Ольга Хожевец - Пламя на воде

- Кто умирает? - Зачем-то спросил Барс.

- Бруно, искреныш мой. Ему руку тварь отгрызла по самое плечо. Мы кровь худо-бедно остановили, но он в отключке, лицо серое, и дышит через раз. Беркет дал ему этой своей настойки - вроде, задышал парень, а потом опять уходить стал. Нужно в лагерь, да побыстрее.

- Помогите мне подняться.

Боль в груди немного притихла. Барс встал, тяжело опираясь на Беркета, пошатнулся - его поддержали - нашел положение поустойчивей и начал аккуратно распускать плетение.

- А с нечистью что же? - Спросил он между делом.

- Как только ты второй барьер поставил, твари стали совсем вялыми, будто заснули на ходу. - Ответил Комин. - Даже убивать неинтересно было. Думаю, можно не гоняться за оставшимися - они явно издыхают.

- А Шторм мой где?

- Живой твой Шторм, отбился. Вон гоняет по склону, тварей дотаптывает. А вот моему Чернышу одна дрянь глотку разорвала.

- Зрак погиб, - вспомнил Барс.

- Не только, - тихо сказал Комин после паузы.

- Кто еще?

- Ты дело делай. Потом поговорим.

- Так готово, - сказал Барс, отпуская последние нити. В глазах опять потемнело; рыцарь досадливо тряхнул головой, возвращая себе способность видеть.

И первый раз оглянулся по сторонам.

И сразу понял, почему трудно было назвать погибших.

Потому что гораздо легче перечислить оставшихся в живых.

Из двадцати Рыцарей, пошедших с Барсом, осталось шестеро - не считая Бруно, пока державшегося где-то между жизнью и смертью. Здесь были Беркет, Комин, Кеннет, Халиф и Волос. Возле лежащего на брошеных на снег седлах Бруно сидел Дерека - он был без доспеха, поперек груди прямо на одежду наложена широкая повязка, сквозь которую уже проступила кровь.

Чуть поодаль на снегу лежали тела. Не все, и лишь немногие целиком. То, что удалось найти.

- Ну вот что, - деловито сказал Комин. - Раскисать после будем. Беркет, вы с Халифом везете в лагерь Бруно. Кеннет, с твоим жеребцом все в порядке? Тогда ты тоже едешь. Возьмете с собой Дереку. Волос, ты у нас безлошадный и самый молодой к тому же. Останешься с нами. Есть работка для тебя.

Волос кивнул.

- И почему он вечно командует? - Проворчал Дерека, тяжело поднимаясь с земли.

- Потому что у меня это получается, - хмыкнул Комин. - Ты в седле удержишься, инвалид? Или привязать тебя?

- Привязывать не надо. А вот в седло сесть помоги.

- Барс, а ты? - Спросил Беркет. - С нами?

- А ему отдохнуть надо, - ответил за рыцаря Комин. - Не дергайте его. Отдохнет, после приедет.

- Я б ему еще одной настоечки налил. Знатная штучка.

- После нальешь. Ты там Бруно давай отпаивай.

Беркет серьезно кивнул.

- Если довезем живым - отпою. Можешь не сомневаться.

- Ты бы прилег пока, - сказал Комин Барсу, когда четверо всадников отъехали и казались теперь темными точками на склоне. Беркет и Халиф уложили Бруно в люльку, связанную из упряжи и подвешенную между двумя лошадьми, и ехали не торопясь, осторожно поддерживая раненого с двух сторон; Кеннет держался рядом с Дерекой. Вечерело, и горный склон уже окрасился всеми оттенками розового.

- Полежи, а я покажу молодому кое-что.

Комин отошел туда, где темнели на снегу тела - то, что осталось от тринадцати Рыцарей Пламени. Нашел ровное местечко, достал из ножен меч.

- Смотри внимательно, - сказал он Волосу. - Следи за кистью.

И сделал красивое, плавное движение, обрисовывая мечом правильный круг. Хотя меч не касался земли, в плотном насте образовалась глубокая, шипящая борозда.

- Запомнил? - спросил Комин. - Теперь вот так.

Он воткнул меч острием в центр круга, а потом поднял его - на самом кончике меча балансировал приличный пласт слежавшегося снега и земли.

- Понял, что надо делать?

Волос кивнул, молча достал свой меч.

- Вот так мы роем могилы. - Сказал Комин, отходя. - Если остается, что хоронить.

Барс наблюдал процедуру захоронения, растянувшись прямо на снегу. Доспех он уже снял и остался в легкой кожаной рубахе со шнуровкой на груди и кожаных же штанах.

- Замерзнешь, - заметил Комин, присаживаясь рядом. - Там вон ребята для тебя каких-то шмоток накидали. Согреть пытались, пока ты тут мертвого изображал. Принести?

- Не хочу. На холодке приятней.

- Как знаешь.

Волос старательно отбрасывал в сторону тяжелые земляные комья. Пряди темных спутанных волос падали ему на лицо, прилипали ко вспотевшему лбу.

- Ты как себя чувствуешь? - Спросил Комин у Барса.

- Сносно. Долго я сегодня валялся?

- Да почитай что четверть дня. Поначалу ребята даже понять не могли - то ли ты уже неживой, то ли концы отдаешь. Потом смотрим - вроде, отлежался чуток, отошел. Хотели раньше тебя начать тормошить. Я не дал. Сказал, если ты загнешься, то и нам всем амба, а потому пусть отвянут и не трогают. Я такое раньше видал. Магическое истощение - вот как это называется. Ты сколько заплаток поставил?

- Всего? - Барс задумался.

- Четыре, - сказал он наконец. - Три потом распустил. Вернее, тогда две, сейчас была третья.

Комин покачал головой.

- Силен, - протянул он. - Не ожидал даже. А знаешь, я вот сейчас подумал - ведь недаром Бранигал загнал тебя в Башню в шестнадцать лет. Видать, силу твою чувствовал. Ему очень нужен был такой, как ты - на всякие случаи вроде этого.

- А если бы я не приехал вовремя в Замок?

- Думаю, он сам бы пошел. Прецеденты, когда Магистры шли на прорыв, бывали. Но он больше одной заплатки не потянул бы - точно тебе говорю. А что это ты там такое мудрил с узлами - я не очень понял?

- Да была одна придумка. Глупая с виду, совсем дурацкая. Но сработала.

- Не показывай, - предостерег Комин. - На словах расскажи, если можешь, а нет - так и не надо. Тебе теперь с неделю лучше бы к магии не прикасаться, а может, и больше.

Барс рассказал.

- Ну надо же, - изумился Комин. - Щит навыворот. Действительно, дурацкая мысль - век бы до такого не додумался. Слушай, как здорово, что у тебя мозги набекрень, а?

- Комин, и за что ты меня так любишь?

- За то, что ты у нас такой замечательный, - расхохотался тот. - А если серьезно говорить - знаешь, Барс, я, наверное, еще никогда в жизни не пугался так, как сегодня. Когда ты нас оставил между двумя барьерами, а сам исчез. Ну, пока еще нечисть в азарте рубал - так вроде ничего. А потом, как опомнился, как подумал, что останемся вот так запертыми на этом проклятом склоне... Понимаешь, погибнуть в бою с тварями - это как-то... ну, нормально, что ли. Мысль привычная. Но не так же! И не денешься никуда, и сделать ничего не можешь... В общем, перетрусил я крепко. Так крепко, что теперь вот думаю - может, бросить все к псам да податься в Магистры? Не по моим нервам уже все это.

- Ты? В Магистры? Не смеши меня. Ты этой жизни дольше пары месяцев не выдержишь. Ты же бродяга, Комин, как и я.

- Это-то верно. Только кажется мне, что сегодня мой колокольчик прозвенел.