Огненного Владыки состоит в том, чтобы продолжать неустанно уничтожать некромантов.

— Такова и наша цель, — произнес Неврон, — но действовать мы обязаны осмотрительно.

— Если окажется, что мы упустим возможность сокрушить легионы Верхнего Тэя…

— Они погибнут под стенами Элтаббара, — сказал Неврон. — Итак. Ваше Всемогущество, мы всегда уважали вашу мудрость, но правители Тэя сказали свое слово. Соответственно, ваша роль состоит в том, чтобы определить, какую именно помощь может оказать нам ваша церковь.

— Моя роль тоже в этом состоит? — прозвучал сардонический мужской голос. Повернув голову, Неврон увидел встающего Димона.

Реплика тарчиона застала его врасплох. Ифегор Нат, по крайней мере, являлся главой церкви, которая оказывала бесценную помощь в борьбе с некромантами. Можно было понять, если не простить, что иногда он обращался к зулкирам как к равным. Димон же являлся священником иной веры и занимал более низкое положение, а его военный ранг обязывал его подчиняться совету. С его стороны было чрезвычайно неосмотрительно заговаривать с зулкиром в таком дерзком тоне.

— Будь я на твоем месте, тарчион, — произнес Неврон, — то сел бы обратно и прикусил язык.

— Нет, — произнес Димон. — Это вряд ли.

— Будь по–твоему, — произнес Неврон. С этими словами он высвободил дьявола, заключенного в серебряном кольце на его большом пальце, словно сокольничий, отпускающий в воздух ястреба.

Это существо являлось адвеспой, черной осой размером с медведя. Её морда представляла собой чудовищную пародию на женское лицо, а нижняя часть туловища была покрыта алыми полосками. Её крылья зажужжали так быстро, что их очертания смазались, и даже остальные зулкиры вжались в кресла. Эта тварь устремилась через длинный красный стол, и её отражение на его поверхности скользнуло вслед за ней.

Но Димон и не думал сжиматься от страха. Вместо этого бледный священник, на бритой голове которого виднелись переплетения голубых вен, рассмеялся и вскинул руку в черной латной рукавице.

Этот жест казался бессмысленным, ведь существу столь проворному, как адвеспа в полете, не составило бы никакого труда увернуться. Но каким–то чудом Димону все же удалось схватить её за то место, где её голова соединялась с грудной клеткой, и остановить.