Мария Заболотская - И.о. поместного чародея-2

— Так пахнет еда, мессир, — торжественно объявил Мелихаро, покосившись на Аршамбо с некоторым сочувствием. — Самое быстрое блюдо к завтраку — яичница с беконом. Увы, даже я не смог приготовить в столь короткий срок что-то более сложное, да еще при отсутствии в доме каких-либо съестных запасов. Чуть позже нам принесут блинчики и чай.

Заслышав это, Искен сменил свое любезное выражение лица на куда более искреннее, и произнес, присаживаясь за стол:

— В самом деле, куда торопиться?.. Редко когда мне выпадает удовольствие позавтракать в столь приятной компании.

— О, впервые вы решили задержаться у меня в гостях на ночь, мой юный друг, да еще и остаетесь на завтрак! — с удивлением произнес Аршамбо. — Обычно вы сбегаете, как только мы обсудим все научные вопросы. Рад видеть, что общество магистра Леопольда так благотворно влияет на вас. Признаться, меня всегда тревожило то, что юноша ваших достоинств ведет нелюдимый образ жизни!..

— Сытная еда поутру, мессир, — заметил Мелихаро, не удостаивая аспиранта даже взглядом, — творит сущие чудеса с самыми суровыми людьми, даже если ум их сосредоточен лишь на научных изысканиях.

Я слышал, вы весьма… э-э-э… энергично отчитали слуг, — отозвался Аршамбо, чей взгляд постоянно возвращался к тарелке, стоящей перед ним.

— Ерунда, — легкомысленно отмахнулся демон, а слуга, неловко раскладывающий салфетки, невольно икнул. — Я всего лишь уволил одного из них — того, что с самой неопрятной бородой, и сказал, что его жалованье будет распределено между оставшейся челядью — если они будут выполнять свои обязанности добросовестно, разумеется.

— Но они могли все попросить расчет! — Аршамбо понизил голос, оглянувшись на слугу.

— О, да, — согласился демон и желтовато-карие глаза его недобро засветились. — Они могли попросить расчет и немедленно отправляться на поиски господина, которому нужны бестолковые, наглые, ленивые, неопрятные, воровитые, нерасторопные…

— Ох, — слуга, явно будучи не в силах повторно выслушивать эту речь, уронил вилку, отчего тут же покрылся смертельной бледностью, ведь взгляд Мелихаро немедленно остановился на злополучном столовом приборе. — Я… Я сейчас принесу чистую, господин!

— Уж будьте так любезны, Базиль, — ответил ему демон столь ласково и значительно, что бедный Базиль едва ли не бегом ринулся на кухню.

Яичница и в самом деле оказалась неплоха, а уж для Аршамбо, привыкшего лишь к скромному обществу своих неизменных черствых гренок, она стала настоящим открытием. Сначала он ел осторожно, подолгу рассматривая каждый кусочек, но к тому времени, как принесли блинчики, вилка в руках магистра летала, точно молния, а лицо порозовело.

Мелихаро с истинно царским величием следил за всем, что появлялось на столе и видно было, что от этого испытующего взгляда у Базиля перехватывает дыхание; прочие же слуги, остававшиеся на кухне, явно начинали дышать только когда Базиль возвращался и говорил, что чистота чашек или крепость чая не вызвала нареканий.

— Мне кажется, что ко мне возвращаются силы! — в очередной раз удивился магистр Аршамбо, отпив чаю. — Надо же! А ведь я никогда не мог взять в толк, зачем поутру отвлекаться еще и на еду — ведь она не несет никакой радости! Господин Мелихаро, вы сущее сокровище!

— Да-да, — подтвердил Искен, усмехаясь краешками губ. — Я начинаю завидовать мессиру Леопольду. Не отказался бы иметь под рукой такого исполнительного секретаря, как вы.

Демон, заслышав эти слова, усмехнулся не менее любезно, показав при этом крупноватые клыки, и ответил:

— Боюсь, вам окажутся не по карману мои услуги.

Взгляд Искена дал мне ясно понять, что он сразу догадался, что секретарь питает к нему неприятие, и этот обмен репликами окончательно подтвердил его догадки насчет природы этой враждебности. В первый раз я очутилась за столом между двумя мужчинами, соперничающими за мою благосклонность — пусть и весьма своеобразным способом — и мысленно поблагодарила высшие силы, за то, что мне выпало изображать напрочь рехнувшегося мальца. Ничего умнее при сложившихся обстоятельствах, кроме как неотрывно смотреть в стену напротив себя, я все равно бы не придумала.

Наконец славный завтрак завершился, и даже взгляды, которыми обменивались некоторые из его участников, не смогли всерьез испортить общее впечатление от него. Искену пора было отправляться в Академию, где он должен был подменить магистра Аршамбо, как это накануне довелось делать магистру Леопольду.

— Мессир Аршамбо, — произнес аспирант, осматриваясь, — где же таблицы, рисунки и схемы к лекции? Я помню, все лежало на столе у окна…

Магистр Аршамбо вопросительно глянул на Леопольда, Леопольд уставился на Мелихаро, и демон с мрачной радостью в голосе ответил:

— Обождите пару минут, я сложу все и принесу.

Действительно, он обернулся очень быстро. Все рисунки были скручены в аккуратный рулон.

— Выполнены в разнообразной технике, — сказал он, вручая рулон Искену с откровенно злорадной улыбкой. — Многие сюжеты творчески мной переосмыслены, и в них отражено мое личное авторское видение. Думаю, это оживит вашу лекцию, мессир Искен.

Я вспомнила, как неистово орудовал Мелихаро кистью и карандашами всю ночь напролет, и тихо хмыкнула — адептов в самом деле ждал сюрприз.

Едва аспирант покинул дом своего научного руководителя, как магистр Аршамбо, прихватив с собой чай и тарелку со стопкой блинчиков, удалился в свой кабинет.

— Мессир Леопольд, — сказал он перед тем, поднявшись из кресла с неожиданной прытью, — я вчера так и не успел посмотреть ваши записи — проклятый приступ скрутил меня, едва я попытался сесть за рабочий стол. Теперь же я чувствую себя удивительно бодро и непременно изучу ваши наработки, уж простите меня за такую проволочку…

Леопольд, понятия не имеющий о содержании моих папок, заметно помрачнел, но мужественно ответил, что с нетерпением ждет справедливого вердикта, и торопливо прибавил, что отправляется в свою комнату, дабы подготовить отчеты по прочим своим опытам. Конечно же, магистр, не найдя повода сбежать из дому, решил подремать пару часов в тишине — он не привык так рано просыпаться. Я последовала за ним, чтобы подыскать среди своих бумаг хоть что-то, годное называться научным отчетом. К тому же, меня ожидали те самые книги с уймой закладок, которые мне нужно было переписать — хоть Мелихаро и посчитал, что с Искена было достаточно рисунков и пары таблиц, негоже было оставлять магистра Аршамбо без нужных ему лекционных материалов.

Демон же, наконец-то найдя применение своей кипучей энергии, остался со слугами, которые еще не догадывались в полной мере, как отныне изменилась их жизнь. Поднимаясь по лестнице, я слышала, как Мелихаро безжалостно выкрикивает: «Крахмалить!.. Мыть!.. Натереть воском!.. Почистить!.. Выстирать!.. Выполоскать не менее трех раз!..». Не приходилось сомневаться, что уже к вечеру дому Аршамбо предстояло всерьез измениться.