Элизабет Норрис - Неуязвимый (ЛП)

– Если от не будет сидеть плотно, то тебе будет трудно двигаться быстро, - говорит Барклай. На мне джинсы, кеды, лифчик и бронежилет, который Барклай помогает мне затянуть. Он легче и тоньше, чем все, что мой отец когда-либо носил, и вместо липучки здесь шнурки, как на каком-то сумасшедшем стойком к оружию корсете.

Но он прав. Когда шнурки затянуты и закреплены на теле, он движется со мной, как будто это часть меня, а не то, что будет мешать. Хотя я не скажу ему об этом. У него и так достаточное эго.

Я понимаю, почему ношу его. Вероятность того, что мы получим пулю, когда ворвемся в АИ есть...ну, это скорее уверенность. Барклай взял оба жилета - его и Хейли - из дома его мамы, вместе с картами памяти, которые он использовал для копирования файлов. С жилетами если нас поразят, то мы отделаемся синяками и ушибами, но не будем кровоточащими или мертвыми.

Я предполагаю, что это немного снижает риск. Я могу притвориться, что это игра в пейнтбол и меньше думать о том, что это бегство от закона.

Если, конечно, кто-нибудь не выстрелит нам в голову.

Кто-то прочищает горло, и я смотрю вверх, чтобы увидеть Бена в дверях. Хотя он не смотрит на меня. Он смотрит на Барклая.

Барклай протягивает мне мою рубашку и делает шаг назад. - Увидимся через несколько минут, - говорит он, и не может полностью подавить улыбку.

– Ты получал свой наушник? - спрашиваю я Бена, пока натягиваю свою рубашку на жилет.

– Да, Барклай показал мне, как это работает, - говорит он.

У Барклая только было два из, таким образом, он и Бен будут носить их. Это позволит нам общаться друг с другом в случае, если план изменится или вещи пойдут не так как надо.

Бен хватается за меня и тянет в объятия, приминая к своей груди. - Ты не должна делать этого, - говорит он. - Это можем быть только я и Барклай.

Дрожь проходит по моей спине, и мои ноги чувствуются слишком слабыми, чтобы поддерживать меня. Здесь, в руках Бена, с запахом мяты и мыла в носу и в ударах его сердца под моим лицом моя решимость немного колеблется. Мысль о побеге мелькает в моей голове. Мы могли бы быть вместе, в движении, живя приключением, о котором большинство людей не мечтают. Но это не более чем сиюминутные колебания, изображения, провоцируемые страхом, который пустил корни в моем сознании. Я не имею в виду этого.

Потому что неважно, насколько я боюсь, я должна это сделать.

Это лучший план, что у нас есть.

Потому что у нас осталось меньше суток.

– Мы можем сделать это, - говорю я Бену. Потому что я должна верить в это. Потому что это наш единственный вариант.

– Я люблю тебя, - шепчет он, и мое сердце трепещет.

Знать это в глубине души и слышать это в живую по-прежнему две очень разные вещи.

– Если мы пройдем через это...

Я качаю головой у его груди. - Когда мы пройдем через это, мы поговорим об этом потом.

– Но...

Я смотрю, мой нос прижимаются к его щеке. - Помнишь, как наступил конец света? - шепчу я.

Он кивает.

– Мы не говорили прощай или давали обещания тогда, и мы не собираемся делать это сейчас. - это не то, что прощание будет признанием, что мы можем умереть. Я знаю, что есть шансы против нас. Я знаю, мы можем и не выбраться из этого. Это сложнее, всего. - Мне нужно что-то, чтобы с нетерпением ждать.

Он ничего не говорит, и я снова двигаюсь в его объятиях и смотрю в лицо. Его глаза остекленели.

– Не беспокойся обо мне. У меня есть ради чего жить, - говорю я, и я не шучу. Прямо сейчас это самое истинное заявление, которое я могу сделать.

Он кивает, и я направляю его, наши руки переплетены, на крышу здания.

Барклай ждет нас. Сесиль тоже там. Она приняла душ и стянула волосы. Круги под глазами не совсем темные, и я рада, что она, хоть и злилась на меня, была в состоянии немного поспать. Она улыбается мне. - Давайте начнем эту вечеринку.

Я кидаю на нее косой взгляд. Она немного слишком взволнована для того, кто одет в пуленепробиваемый жилет.

– О давай, Джи, - говорит она. - Мы собираемся прищучить этих парней.

– Да, только постарайтесь не умереть в конце, - говорит Элайджа, выходя.

– Разве ты не видел знак? - говорит Сесиль. - Эта комната только для позитивного мышления.

Элайджа просто фыркает.

– Хватит пререкаться. Вы готовы? - спрашивает Барклай. Я смотрю на него - у него небольшая улыбка, он заламывает пальцы, перенося вес тела на ноги. Он едва может шевелиться от адреналина, и хотя я не могу точно описать, что он чувствует, это заразно.

Это начинается как нервный трепет в животе и распространяется по моему телу, становясь беспокойством в конечностях.

Я делаю глубокий вдох и сжимаю руку Бена.

– Готова, - говорю я, шагая в сторону Барклая. Он кивает и протягивает квантовой устройство перед собой, нажимая кнопку. Этот короткий, пронзительный электронный звук ударяет в уши, и затем передо мной холодный, пустой воздух портала.

Мое сердце бьется чуть быстрее. Вот оно.

Через час, это может все закончится.

Или мы можем быть мертвыми.

Теперь это только Барклай и я. Сесиль и Бен находятся в другом положении, планируя войти в здание от черного хода. Они - запасной план. У них есть накопитель с файлами и если мы с Барклаем потерпим неудачу, они должны будут загрузить файлы в систему АИ.

Я придерживаю свое беспокойство за них в глубине моего сознания. Я не могу позволить этому отвлекать меня.

Барклай и я имеем более опасное положение. Мы стоим перед единственным входом в штаб-квартиру АИ - во второй раз. Итак, дюжина бетонных ступеней маячат перед нами, а маслянистый стеклянный небоскреб, кажется более зловещим, чем это было всего несколько дней назад.

– Ты согласилась, что будешь слушаться меня - ты помнишь это, да?

Я поворачиваюсь к Барклаю. Мне не нравится, что он вспомнил об этом сейчас. - Я действительно согласилась на это, почему?

Он смотрит на двери, где стоят не менее шести вооруженных охранников, которые в худшем случае могли бы стрелять без предупреждения в нас обоих. Наша единственная надежда, что мы застанем их врасплох, что никто не ожидает от нас проход через парадную дверь. - Если это будет выглядеть, будто мы проваливаемся, я хочу, чтобы ты сбежала.

– Ты хочешь, чтобы я оставила тебя? - я не волнуюсь о том, как недоверчиво это звучит.

– Если меня поймают, они не казнят меня, по крайней мере не сразу.

Я не уверена, что любой из нас верит тому, что он говорит. Он хуже, чем я, в конце концов. Он тот, кто был на их стороне и теперь совершает измену с врагом.

Предатель это всегда самое худшее, кем кто-то может быть.

Но у нас нет времени спорить об этом сейчас. Я дала много обещаний людям, которые мне небезразличны. Это не отличается. - Я буду тебе подчиняться.