Ирина Шевченко - Осторожно, женское фэнтези. Книга вторая

Единственной моей проблемой сейчас было отсутствие зубной щетки, но один раз можно было обойтись и пальцем. Обо всем остальном я решила сегодня не думать, ни о библиотекаре, ни о том, что едва обретенное счастье скоро закончится… Для меня. Но боги не злы: я не буду страдать, вернувшись в своей мир, просто не вспомню всего этого, а Эдвард забудет мои рассказы, и у него останется его Бет…

Не вспоминать о грустном оказалось не проще, чем, как в известной притче, не думать о белой обезьяне.

Но я все равно не стану предаваться унынию. Здесь и сейчас я — Элизабет. А Элизабет — это я. Она приняла мои мысли и чувства так же, как я приняла ее память. Если она будет счастлива тут, на Трайсе, то, может быть, и я где-то там…

Из ванной я вернулась в порядком подпорченном настроении, и это не осталось незамеченным.

— Что-то не так? — приподнялся мне на встречу Эд.

Кошка, предвидя выяснение отношений, соскочила с кровати и шмыгнула за дверь. Напрасная предосторожность: я не собиралась портить этот день.

— С чего ты взял? — улыбнулась я своему доктору, забираясь к нему под одеяло. Но обеспокоенность не исчезла из его взгляда: то ли улыбка получилась недостаточно искренней, то ли Эд сам успел о многом задуматься в мое отсутствие. — Хотя… — я устроилась на его плече, прочертила пальцем извилистую линию на груди. — Да, кое-что не так. Я понимаю, что ты старый солдат и не знаешь слов любви, но можно же хоть что- то сказать?

Маленькая почти не ложь. Он разгадал ее, как и мое желание не говорить ни о чем серьезном. Дунул шутливо в лицо.

— Во-первых, я — не солдат. Во-вторых, смею надеяться, еще не так стар. А в- третьих, я могу объясняться в любви на пяти языках. На трех — даже без акцента. Например…

Староэльфийский, конечно же. Невероятно красивый язык. И исполнение не подкачало: глубоко, прочувствованно… Но я ни слова не поняла.

— Что ты сказал?

— Если дословно: «Насыть меня пищей, женщина, как уже насытила любовью. Пусть кофе будет горячим, как моя страсть, и сладким, как твои поцелуи»…

— И? В чем подвох?

— Ну… Дальше у меня закончились сравнения, и я просто перечислил все, что хочу на завтрак.

Завтрак — это замечательно. Поцелуями, даже самыми сладкими, сыт не будешь. Ими в принципе невозможно насытиться…

— Не знаю, что ты там пожелал, — сказала я, переведя дух. — Но я не отказалась бы от яичницы в твоем исполнении. Помнится, ты так ее нахваливал.

— Возможно, я несколько преувеличивал, — попытался пойти на попятную Эд. Но кто ему позволит?

— Нужно попробовать, чтобы знать наверняка, — заявила я, за что была названа коварной бессердечной женщиной. — С тебя завтрак, а с меня ужин, — пообещала, чтобы унять наигранное недовольство.

Встала с постели вслед за ним. Прошлась по спальне, которую с вечера некогда было рассматривать. Не нашла ничего интересного, кроме своего платья, успевшего высохнуть за ночь. Подумала и решила все-таки одеться. Немного странное желание, если вспомнить, какие планы у меня изначально были на этот день, но было что-то такое в голубом шелке и вышивке рунами… К тому же это Элси Аштон могла бы беззастенчиво разгуливать по дому в сорочке, а миссис Грин — добропорядочная дама и не выйдет к завтраку в неглиже.

Подумалось, что нужно срочно предупредить родителей о возможном скором замужестве. С Эда станется привести меня в храм в перерыве между утренним обходом и назначенной на вечер операцией. Говорил же, что не любит тратить время впустую. Да и мне самой не хотелось возвращаться в общежитие или бросать слишком явный вызов приличиям, перебравшись в этот дом до свадьбы.

Мысль о том, что разговоры о свадьбе могут оказаться лишь шуткой, мне и в голову не пришла. Зато я всерьез озадачилась вопросом, каково мне будет учиться дальше на целительском, как изменится отношение однокурсников, с которыми я пока даже не знакома, и преподавателей. Представила, как будут кривиться при виде меня тамошние «белинды», а профессора на каждый неотвеченный вопрос укоризненно качать головой, приговаривая: «Ну, что же вы, миссис Грин, не могли попросить мужа объяснить вам тему?»… Жуть.

Мистер Грин гремел на кухне посудой, вряд ли задумываясь о том, какие сложности ждут нас впереди, и я решила, что мешать ему сейчас не стоит. Вдруг яичница не получится, а я останусь виновата?

Закончив с одеванием, заглянула в комнату с макетом драконьего города.

Но просто полюбоваться фигурками из папье-маше не вышло. Стоило взглянуть на драконов, как в голове сложилась сама собой простая ассоциативная цепочка, в итоге свернувшая все размышления к библиотекарю.

Последнее условие. Будь моя воля, я забыла бы о нем, как забывают остальные, и осталась бы здесь навсегда. Но если я сделаю это, не будет никакого «здесь». И тянуть тоже нельзя: вот-вот сотрутся воспоминания о последних исчезновениях, и новая реальность окончательно заменит прежнюю.

Нет, нужно найти библиотекаря как можно скорее. А там уж… пусть будет, что

будет…

Я заметила на стоящем в стороне от макета столике стакан с карандашами и чистые листы бумаги и подумала, что Эд не будет возражать, если я возьму парочку и посижу тут, пока он колдует над завтраком.

Итак, что, если забыть известное «Ищи кому выгодно» и начать искать того, кто просто имел возможность провернуть подобное?

Кому хватило бы знаний, чтобы разобраться с найденным в старой книге описанием ритуала?

Кто мог подсунуть схему студентам — ясно: библиотекарь, знавший о тайном обществе. Но кто мог всучить ее Камилле? Вернее, не так: кто был достаточно близок с ней в обеих реальностях, чтобы знать о ее отношениях и с Оливером, и с его племянником?

Кто был в курсе того, что ищет в библиотеке Рысь?

Кто мог подобраться к нему, чтобы накинуть поводок?

Кто встречался с оборотнем в учебном корпусе некромантов? Точнее, у кого была возможность входить туда и выходить, не привлекая лишнего внимания, если только он сам не некромант?

А он не только некромант, если вспомнить чары подчинения, наложенные на Джереми Адамса. В ректорате ежедневно бывает множество посетителей, и подойти к секретарю мог любой, но у кого хватило бы сил подчинить неслабого, по словам Крейга, малефика? И кто, опять же, знал о Камилле?

На летучем корабле были в основном преподаватели, и это несколько сужало круг подозреваемых? Но кто находился в непосредственной близости от меня? Может быть, даже подходил?

Кто заманил Лидию на кладбище? И что такого она могла знать, что пришла с этим к леди Пенелопе? Почему библиотекарь выбрал именно тот склеп? Только ли потому, что он расположен в удалении от ворот?

И последнее: отравленная конфета. Кто знал о моей дружбе с Саймоном и сладостями? И где этот кто-то мог раздобыть редкий яд реликтового василиска?