Элизабет Норрис - Неуязвимый (ЛП)

Барклай делает глубокий вдох. - Так вот как мы собираемся сделать это.

Он знает изнанку штаба АИ. Теперь он просто обязан рассказать о ней нам.

Прежде чем время закончится.

Остаток ночи мы проходим по специфике плана, размышляя как будем справляться с различными вещами, которые могут пойти не так, и запоминая расположение штаб-квартиры АИ.

Когда мы делаем перерыв на несколько часов сна, солнечный свет пробивается из-за горизонта. Я бесцельно брожу по комнатам. Время утекает, у нас осталось только около суток, и если дела пойдут плохо, когда мы ворвемся в АИ, я не останусь живой.

Может быть, никто из нас не останется.

Я сделала только около десяти шагов, когда, поворачивая по коридору, оказываюсь лицом к лицу с девочкой-подростком примерно того же возраста, что и Джаред, с длинными, волнистыми светлыми волосами и большими зелеными глазами.

Сначала она вздрагивает и отступает от меня подальше.

Ее вид - вздрагивающий, с глазами как у лани - заставляет меня чувствовать, будто я только что ударила ее.

– Прости, - говорю я, и хочу добавить что-то еще, но не знаю точно, за что я извиняюсь. За то, что напугала ее, что не смогла вернуть ее домой, за то, что с ней происходит в первую очередь - это все расплывчато.

Я сдаюсь и двигаюсь вокруг нее, все еще запутана в собственных мыслях, и когда она находится на безопасном расстоянии позади меня, я слышу как она говорит мягким, робким голосом, - Спасибо.

Я смотрю через плечо, чтобы увидеть, не ослышались ли я или сказать "конечно" или спросить "за что" или что-то еще - я не уверена что - и понимаю, что ее глаза остекленели, и она улыбается.

Ее лицо покраснело, и она обнимает себя руками. - Я думала, что умру в том месте.

Она нет, но она может погибнуть здесь, если мы не выясним как вернуть ее домой.

Как будто она знает, о чем я думаю, добавляет, - Что бы ни случилось, это лучше, чем то место. Я рада, что ты вытащила нас оттуда.

– Я тоже, - говорю я и имею это ввиду.

Глядя ей в лицо, я поражена тем, как много здесь людей вроде ее. Это то, что мне нужно. Энергия проявляется в моем животе с осознанием этого и начинает распространяться по всему телу. Я встаю немного прямее, я, кажется, теряю часть веса, что давит на меня.

Мы должны добиться успеха завтра. У нас нет выбора.

Если мы не разоблачим Меридиана, еще тысячи людей станут Непристроенными.

Я поднимаюсь на крышу и наблюдаю восход солнца. Небо представляет собой смесь оранжевого, серого, синего и черного. Мир неподвижен и тих, и хотя это совершенно другое, это напоминает мне о чувстве, когда я хотела пойти на пляж и смотреть на океан.

Я наклоню лицо к небу и закрываю глаза, чувствуя как ветер задевает мое лицо и смахивает мои волосы. Я думаю о своем двойнике и как она предпочла сбежать, а не помочь нам, и моем отце и Алексе, которые умерли.

Интересно, что Джаред делает прямо сейчас - спит ли он все еще допоздна и жалуется ли на то, что у нас нет молока для хлопьев, все еще идущих детей в школу, все еще читает и играет в настольные игры каждую ночь. Я стараюсь не думать о том, как он зол, что я ушла, и надеюсь, он не дуется и не играет со Стразом в молчанку.

Мне нужно вернуться к ним.

Я не принадлежу этому безжизненному миру. Неправильность заставляет мои кости чувствоваться тяжелыми и вялыми. Что-то в неподвижности заставляет меня оцепенеть, как будто я теперь тот бесчувственный человек, который бегает с оружием, но это не я. Это не то, кем я хочу быть.

Я хочу попасть домой и обнять своего брата и никогда не оставлять.

Но дело в том, что я стою здесь, окруженная тем, что должно быть пробуждающимся миром, и до меня доходит, что так может быть. Дрожа от холода, я закрываю глаза.

Я могу не вернуться домой.

На обратном пути я нахожу Бена.

Есть миллион и одна вещь, которые я могла бы сказать ему прямо сейчас. Я могла бы сказать ему, что напугана и обеспокоена тем, что мы собираемся сделать, что я беспокоюсь о потере еще большего количества людей, которые мне небезразличны, что я боюсь, что не сдержу свое обещание Стразу. Я могла бы сказать ему, что думала о нем каждый день с тех пор, как он ушел, что я не могу представить остаток своей жизни без него, что я не хочу быть замененной.

Но я не говорю ничего из этого. Вместо этого я просто тянусь к нему.

Моя рука прикасается его рубашке, и я чувствую тепло, исходящее от его тела.

Он тянет меня к себе и шепчет, - Ты в порядке? - его дыхание согревает мою щеку.

Я наклоню свое лицо к нему, смотрю на темные кудри и длинные ресницы, в эти бездонные глаза. Я почти говорю ему правду - что я не была в порядке с тех пор как он ушел. Но не могу заставить себя говорить.

Вместо этого я смотрю на его губы и поднимаюсь на пальцах ног, таким образом они только в миллиметре от моих, тогда я поднимаю глаза.

Его губы раскрываются. Под моей рукой его грудь поднимается и опускается быстрее, чем следовало, а его сердце пульсирует через все тело и отзывается во мне.

Одна его рука скользит на мою спину, другую он кладет на мои пальцы, и мы стоим, застывшие во времени, в темноте, только тепло наших тел и звуки нашего дыхания.

– Я сожалею, - говорит Бен, а затем его губы оказываются на моих.

Они мягкие, и на вкус он мятный, и знакомое чувство ощущается так хорошо. Я целую его в ответ со всем, что во мне есть, открывая губы, касаясь его языка, запоминая каждый сантиметр его рта.

И все, что случилось, кажется, отпадает. Как будто мы где-то еще - как будто мы вернулись на Сансет Клифс, целуемся в первый раз. Моя кожа горит от его прикосновений и сердце мое громко стучит в груди, и словно все мое тело просто оживает.

Нервная энергия, которую мы оба держим внутри превращается во что-то другое, что-то более активное, что-то немного опасное. Мы захватываем друг друга, усиливая наши поцелуи, которыми мы не можем полностью управлять. Мы не нежны или осторожны - мы не думаем.

Его руки тянут меня ближе и ближе, поэтому нет места ничему между нами. Его руки проскальзывают под мою рубашку и тепло касается моей спины, дрожь проходит через меня.

– Я люблю тебя, - выдыхает Бен между поцелуями. - Давай никогда не разлучаться снова.

Я тяну его губы к себе и заставляю его поцеловать меня. Это все, что я хочу прямо сейчас.

Мои мысли в беспорядке, моя кровь кипит, и он чувствует, как моя кожа горит. Мы это только губы, языки, руки и кожа - два человека, у которых одновременно есть и нечего терять.

Я устала от бесконечного страха, не покидающего меня.

Я не хочу больше бояться. Я не хочу быть оцепенелой. И я не хочу умирать.

Но почему-то в объятиях Бена, когда он целует меня, все остальное неважно.

Потому что я не одинока.