Микки Нильсон (Нельсон) - Испепелитель (ЛП)

"Какую прекрасную встречу ты мне приготовил, брат Максвелл!" - отчетливо прозвучал звонкий голос; ведя коня в поводу, к лидерам ордена Серебряной Зари приближался тот, которого не чаяли они увидеть среди живых. "Дарион!" - восклинул Максвелл. - "Благодарение Свету, ты жив! А Александрос? Он…" Максвелл замолчал, не в силах продолжить, но Дарион понимающе кивнул.

"Мертв", - тихо произнес он, опустив голову. - "Он мертв… а его очерненная душа пленена ныне в Испепеляющем". "Мертв, пленена…" - растерянно повторил Максвелл. - "Не уверен, что понимаю тебя. А Грунн'хольд и остальные?" "Выжил лишь я один", - скорбно произнес Дарион. - "Я надеюсь, что погибли они, помогая одержать окончательную победу, и что я сумею даровать покой душе отца".

"Надеешься", - с оттенком грусти улыбнулся Максвелл. - "Ты пришел в нужное место… конечно, если мы сумеем уберечь его от Плети. Как раз сейчас они уже подступают". "Но почему?" - недоуменно вопросил Дарион. - "Зачем Плети нападать на скромную часовенку в дикоземье?" "Именно потому, что находится часовня в дикоземье, она и стала прекрасным выбором", - резюмировал Максвелл. "Но для чего?" - Дарион был вконец сбит с толку.

Вместо ответа Максвелл наказал Дариону следовать за ним, и повел юношу внутрь часовни, где обнаружились весьма обширные подземелья, в каменных нишах которых виднелись каменные саркофаги. "Я был среди тех немногих, кому поручили выполнение сей тайной задачи", - рассказывал Тиросус по пути, в то время как спутник его вертел головой по сторонам: он и помыслить не мог, что под землею скрывается подобное! - "После того, как Артас убил отца, нашего любимого короля, и Плеть разорила Лордерон и Столицу, было решено, что усопшие воители не должны встать в ряды воинства Короля Мертвых. Посему мы достали тела их с погостов и из катакомб: тела воинов, священников, паладинов… чемпионов давно минувших сражений… И мы переправили их сюда, в эту неприглядную далекую часовню, где вновь предали их освященной земле. Тысячу величайших воителей сего мира. Но стоит им попасть в лапы Плети…" "Они будут подъяты слугами Короля Мертвых", - мрачно кивнул Дарион. "Да", - согласился Тиросус. - "Детали машины разрушения, остановить которую невозможно". "Теперь я понимаю, почему столько воинов собрались снаружи, готовясь дать отпор врагу", - произнес Дарион. - "Для меня будет честью сражаться рядом с вами!"

Той ночью сон Дариона непрестанно тревожили кошмары; он погружался все глубже и глубже в мутное марево - в мир, куда не проникает Благой Свет. Но даже в сих чернильных глубинах Дарион видел отца, опускающегося в глубины забвения.

А на рассвете на равнине перед Часовней Надежды Света появилось воинство Плети - неутомимый вал, за которым оставалась лишь пустота. Сжимая Испепеляющий в руке, Дарион Могрейн встал рядом с Максвелом Тиросусом. "Час пробил, воины Света!" - зычно возвестил тот, обращаясь к изготовившимся к бою паладинам Серебряной Зари. - "Посмотрим же вместе смерти в глаза! За доблесть! За свободу!! За Азерот!!!"

А в следующую минуту армии сошлись на поле брани, и закипела жаркая сеча. Ни пяди свободной земли не оставили мертвяки Плети, а с небес атаковали чудовищные горгульи. Но самое страшное состояло в том, что павших воителей Серебряной Зари некроманты тут же обращали в мертвяков, и расправлялись те со своими же товарищами. Понимая, что в сем сражении против многократно превосходящих сил врага победу им не удержать, солдаты Серебряной Зари, тем не менее, не дрогнули, и продолжали бой. Ведь надежда, как ведомо, умирает последней, и да во тьме может вспыхнуть ее маячок.

Чуть после к сражению присоединился могучий седовласый воин, с легкостью разивший зомби и големов; бросив взгляд в его сторону, Дарион улыбнулся. Тирион Фордринг… Похоже, отец не ошибался в своем мнении о нем…

Несчетное количество нежити уничтожил Дарион Испепеляющим, но возник перед ним тот, против которого проклятый клинок бессилен. "Да возгласят геральды проклятых о нашей победе, ибо перед тобою - Кел'Тузад!" - провозгласил лич, наблюдая, как Дарион отчаянно продолжает разить мертвяков. - "Испепеляющий не столь силен, мальчишка… никакое оружие не сможет долго противостоять могуществу Плети! Число ваших воинов неумолимо сокращается. Ваши солдаты валятся с ног от усталости. Ваше начинание обречено. Какая еще может быть цель твоего жалкого существования, кроме как принять смерть? Склониться перед повелителем?"

Слова могущественного лича эхом отдавались в ушах Дариона, но он продолжал сражение, не смея отвлекаться ни на что иное. "Где же сейчас твой Свет, в который ты так истово веришь?" - глумливо вопросил Кел'Тузад. Слова его, ровно как и прощальная фраза Тириона, привели Дариона к осознанию сути его предназначения. Деяние во славу любви…

"Вот оно что!" - выдохнул юноша. - "Вот почему Свет никогда не омывал меня так, как отца. Я недостаточно веровал. Свет уже однажды вывел меня из тьмы. Возможно, он содеет то же еще раз. Быть может, это наш единственный шанс. Истинное испытание веры… деяние во славу любви. Вот, стало быть, в чем мое предназначение. Да будет так. Моя душа за твою. Я люблю тебя, папа".

И на глазах потрясенного до глубины души Тириона и иных воителей Серебряной Зари Дарион Могрейн пронзил себе грудь Испепеляющим. Вновь, как и в ночных кошмарах, ощутил он, как погружается в мутные глубины, тщетно пытаясь вздохнуть. Но за мгновение того, как канул он в пучины забвения, узрел Дарион сияние Света…

Столп ослепительного Света ударил с небес, сокрыв нечестивое воинство Плети, разом испепелив сотни, тысячи мертвяков. "Что это, Тиросус?" - в страхе и благоговении выдохнула Чистосердечная, отвлекшись от сражения. - "Что происходит?" "Это возмездие, офицер Чистосердечная", - отвечал лорд Максвелл. - "Возмездие тысяч душ, жаждущих отмщения".

Мир Дариона растворялся, ускользал, но достиг его далекий глас, который он не надеялся услышать боле. Глас отца. "Я люблю тебя, сынок", - прошелестел голос. - "Всем, чем я есть… чем был… чем буду".

Голос затих, и приблизилась тьма, которую Дарион принял, ибо в том состояла суть приносимой им великой жертвы. "Теперь ты мой, мальчишка", - ликующе расхохотался Кел'Тузад. - "Восстань, Дарион Могрейн. Восстань, Испепеляющий!"

Дарион, ныне - рыцарь смерти, вечный служитель Плети, - поднялся на ноги; грудь еще все его пронзал исполненный порчи Испепеляющий. "Да, мы не достигли цели, но я удовлетворюсь тем, что получу в услужение тебя", - произнес Кел'Тузад. - "Плеть всегда может вернуться к Часовне Надежды Света. А теперь скажи мне, мальчишка… кого ты любишь?" Выдернув меч из груди, Дарион поднял взор на лича, честно ответив: "Никого".

…Пусть Дарион и не мог больше слышать голос Александроса, дух того, пребывающий ныне среди душ доблестных воинов, погребенных в Часовне Надежды Света, обратился к нему в последний раз: "Твоя жертва останется вечной ношей на моей душе, сынок. Ты никогда не оставлял меня, не оставлю тебя и я. Ибо ты преподал мне самый важный урок из всех, которые я усвоил: надежда… не умирает никогда!"