Ирина Шевченко - Осторожно, женское фэнтези. Книга вторая

Библиотекарша — пусть будет так — внимательно выслушала меня и неожиданно расхохоталась. Веселье ее казалось вполне искренним.

— Полно вам, Элизабет, — сказала она, утирая выступившие от смеха слезы. — Я думала, вы сообразительнее. Естественно, никто меня не видел. Три минуты. Минимум три минуты требуется на взлом многослойной иллюзии. Если, конечно, есть подозрения, что перед тобой иллюзия. А кто заподозрит спешащую домой кошку? Основная сложность была в том, чтобы верно рассчитать угол отражения: со стороны дороги меня видели кошкой, а при взгляде из дома вашего дорогого доктора, если бы он выглянул в окно, прежде чем открыть, я смотрелась бы сама собой. Но когда знаешь базовую формулу, подобные расчеты не составляют особого труда.

— Бедная кошка, — я поежилась от холода, пробравшегося под шелк платья. — Вы и ее подставили, как Саймона.

— Грязная тварь, — со злостью выплюнула Миле. И уточнила кривясь: — Кошка ваша. Вечно отирается у порога, норовит влезть в дом. Но, — она плотоядно улыбнулась, — из ее наглости тоже можно извлечь выгоду. Кусочек ветчины в обмен на клок шерсти… Вы же знаете, что для построения сложных иллюзий нужен образец?

Когда она успела? Сегодня утром, пока мы еще спали, а кошка гуляла на улице?

Чистой воды импровизация, как она это назвала.

Удачная импровизация.

Действительно, странно, что Крейг проглядел такую умницу. Допустим, некромантию она знала, так как помогала жениху с диссертацией — отец говорил об этом. Но ментальное воздействие? Сложные иллюзии? Неужели изучала по книгам?

— Все равно вас раскроют, — сказала я, не выдержав самодовольства, светившегося на ее сейчас каком-то особенно некрасивом лице. — Яд реликтового василиска слишком редкий. Подумают хорошенько и вспомнят голову, которая хранится у вас на кафедре.

— Вы, и правда, умная девушка, Элизабет, — восхитилась библиотекарша. — Вашу работу по драконам я ставлю в пример своим студентам. А единорог? Вам же прямой путь был на мою специальность! Изучали бы мистических существ в теории и на практике. Но вот с головой вы немного ошиблись, — она мерзко усмехнулась. — Совсем немного. Вы умны, но все-таки не умнее Крейга. Он давно заподозрил бы меня, если бы только не знал, что голова василиска — подделка. Муляж. Когда-то была настоящая, но четыре года назад при проверке выявилось, что она якобы испускает ядовитые миазмы, и ее решено было уничтожить. Только прежде, — улыбка стала еще гаже, — я успела отщипнуть несколько чешуек с кожей. Хотела выделить яд и демонстрировать его действие студентам. На лягушках, к примеру. Но концентрата оказалось слишком мало, чтобы использовать его на занятиях, да и вряд ли бы мне разрешили… А яд остался. Глупо было его выбрасывать, мог пригодиться когда-нибудь…

Она умолкла. Задумалась о чем-то, с силой морща лоб.

— Странно, да? — спросила у меня. — Это ведь случилось уже в новой жизни. В прежней достать яд мне было бы негде. Но он и не пригодился бы…

Библиотекарша отошла к заколоченному окну и замерла там. Удобный случай для удара. В спину, да, но в такой ситуации не до геройских принципов, и я не остановилась бы перед этакой «подлостью», если бы не подозревала, что на драконше защита в несколько раз мощнее любого атакующего заклинания из моего небогатого арсенала. Вот если бы прорваться на миг подпространство, сплести веночек из чистой энергии и усилить ею плетение…

— Вы же понимаете, что мне придется вас убить? — не глядя на меня, спросила мисс Миле. Тихий печальный голос заставил зашевелиться волоски на моих руках. — И вас, и доктора, как только он принесет книгу. Лучше бы он добыл ее поскорее, а то вы замерзнете, а я не успею приготовить ужин. Обещала Саймону испечь лимонный рулет на десерт… Вам нужно было выбрать моего сына, Элизабет, — она повысила голос и резко обернулась. — Я давала вам такой шанс. Вы ведь могли стать чудесной парой, и никому не пришлось бы умирать. Даже Лидии, возможно. Пусть бы себе болтала, что угодно, — кто бы ее слушал, когда прежняя реальность забылась бы? Если бы вы не стали о ней напоминать, забылась бы, и все были бы счастливы.

— Я не перестала бы о ней напоминать, — покачала я головой. — Никогда. И дело не только в пропавших студентах. Если не вернуть все как было, мир погибнет. — И добавила доверительным шепотом: — Я знаю, мне Мэйтин сказал.

Библиотекаршу перекосило. Шок — это по-нашему.

— Вы сумасшедшая? — вытаращила она глаза, и я, невзирая на серьезность ситуации, с трудом сдержала смех: кто бы говорил! — У вас… голоса? Видения? Или это место действует? Лидия ведь так и не оправилась после того всплеска. Но вы… Бедная девочка!

Самое смешное: она, похоже, искренне жалела меня. Собиралась убить, но переживала из-за моего возможного помешательства.

Бедная девочка…

Ева Кингслей назвала меня так же в тот день, когда пришла в себя в лечебнице. Хотела сказать мне что-то, как тогда показалось, важное, но не успела.

Тогда я забыла об этих словах почти сразу же, а теперь почему-то вспомнила. Должно быть, это и правда важно, и нужно успеть понять… До смерти? До того момента, как я умру в этом мире и тут же окажусь в своем?

Нет, умирать сегодня я была не намерена. Другой мир подождет. Ему ведь без разницы: Мэйтин говорил, что понятия времени между мирами не существует. А Ерайнвилль — о том, что в этих мирах мы можем быть кем угодно…

Я улыбнулась, чем еще больше озадачила вглядывавшуюся в мое лицо женщину.

— Вы не в себе, — сделала вывод она. — Это трудно — хранить память об обеих реальностях. Я сама… Впрочем, это неважно.

— Почему же? — возразила я. — Мне интересно, как вы справились.

Мне все интересно.

В финале злодеи обычно делятся секретами, думая, что герой унесет их с собой в могилу. А герой выживает, как правило.

Я надеялась, что не стану для этого правила исключением.

— Справилась как-то, — не пожелала откровенничать мисс Миле. — Не сидите на полу, там холодно, встаньте…

— А то что? — хмыкнула я, крепче обнимая себя за плечи. — Простужусь? Побрезгуете убить меня с насморком?

Вместо того чтобы устыдиться своих намерений, библиотекарша разозлилась.

— Вы сами виноваты! — заявила она мне. — Я перебрала все источники, нигде и слова нет о подобных… аномалиях! Но если и так, молчали бы себе. Зачем нужно было поднимать переполох? Ставить в известность ректора? Писать заметки на память? Вы сами в это влезли и не оставили мне другого выхода! А ведь вы мне понравились, Элизабет. Действительно, понравились. Думаете, много студентов уделяет сейчас внимание истории мистических существ? Единицы! Остальным это не интересно. А у вас хороший потенциал… был… Как и у Германа. Вы не представляете, как я расстроилась, когда поняла, что он был в числе бездельников, мечтавших получить желаемое за одну лишь каплю крови. Глупый мальчишка! Загадал бы научную степень сразу же после окончания академии — ему это удалось бы. Но нет, ему захотелось победы в дурном мордобое. Вот и поплатился!