Микки Нильсон (Нельсон) - Испепелитель (ЛП)

"Братья крестоносцы, взгляните вдаль!" - пронесся над бастионами осажденного Дольного Очага ликующий крик дозорного. - "Великая Инквизитор Снежновласая и подкрепления из Алого Монастыря! Быть может, мы и переживем этот день!"

С приходом дополнительного воинского контингента Алых Крестоносцев ход сражения разительно переменился; сама Великая Инквизитор следовала в авангарде воинства, нещадно разя мертвяков Плети пламенными заклятиями.

Пробившись к восточному крылу крепости, она лицезрела Великого Крестоносца Датрохана, который - к вящему удивлению собственных солдат, лицезревших тот страшный удар, что нанес ему голем, - не получил ни царапины. Чего нельзя было сказать о доблестном полководце Аббендисе, сложившем голову в сражении.

Они сидели на склоне холма, любуясь прекраснейшим закатом, и покоем… обманчивым, ложным, но, в то же время, столь притягательным. "Как красиво, правда, Фэйрбэнкс?" - нарушил молчание Дарион Могрейн, и собеседник его улыбнулся: "Воистину, мастер Дарион. Даже я не могу найти изъянов в столь чудесной картине".

"Хотел бы я, чтобы это увидел отец", - вздохнул Дарион. - "Он любил закаты. Когда я был маленьким, то видел, как он подолгу смотрел в окно. Он говорил, что в такие мгновения ощущал себя и Свет единым целым. Но со мной Свет никогда не говорил так, как с ним. Мне он всегда казался… далеким. За пределами моей досягаемости". "Свет приходит к каждому из нас по-разному", - заметил мудрый Фэйрбэнкс, и Дарион согласно кивнул: "Отец говорил, что все мы должны исполнить свое предназначение. А я не ведаю, в чем заключается мое. Я все делаю неправильно. Мне следовало прислушаться к Максвеллу, когда он передал мне твои слова относительно Рено. Мне не следовало приносить меч в Монастырь. Мне…"

"Остерегайся сожалений, Дарион", - строго произнес Фэйрбэнкс, пристально глядя на юношу. - "Они - еще та чума. О многом ты просто не мог знать". "Я не сдамся, Фэйрбэнкс", - покачал головой юноша, пребывая в тяжелых раздумьях. - "Я добьюсь того, чтобы душа его обрела покой… Но скажи мне честно… Ведь это все сон, верно? Ты же мертв".

"Да", - улыбнулся Фэйрбэнкс. - "То, что осталось от моего смертного дела, гниет в казематах Алого Монастыря". "Тогда что это?" - вопросил Дарион, разведя руки в стороны. - "Почему ты здесь?" "Отыщи Тириона Фордринга, пребывающего в изгнании там, где река Тондрорил несет свои воды в Чумные Земли", - изрек Фэйрбэнкс". "Для чего?" - уточнил Дарион, но собеседник его уже поднялся на ноги. "Иди своим путем, мастер Дарион", - печально произнес он. - "А мне пора идти… пока не настала ночь".

"Погоди!" Дарион проснулся от собственного возгласа, однако детали сна - видения? послания? - отпечатались в его разуме. Подобрав Испепеляющему с пола полуразрушенной хижины, где он остался на ночь, Дарион двинулся к дереву, у которого привязал коня.

"Что скажешь, отец?" - с горечью обратился он к клинку, заключенная в котором душа которого упрямо отказывалась разговаривать с ним. - "Теперь изводишь меня молчанием? Не хочешь, кстати, материализоваться и срубить мне голову?… Ладно, да будет так. Мы отправимся к реке Тондрорил, пока Алые Крестоносцы не настигли нас, чтобы забрать украденного мною коня".

У шумного водопада в Восточных Чумных Землях Дарион отыскал неприметную хижину, которая, вполне возможно, и является домом Тириона Фордринга - знаменитого в прошлом героя Второй Войны, а ныне - изгнанника, заклейменного паладинами Серебряной Длани как предателя, сдружившегося с орочьим отродьем.

"Эй, Тирион!" - прокричал Дарион, не желая, чтобы Фордринг - если он действительно проживал в сей хижине - посчитал его за врага. - "Тирион Фордринг!" Ответа не последовала, и юноша, пожав плечами, осторожно приоткрыл дверь домика, ступил внутрь… и в то же мгновение ощутил молот, приставленный к шее.

"Что у тебя за дело, юноша?" - неприветливо вопросил седовласый длиннобородый человек, могучее сложение которого выдавало бывалого воина. "Мое имя… Дарион", - прохрипел юный Могрейн, благо молот - оружие паладинов Света - несколько смущал его, благо оказывал немалое давление на шею. - "Дарион Могрейн, сир. Я пришел, чтобы просить тебя о помощи".

"Младшенький Александроса?" - во взгляде Тириона приязни ничуть не прибавилось. - "Я ничем не могу помочь тебе. Шел бы ты своей дорогой". "Свет ниспослал мне видение", - объяснил Дарион, когда бывший паладин счел возможным отвести молот в сторону. - "Он открыл, что ты можешь помочь мне… или, по краймей мере, дать мудрый совет!" "Значит, Свет указал тебе неверный путь", - с горечью молвил Тирион. - "Я - отверженный, изгой. Советую тебе уйти… и искать помощи в ином месте".

"Дело касается души моего отца!" - воскликнул Дарион. - "Может, ты и отверженный, изгой. Но ты - единственный, к кому я еще могу обратиться за помощью". "Души отца, говоришь?" - нахмурился Тирион. - "Александрос был олицетворением чистоты Света. Не могу представить, чтобы душе его что-то угрожало… Ладно, я выслушаю тебя. Ради твоего отца. Проходи".

…Позже, внимательно выслушав рассказ юного Дариона, Тирион надолго замолчал, погрузившись в раздумья. "Твой рассказ меня встревожил, и это еще мягко сказано", - изрек он наконец. - "Если дух Александроса и меч связаны, как ты утверждаешь… Когда я был судим - лишен ранга и положения в обществе, - то боялся, что Свет оставит меня. Но Свету нет дела до людских судилищ".

Протянув руку, Тирион принял у Дариона Испепеляющий и, воззвав к Свету, испросил явить ему истинную суть меча… после чего с гримасой искреннего омерзения вонзил меч в стол. "Меч снедает порча", - пояснил он. - "А внутри него пленена душа. Если она действительно принадлежит Александросу Могрейну, то, боюсь, от него ничего уже не осталось". "То есть?" - встревожился Дарион. "То есть душа твоего отца потеряна для искупления, мальчик", - пояснил Тирион. - "Ты сделал все, что мог. Думаю, тебе лучше примириться с этой мыслью". И с этими словами он вышел из дому.

"Мы должны найти способ!" - воскликнул Дарион, бросившись следом. - "Ты должен помочь мне!" "Твоя ливрея…" - не оборачиваясь, бросил Тирион. - "Ты не из Алых Крестоносцев…" "Я из нового ордена", - с гордостью произнес юноша. - "Серебряная Заря. Братство, которое верует в равенство всех рас и народов, посвятившее себя искоренению зла в мире".

И столь напыщенно и наивно прозвучали его слова, что Тирион не выдержал, расхохотался в голос. "Бедный глупец…" - вымолвил он наконец. - "Тебе предстоит бесконечное сражение". "Неужто вся душа твоя заполнена лишь горечью?" - покачал головой Дарион. - "Мой отец верил в тебя даже тогда, когда остальные проклинали твое имя! Неужели ты повернешься ко мне спиной, как повернулся к Таелану?"

"Ах ты, сопляк!" - Тирион в гневе обернулся к юноше. - "Не пытайся говорить со мной так, будто тебе ведома истина! Ты ничего не знаешь!" "Ты прав - я ничего не знаю!" - выпалил Дарион в ответ. - "Таелан никогда не говорил об этом. До меня доходили лишь слухи. Если отказываешься помочь мне, хотя бы расскажи, почему тебя окрестили предателем".