Элизабет Норрис - Неуязвимый (ЛП)

Я предполагаю, что должна быть благодарна, что он оценил меня с Дереком и его родителями - что я была более важна для него, чем захват Меридиана и спасение людей, которых он схватил. Но это просто заставляет меня чувствовать себя хуже. Это весит на моей груди и затрудняет дыхание. Интересно, сколько людей ранено или умерло из-за меня.

– Что ты можешь сказать нам об их действиях? - спрашивает Барклай. Он колеблется немного, когда говорит это, он тщательно подбирает свои слова, и я понимаю, даже при том, что мы все на одной стороне здесь, он все еще рассматривает Элайджу и Бена как посторонних, как подозреваемых. Он не мог бы сказать мне все, но по крайней мере он не лжет или играет в игры.

– Пока я работал на них, я жил в мире, где база их операций...это трудно описать, вроде как в кино, где все там плохие парни. Есть центр обработки всех, кого они приводят, - говорит Бен.

– Рабов? - спрашиваю я, потому что не хочу запутываться в том, о ком мы говорим, и я не хочу смягчать слова или осторожничать вокруг чего-то, потому что это сделает нас стесненными. Мы должны назвать это как есть. Эти люди, которыми торгуют, они - рабы.

Бен кивает. - Мы называли их Непристроенными.

Я чувствую, как волосы на затылке становились дыбом, и дрожь движется через меня. - Они забрали Сесиль, - говорю я. Я объясняю все, что знаю. Как мой мир развалился - нехватка продовольствия, воды, электричества, медицины, всего. Я пересказываю о первой пропаже человека, большом количестве людей, которые исчезли из Квалькома, и последнее похищение, когда Сесиль тоже была взята.

В конце я добавляю, - Мы должны вернуть ее обратно.

Бен клянется. - Я...

– Мы вернем ее, - говорит Элайджа. - Мы доставим их всех назад, и мы раскроем этих тварей. - он протягивает руку, хватается за плечо Бена, и трясет его. - Что нам нужно делать?

– Нам нужно знать все об операции, - говорит Барклай. - Мы должны знать как это устроено. Откуда ты знаешь кого хватать и где и все такое?

Бен глубоко вздыхает и перемещается на своем стуле. Это будто он сооружает защитную раковину вокруг себя. Он истощен - я знаю это чувство - но он с нами. Он не собирается позволять, чтобы этим парням все сошло с рук это. - Это зависело от назначения. Я предполагаю, что у Меридиана были люди, которые делали работу разведчиков, я не уверен. В начале я должен был работать с партнером. Мы получали местоположение и образ человека, которого они хотели. Он мог быть расплывчатым, как пол и возраст, или иногда он был более определенным, как цвет волос или глаз или что-то такое.

Как шопинг. Если бы мой желудок не был таким пустым, я бы боролась, чтобы удержаться от рвоты.

– Последние работы, которые я делал, отличались, - продолжает Бен. - Я был один, и у меня были образы определенных людей, которых они хотели, чтобы я схватил: имя, возраст, рост, вес, внешность, иногда даже фотография или файлы, как кто-то следил за ними.

– То есть иногда они охотились за определенными людьми? - спрашивает Барклай, и я знаю по его тону, что он не ожидал этого.

Бен кивает. - Когда я привел их, они не остались в центре обработки. Кто-то еще переносил их той ночью. Обычно один из главных парней Меридиана.

Я делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю. Я не уверена, почему эти предназначенные люди отличаются, но так и есть, и я знаю, что это важно. Это еще один кусок головоломки. Всякий раз, когда я думаю, что приложила руку к этой ситуации и к тому с чем мы боремся, я с ужасом удивляюсь. Как это может быть реальным?

Барклай по-прежнему спокоен. - Таким образом, ты жил в центре обработки в том мире. Ты мог бы взять нас туда, если бы понадобилось?

Бен кивает.

– И ты получал работу, перемещался, захватывал, кем бы ни была эта работа, и приводил их назад к центру обработки. Что тогда?

Бен встает на ноги и делает устойчивый вдох. Интересно, лежал ли он с открытыми глазами ночью, неспособный спать из-за вины, как он оправдывал себе, что спасение меня стоило столько других жизней, и начал ли он думать о том, что он сделал - для меня - и как не было на самом деле для меня вовсе.

Его глаза находят мои, и я знаю что вижу в них. Потому что Бен чувствует то же, что и я. Я не знаю, как вещи стали настолько испорченными, как мы перешли от принадлежности к двум различным мирам - что-то, что уже казалось невозможным - к тому где мы теперь, с моим двойником в другой комнате, торговцами людьми и агентами АИ, ищущими нас и бесчисленных людей, за жизни которых мы оба ответственны.

– Давай, нам нужно сосредоточиться, - говорит Барклай.

Бен кивает. - Там был парень, отвечающий за центр обработки, и я должен был докладывать ему.

– Как его зовут?

– Какой-то Василий. Многие из ребят там звали его Бритва или Разрушитель.

– Ты что, издеваешься надо мной, - говорит Барклай, фыркнув. Он падает обратно в кресло и запускает обе руки в свою шевелюру. Жест выглядит так, будто Бен что-то сделал.

Пытаясь сосредоточиться, я наклоняюсь вперед. - Что? Что это значит?

– Василий "Бритва" Лерман является контрабандистом и насильником. Свое прозвище он получил, когда ему было пятнадцать он убил своих родителей, зарезав их лезвием бритвы. Но он... - глаза Барклая расширяются и он издает горький смешок. - Они создали свой центр обработки прямо под носом у АИ на Черной дыре.

– Черная дыра? - пожалуйста, пусть это не то, что я думаю, это означает. Я не для космических путешествий.

– Это мир, который был разрушен много тысяч лет назад, - говорит Барклай. - Кто-то в Айове нашел его, когда мы впервые делали карту мультивселенной, но у него нет устойчивого растительного или животного мира нигде. Мы даже пытались создать колонию, но растения сморщивались и умирали через несколько дней, а люди болели. Как будто что-то случилось с атмосферой.

– Для чего АИ его использовало? - спрашивает Элайджа.

– Они построели подземную тюрьму там пятнадцать лет назад и разместили некоторых охранников ИА там - вы знаете, ребята, которые чертовски неисправимы. Туда посылают худших из худших, преступников, которые настолько плохи, что находятся в другом мире.

– Ребята как Василий Лезвие бритвы? - спрашиваю я.

Барклай кивает. - Парни, которые имеют много связей с другими плохими парнями, те, кому АИ никогда не позволит увидеть свет за пределами тюрьмы снова. Они выгнали их в Черную дыру и заключили под землей.

Для меня непостижимо, что АИ казнит меня через три дня, но такой как Василий может доживать свою жизнь в тюрьме.

– Почему бы просто не казнить их? - видимо у Элайджи те же мысли.

– Многие из этих ребят имеют большие секреты, и если они умрут, то их знания погибнут вместе с ними, - говорит Барклай. - Если эти секреты это информация, которая может быть ценной для АИ или правительства, то почему бы не посадить их в дыры под землей на десять лет и затем увидеть, готовы ли они от них отказаться?