Ричард Байерс - Нежить

При воспоминании о своем поведении его охватил стыд и ужас, равно как и страх, что всё это может повториться. Почувствовав направление его мыслей, Яркокрылая хихикнула:

— Не бойся. Ты снова стал самим собой, если это имеет хоть какое–то значение. Кому об этом знать, как не мне.

— Что же, и на том спасибо.

Грифониха перекусила веревку, удерживавшую его вторую руку. Чувствуя онемение в конечностях, Аот сел и принялся распутывать остатки своих уз. Хотя те, кто его связывал, не слишком усердствовали, на его лодыжках и запястьях все равно остались болезненные ссадины из–за бесплодных попыток вырваться на свободу.

Когда все обрывки веревки упали на пол, последний кусок головоломки в его голове наконец встал на свое место.

— Маларк! — воскликнул Аот. — Вы его поймали?

— Нет, — ответил Барерис.

— Проклятье! И зачем я вообще вас с собой брал? Никакого от вас толку!

Уже произнося эти слова, Аот знал, что был несправедлив к своим товарищам. Но ему было плевать. Дважды в своей жизни он оказывался в унизительном положении, первый раз по причине слепоты, а второй — безумия, врагу удалось скрыться, и человек, притворявшийся его другом, но осмелившийся манипулировать его рассудком, выглядел подходящей кандидатурой для того, чтобы выместить на нем свою досаду.

Барерис нахмурился.

— Мне жаль, что Маларк сумел ускользнуть. Но, по крайней мере, ты его разоблачил. Больше он не сможет нам навредить.

— Ты говорил, что готов покинуть Грифоний Легион, — произнес Аот. — Пришло время это сделать.

— Нет, — сказал Зеркало.

Повернув голову, Аот увидел, как размытое лицо призрака становится лицом худощавого меланхоличного мужчины с крючковатым носом и бородкой. Именно таким был его прижизненный облик.

— Я знаю, что в долгу перед тобой, — произнес Аот, — и ты считаешь Барериса своим другом. Пусть тебя, в отличие от меня, он никогда не предаст. Но…

— Мы, герои ордена, едины, — произнес Зеркало. — То, что пятнает честь одного из нас, пятнает нашу общую честь, и, кроме того, вина одного товарища может быть искуплена другим. Поэтому наш кодекс требует, чтобы ты простил Барериса.

Аот покачал головой.

— Мы не являемся членами твоего ордена паладинов или чем он там был. Я из Тэя. У нас иные воззрения.

— Мы — те, кто мы есть, — произнес Зеркало, — и ты — тот, кто ты есть.

Даже по меркам призрака это высказывание было туманным, если не сказать бессмысленным, и все же Аот почему–то почувствовал угрызения совести. Учитывая, что именно он в данной ситуации являлся пострадавшей стороной, боевой маг не сдержал возмущения.

— Этому сукину сыну глубоко плевать, простил я его или нет. Если ты хоть немного его знаешь, то должен понимать, что для него имеет значение только его женщина.

— Это не так, — произнесла Таммит. В её голосе звучали необычные нотки — не то скрытое сожаление, не то стыд. — Даже когда печаль и ярость ослепляли его и он полностью тонул в своих переживаниях, он всегда высоко ценил своих друзей. А сейчас пелена спала с его глаз.

Аот ожег Барериса пылающим взглядом.

— Почему же ты молчишь, пока остальные за тебя ходатайствуют? Ты же бард, где же твои сладкоголосые речи и разумные доводы?

— Я уже приносил тебе свои извинения, — произнес Барерис. — И я действительно хочу, чтобы ты меня простил. Но я не собираюсь просить о том, на что у меня нет никаких прав. Можешь продолжать на меня злиться, если и правда считаешь, что я этого заслужил. Иногда свершившаяся несправедливость действительно горька. Никто не знает этого лучше меня.

С шелестом расправив крылья, Яркокрылая раздраженно взмахнула ими.

— Да прости ты его наконец или убей — все, что угодно, лишь бы вы завязали с этой сентиментальной болтовней.

Аот вздохнул.

— Я только–только поднялся с кровати. Прежде чем мне захочется кого–нибудь убивать, мне ещё нужно принять ванну и поесть, — он устремил взгляд на Барериса. — Так что, если пожелаешь, можешь оставаться в легионе.

Барерис улыбнулся.

— Так и сделаю. Спасибо.

— Что произошло за то время, пока рассудок покидал меня?

— Зулкиры собирают очередной военный совет. Ты пришел в себя как раз вовремя, чтобы на него успеть.

— Да я просто счастливчик.

Неврон обвел взглядов своих коллег–зулкиров — чопорного бескровного Лазорила, тучного, оплывшего Самаса Кула, который вечно что–то жевал, и всех остальных — и содрогнулся от спазма ненависти ко всем им в целом и каждому в отдельности.

Ничего необычного. Большая часть людей, слабых и бестолковых, были достойны лишь презрения. Ему куда больше нравилась компания демонов и дьяволов. Обычные смертные являлись куда более мелочными, жалкими и лицемерными созданиями, чем даже самые низшие из этих существ. Он часто забавлялся мыслью о том, чтобы покинуть Тэй, это пришедшее в упадок государство, и отправиться в высшие миры навстречу новой судьбе. Какой славный путь ему предстояло бы пройти!

Но, возможно, короткий. Являясь зулкиром, Неврон вовсе не был склонен преуменьшать своё могущество. Но, как заклинатель, он прекрасно отдавал себе отчет, насколько сильные существа порой встречаются в Кровавой Пропасти, Пустошах и тому подобных мирах. Если он хотел стать принцем баатезу или танар’ри, то должен был обладать не меньшим способностями.

Поэтому–то он до сих пор и торчал здесь, изучая и изобретая новые заклинания, создавая и скупая талисманы и подчиняя себе все новых и новых существ. Действовать подобным образом было разумно, но только до тех пор, пока он не решит, что его могущество возросло в достаточной степени. Иначе это будет уже не подготовка, а промедление.

Дмитра Фласс хлопнула в ладоши, призывая собравшихся к порядку. Этот хлопок прозвучал не громче обычного, но в то же время более повелительно, словно она, воспользовавшись своими способностями, едва заметно усилила этот звук. Все они понемногу пытались отыскать способы, как в условиях безотрадного нового мира, порожденного гибелью Мистры, снова заставить заклинания срабатывать должным образом.

Все замолкли — и зулкиры, и их подручные, но в этот раз они отреагировали более медленно и неохотно, чем обычно. Неврон задался вопросом, заметила ли Дмитра, что во взглядах нескольких её подчиненных был написан открытый вызов.

— Мы собрались здесь для того, чтобы… — начала она.

— Решить, каким будет наш следующий шаг, — оборвала её Лаллара. — Мы в курсе. Незачем тебе каждый раз начинать совет с констатации очевидных фактов.

— На самом деле, — произнес Неврон, — тебе вовсе незачем его вообще начинать, — изверг, заточенный в железном браслете, обвивавшим его левое запястье, принялся шепотом подначивать его — он так часто поступал, когда его хозяин говорил или делал что–то злое или провокационное.