Элизабет Норрис - Неуязвимый (ЛП)

Он мог иметь детей, которые любят его больше, чем мир. Может быть, они цитируют фильмы или сериалы друг другу, может он не умел готовить или никогда не забывал проверить заперта ли входная дверь.

Мои руки все в пятнах. Его кровь, теперь черная, находится под ногтями и на моей кутикуле. Глядя на них, я знаю в глубине души, не имеет значения сколько раз я вымою их. Даже когда пятна исчезнут, мои руки никогда уже не будут прежними.

Кто-то похлопывает мое плечо, и я оборачиваюсь к регистратору. Она предлагает мне тюбик чего-то.

– Анти-ожоговый крем, - говорит Барклай, подойдя ко мне. - Старайся не использовать слишком много. Они могут дать нам только один.

Я беру его у нее.

Элайджа стонет. Я делаю шаг вперед, но его пулевое ранение уже чистое и перевязано. Доктор работает над больной ногой.

Нога подвернута, как будто была сломана и зажила не правильно.

Я чувствую боль в животе. Это своего рода травма, которая говорит "Ваша жизнь никогда не будет прежней".

Элайджа, наверное, никогда не будет нормально ходить. Всегда будет заминка в его шаге. Он не будет бегать так же быстро, и не будет такого же баланса. Нога должна быть повторно сломана залечена.

Но не сегодня.

Он как будто знает, о чем я думаю, Элайджа посылает мне кривую улыбку. - Жалеешь об этом?

– Не глупи, - говорю я автоматически. Потому что я рада, что мы забрали его оттуда.

Доктор говорит мне что-то, и хотя я не понимаю, могу сказать, он хочет, чтобы я отступила, что я и делаю. Я не хочу или готова видеть в зеркале ущерб, который получила, но я открываю тюбик и наношу небольшое количество крема на свое лицо пока стою там. Охлаждающий эффект, появляющийся на моей коже, заставляет меня вздохнуть, даже если это больно.

– Вот, возьми это тоже, - говорит Барклай, протягивая мне две таблетки. Я положила их в рот и с трудом проглотила. Тяжело без воды, и когда они идут вниз, то оставляют неприятный вкус лекарства в горле.

– Тебе лучше присесть, - добавляет он. - Мы должны отдохнуть.

Я знаю, что должна сказать ему, что у нас нет времени на отдых, что семья Бена и все, кого они держат в тюрьме, все еще там, что мы должны их вытащить. Но почему-то, слова не приходят ко мне. Вместо этого Барклай и я стоим бок о бок в молчании долгое время. У Элайджи есть несколько открытых язв на теле, раны, которые никогда не заживали, собирая бактерий и нагноение неизвестно как долго. Врач чистит и дезинфицирует их, перевязывает или сшивает. Он подключает капельницу с жидкостью и обезболивающим, и Элайджа отключается, наверное, это его первый настоящий отдых за последние недели.

В какой-то момент регистратор приносит стул для меня, и я сажусь.

Барклай кладет руку на мое плечо, и я зеваю, опираясь на него для поддержки.

Где-то по пути я устала достаточно, что засыпаю.

Я просыпаюсь в одежде, лицом в подушку. Грубые простыни покалывают мою кожу, и все мое тело окостенело и болит, словно я пробежала марафон.

Или сбежала из тюрьмы. Воспоминания с прошлой ночи возвращаются. После больницы мы пришли сюда и я отключилась на ночь. Мы в стандартном номере дешевого мотеля - две кровати и кофеварка. Элайджа на другой. Мой рюкзак на полу между нами, а Барклая нигде не видно.

Я встаю и двигаюсь в ванную. Выгляжу не так плохо, как ожидала.

Неприятная - и болезненная - шишка на затылке и кольцо синяков вокруг моей шеи, большая часть моей кожи красная, будто я обгорела на солнце.

Я сбрасываю одежду и включаю душ так, чтобы вода была холодная, но не совсем ледяная, я стою под краном с закрытыми глазами и даю воде биться о верхнюю часть головы и впитываться в кожу и волосы.

Я вытащила Элайджу из тюрьмы. Но я также убила человека.

Вина настолько сильна, что вдруг тяжело дышать. Непреодолимое желание обнять моего брата, поблагодарить Страза за все, что он делает для меня, пусть Сесиль крутятся вокруг меня - будет дома - нахлынуло на меня подобно волне, как будто плотина внутри меня ломается. Мои глаза защипало и все тело содрогается от плача.

Я убила человека. Я ударила его острым куском стекла и смотрела как его жизнь утекает прочь. Вернуться домой не получится достаточно быстро.

Когда я выхожу из ванны, Барклай здесь и Элайджа проснулся. - Как ты себя чувствуешь? - спрашивает Барклай.

Я пожимаю плечами.

Он вытаскивает что-то из своего рюкзака и протягивает мне. Когда мои пальцы чувствуют металл, я точно знаю, что это такое. USP Match - пистолет, который он дал мне, когда я впервые добралась до Примы. Я пытаюсь покачать головой и отдать его обратно. Последнее, что я хочу сейчас, это пистолет - не тогда, когда все, о чем я могу думать это мертвый охранник и то, что я ответственна за это - но Барклай не примет его обратно.

– Мне нужно, чтобы ты прикрывала меня, - говорит он, его голос тихий, но твердый.

Я не знаю, буду ли я в состоянии указать на кого-то пистолетом, спустить курок если понадобится.

Барклай шагает ближе ко мне и понижает голос. - Группировка, занимающаяся контрабандой людей там прямо сейчас, захватывает людей - включая твою подругу. Они купили свой путь в АИ, и мы единственные, кто пытается остановить их. Если ты сдашься сейчас, они победядт.

Я делаю глубокий вдох. Я знаю, что он прав. У меня нет времени, чтобы разваливаться или беспокоиться о том, что я сделала. Я думаю о Сесиль и что она, должно быть, переживает, будучи похищенной из нашего мира, уколотой шприцем, и принятой через портал. Барклай ее единственная надежда вернуться домой. Если что-то случится с ним или даже с Элайджей, потому что я не смогу подобрать свое дерьмо, на моей совести будет больше смертей.

Видя мою решимость, Барклай выходит из комнаты. Элайджа прихрамывает вслед за ним, но когда он добирается до двери, то оглядывается назад. - Ты сделала то, что должна была сделать, - говорит он.

Я не совсем ему верю, но киваю.

Мы направляемся в Лучшую кофейню Сиэтла. Барклай был прав. Этот мир сильно походит на мой - или мой, каким он был раньше.

– Что мы здесь делаем? - спрашивает Элайджа когда мы садимся за столик в патио на открытом воздухе.

– Я умираю с голоду, - говорит Барклай когда подходит официантка. Она говорит на другом языке, так что Барклай заказывает для нас всех. Когда она уходит, он добавляет, - И нам нужно тихое место, чтобы поговорить.

Элайджа кивает и смотрит на меня. - Так что, Бен встретится с нами здесь, или мы с ним встречаемся где-нибудь еще?

Я так брошена врасплох, что чувствую, будто мне вмазали.

– Где-нибудь еще, - говорит Барклай, и я не могу сказать, также он застигнут врасплох или это один из модных приемов, когда ты хочешь увидеть какого рода информацию можно получить до раскрытия своих карт.

В любом случае, мне не позволили. - Мы не знаем, где находится Бен.- я говорю намеренно, очевидными словами, таким образом не будет каких-либо недоразумений. - Вот почему мы освободили тебя.