Эд Гринвуд - Эльминстер должен умереть!

Там, где смешались порошки, засиял слабый свет. Он поднял свою светящуюся ладонь, как бледную, слабую лампу и остался стоять на месте.

Будто в первый раз, страж появился перед его глазами.

Он угадал. Это был человеческий скелет, тяжело, с угрозой волочащий ноги в его сторону. Приблизившись, он медленно занес старый, покрытый ржавчиной меч.

Эльминстер ответил на это спокойным взглядом.

— Ты действительно хочешь напасть на меня? Увенчает ли точный удар твой день триумфом?

На него глядели пустые глазницы. Они ничего не выражали, но каким-то образом в них виднелось сомнение. Затем коричневые от старости кости сдвинулись — вопреки песням бардов, только обработанные магическим способом скелеты сохраняли белизну — и меч снова покачнулся.

Старик в изодранных одеждах терпеливо ждал. Спустя три спокойных вдоха, немертвый сторож этого почти забытого глубокого прохода в дворцовые погреба отступил, пропуская его.

Улыбнувшись и кивнув, Эл прошел мимо него, оглянувшись лишь раз. Страж глядел ему вслед, неподвижный, как статуя, его меч по-прежнему был направлен вниз.

Эльминстер шагал во тьму. Интересно получалось: за долгие годы своей жизни он провел не так уж много времени в Лесном Королевстве. И все же возвращаясь в облюбованное призраками крыло королевского дворца, он чувствовал себя как дома.

Здесь был его дом.

А вовсе не под сенью леса Долины Теней, которую он знал и любил.

Эта паутина, тени и пустые комнаты, где бродит эхо, каким-то образом украли его сердце, забрались в голову, и стали домом.

Но когда же это произошло? И как?

Эльминстер остановился. Здесь, в самой низкой точке тоннеля, где стены блестели от сочащейся воды, на полу всегда собиралась лужица. Отсюда всегда можно было услышать эхо доносящихся из дворца звуков, и если враг с обнаженным клинком не наседал на пятки, всегда стоило подождать и послушать, что же могло ожидать тебя в ближайшем будущем.

И действительно — вот оно! Скрип сапога, потом еще раз. Кто-то ждал наверху, там, где тоннель выходил в более просторный погреб. И этому кому-то уже стало скучно.

— Мои ноги опять затекли, чтоб их, — раздался тонкий, раздраженный мужской голос, внезапный и оттого пугающий. — А он, чтоб его боги сожгли, не торопится, правда?

— Ха, — отозвался другой, не такой низкий, голос. — Наверняка ранен и устал. Не забывай, Тал его не видел: только Шторм, уходившую куда-то из города. А это значит, что Старый Маг снова в своем уме, иначе она бы его не оставила — так что он снова придет сюда. Здесь хранится магия.

— Прямо к нам в руки.

— Будем надеяться...

— Ты сомневаешься в приказах королевского мага? — это был резкий, быстрый вызов.

Ответ оказался спокойным, усталым.

— Сколько выступили против него в Тетгарде — и сколько остались в живых?

Повисла короткая пауза, потом второй ответил:

— Не хочу об этом говорить. Я... дела пошли не очень хорошо.

— Об этом знает весь дворец — а завтра будет знать весь Сюзейл. Как Тетлор?

Прозвучал громкий вздох.

— Ему все еще плохо, по правде говоря. Почти так же плохо, как Эльминстеру.

Мудрец Долины Теней криво усмехнулся в темноте и снова зашагал вперед. Стоит там стража или нет, моложе он не становился.

Не останавливаясь, он залез за пазуху своего жилета, под обожженный фартук кузнеца, зашарил в сумках в поисках вещей, которые, похоже, понадобятся, когда он достигнет конца прохода. Полезные вещички, из арфистского схрона Шторм, по крайней мере, если не стесняешься носить одежду с немодной стороны гардероба...

И все же будь проклято это безумие и магия, которую он не осмелится использовать. Вместо этого придется потратить так много времени на споры с дураками...

Вроде этих двоих, засунувших большие пальцы за пояса и с уверенностью — скорее показной, чем настоящей — преграждавших ему путь. Один был в слабо сиявшей черной коже: старший рыцарь Кормира. Второй носил одежды волшебника — а любой волшебник в королевском дворце, даже в самом пыльном и глубоком дворцовом погребе, наверняка был боевым магом.

Они смотрели на него. Старый, бородатый мужчина беззаботно шагал по темному проходу, один и без меча, и вовсе не был похож на великого волшебника. Его одежда казалась такой же старой, как он сам, изношенная, не слишком чистая, подобающая чернорабочему, который мало зарабатывает и еще меньше моется. Старые стоптанные сапоги, грязные штопаные штаны, обожженный фартук поверх жилета. Нагруженный сумками пояс, свисавший до самых бедер. Мужчина взвешивал что-то в обеих руках. Что-то темное, маленькое и круглое. И улыбался.

Эльминстер вежливо кивнул им обоим, остановился, и повисла тишина.

Долго она не продлилась.

— Мы ждали тебя, старик, — сказал тот, что в мантии, в его тонком голосе на сей раз звучала надменная угроза.

— Я об этом догадался, мальчик, — любезно ответил Эльминстер. — Когда-то я был бы польщен, но за минувшие годы столь многие проводили время, ожидая меня, что теперь весь трепет прошел.

Он по очереди всмотрелся в обоих все с той же вежливой улыбкой.

— Надеюсь, вы не разочарованы.

Двое ответили ему недружелюбными взглядами. Первого он знал — это был некий Белсарт Хокблейд, мрачный, небритый мужчина, суровый и жестокий, зато непоколебимо верный Короне. Лицо мужчины в мантии было ему незнакомо — но смахивало на виденное в битве у Тетгарда, лицо боевого мага, пытавшегося применить Искусство во время панического отступления. Напуганного до самых костей.

— Хокблейд, — спросил он, кивая на бледного, напряженного мага. — Кто твой друг? Боевой маг?..

— Лортон Айронстон, — резко ответил маг, не дожидаясь Хокблейда. — И мне поручили просить тебя, Эльминстер из Долины Теней, мирно сдаться нам, чтобы предстать пред судом короля.

— Кто поручил?

— Ганрахаст, королевский маг Кормира, — отрезал Айронстон. — По просьбе самого короля, как сказал нам лорд Вэйнренс.

Эльминстер кивнул. Членов этого приветственного комитета должно быть трое. Последний, видимо, сейчас крадется у него за спиной...

— Ну? — рявкнул Айронстон. — Мы требуем ответа, мудрец Долины Теней! Если ты не заметил, мы находимся в Кормире — и здесь мы представляем закон, а не ты. Закон, единый даже для старых хитрых архимагов, привыкших нарушать правила и поступать как им хочется. Тебя, Эльминстер, обвиняют в краже магических предметов Короны и в убийстве — в убийстве рыцарей королевства, включая их лорда-командующего, и как минимум четырех боевых магов.

— В убийстве? На меня и мою госпожу напали посреди ночи, под звездами, в глухом лесу, дюжина человек бросились на нас, швыряя магию, вопреки моим предупреждениям, что это приведет их к смерти. На нас напали превосходящими силами, и нам пришлось защищать себя. Часть нападавших скрылись с помощью магии, а другие полегли в бою. И ты — которого там не было — называешь их смерти «убийством»? Убийца — это тот, кто ищет смерти других и находит ее. Они пытались быть убийцами, да. Всех их предупреждали — и слишком поздно они поняли, что у глупой агрессии бывают последствия.