Беттина Белитц - Необычайно романтичный (ЛП)

- Пожалуйста, нет ..., - просила я беззвучно и положила холодные руки себе на лицо. - Только не ребенок ... - Ребенок. Мой братик или сестренка. Но мама была сильной, она была метательницей диска, все будет в порядке. Просто должно.

Я проглотила комок в горле и выпрямилась. Держи позицию, сказал папа. Тогда я сделаю это, пока они не вернуться и займусь счетами. Счета были хороши для того, чтобы отвлечься и напугать они меня тоже не могли. Смело я взяла первую стопку и папку и тихо вскрикнула, когда внезапно раздался звонок.

Кто-то звонил? Здесь внизу? Это был не сигнал входной двери нашей квартиры, а совершенно другой, который я еще никогда не слышала. Папа принимал клиентов только по предварительной записи и в первой половине дня, сейчас же было уже почти пять часов вечера. Снова раздался громкий, резкий звук.

Испуганно я проковыляла к двери офиса и открыла ее, чтобы потом пройти к двустворчатым дверям заднего входа. Я редко казалась себе такой маленькой и худой. Липкими пальцами я открыла ее. Дребезжа, она распахнулась.

- О. Люси?

- Да. - Мне нужно было откашляться, чтобы я смогла продолжить говорить. - Да, это я. Моему отцу пришлось внезапно уехать, но завтра он будет снова здесь и ...

Мужчина передо мной, широко улыбаясь, покачал головой. Его лицо казалось мне смутно знакомым.

- Ждать в этом бизнесе мы не можем, барышня. Это не займет много времени. Мы только занесем ее, твой отец обо всем знает.

- Ее? Знает? - У меня было смутное представление, о чем шла речь, и оно с отрезвляющей последовательностью подтвердилось, когда он весело оттолкнул меня в сторону, а его коллега открыл заднюю дверь черного фургона, чей двигатель еще работал. И вот он уже вытащил свинцового цвета и без всяких украшений гроб, поднял его на свое плечо и с помощью мужчины пронес мимо меня в коридор.

- Туда вниз, - указала я писклявым голосом на тяжелую дверь подвала, пока не стало ясно, что мне нужно ее открыть, чтобы они могли также и занести новый товар. С опущенными веками я ждала возле двери, пока они не поставили гроб на пол и снова мимо меня вышил в коридор.

- Пожалуйста, распишись. - На выделенную линию я написала каракулями свое имя. - Было бы хорошо, если бы твой папа как можно скорее позаботился о ней. Она ведь уже два дня лежала на вскрытии. Не смотря не на что, ее родственники хотят еще раз посмотреть на нее. Я заберу ее снова завтра утром. Это возможно?

- Конечно, - сказала я и подавила рвотную спазму.

- Ты так сильно выросла, маленькая Люси. - Мужчина дружественно похлопал мне по плечу, и я посмотрела на него с удивлением. О ... конечно.

Теперь я его узнала. Это должно быть был господин Фауст, из Оггерсхайма. Иногда папа и он помогали друг другу, когда у них было слишком много заказов. Я уже несколько лет его не видела - и он должно быть думал, что я как и раньше, совершенно бесстрашно помогала папе в подвале.

- Всего хорошего для твоей мамы. И передай от меня привет твоему папе, да? Нам пора...

Его коллега коснулся приветственно лба. Медленно дверь начала закрываться и с грохотом захлопнулась. В тоже время свет в коридоре потух. Я стала искать на ощупь выключатель, в то время как я задыхалась. Два дня хранилось из-за вскрытия ... убийство? Они что, привезли жертву убийства?

Это всегда было для меня табу - клиенты, которых убили. Точно также как дети и жертвы серьезных аварий. Я помогла только с бабушками и дедушками, которые мирно заснули и знала, что их почти никогда не вскрывались, и что их доставляли «свежими».

Наконец-то я нашла выключатель, но свет не дал мне никакого утешения. Казалось он делал ситуацию даже более неизбежной. Мне было ясно, что нужно сделать. Папа и мама даже еще не приехали в больницу, и я ни в коем случае не могла вызвать папу назад. Он был сейчас нужен маме. Могло пройти несколько часов, пока они вернуться.

Но в одиночку я не смогу пройти через это. Не справлюсь.

- Леандер!? - крикнула я вопрошающе, но услышала только эхо моего собственного тонкого голоса. - Леандер! - Никакого ответа. Кричать в третий раз я не стала. Я слишком явно чувствовала, что его здесь больше не было.

Он точно в своей панике сбежал и коротал теперь свое время в парфюмерно-галантерейных и магазинах одежды - много там «одалживая».

На него я не могла рассчитывать. Позвонить моим ребятам я не осмеливалась - и папа не потерпит их в своем подвале.

Но был еще кое-кто другой, кто предложил мне свою помощь. Это последняя возможность, которая у меня была. И я ее использую.

- Софи, пожалуйста. Пожалуйста! Пожалуйста ... – О, как я ненавидела, когда мне приходилось упрашивать. Я никогда не смогу к этому привыкнуть. - Только этот один раз.

- Только этот один раз!? - завизжала она возмущенно в телефон, так что я отстранила немного мобильный от уха. - Я считаю, одного раза больше, чем достаточно. Кроме того мне сейчас нужно идти на джаз танцы и ...

- Ты сказала, если я захочу поговорить с девочкой, то могу на тебя рассчитывать!

- Поговорить! Поговорить, Люси, об одежде или парнях, а не приводить в порядок труп. Это абсолютно отвратительно и гадко!

- Парни тоже иногда такие.

- Ты права. Тем не менее, я встречаю их, когда они живые. Прежде всего у меня сейчас джазовые танцы и кроме того ... кроме того я не мою трупы!

- Софи, я боюсь делать это одна. Пожалуйста, помоги мне. - Софи несколько секунд молчала - для меня их хватило, чтобы проникнуться новой надеждой.

- А твой Леандер не может оказать тебе поддержку?

- Нет, он ушел. Не знаю куда. Он не доступен. - Это тоже была правда. Здесь больше никого не было.

- Извини, Люси. Я не могу сделать это. Мне уже страшно, когда я только иду по вашей лестнице вверх. - Голос Софи прозвучал так твердо, что я сдалась.

- Ладно. Понимаю. Тогда ... желаю хорошо провести время на танцах. - Я положила трубку. То, что Софи записалась на курс джазовых танцев, я даже не знала. Хотя такое было не для меня, я бы тут же начала им заниматься, только чтобы не делать здесь то, к чему все больше поджимало время. Прежде всего мне нужно начать снова дышать, не то потеряю сознание. Дрожа я набрала в легкие воздуха, только через рот, чтобы не чуять никакой вони, но запах формальдегида был подавляющим. И странным образом он не усилил мой страх, а заставил думать о папе. Да, этот запах я связывала с папой, потому что уже всегда, после длительных рабочих дней, он пах им.

Оцепенело я смотрела на серый, цинковый гроб, который стоял передо мной на полу. Поверх него господин Фауст положил связку вещей; наверное, одежда, которую выбрали родственники умершей. Обувь ей была не нужна; показывалась всегда только верхняя часть тела. Значит, она получит гроб с крышкой.