Нина Лукинова - Два цвета неба

— Меня зовут Люцион, Налана. — с усмешкой повторил он уже знакомые слова. — Эй! — звонко щелкает пальцами перед носом, привлекая внимание. Видимо, я отключилась на долю секунды. — Ты слышишь?

— Это ты! Ты и есть Голос?! — выкрикиваю я, отмирая от охватившего оцепенения.

— Отчасти, Нал. Голос лишь проекция, — видимо на моем изумленном лице отразилась немыслимая буря рвущихся ураганом вопросов, поэтому Люцион коротко добавил, не обращая внимания на мое смущение. — Сейчас твоя задача меня выслушать, очень внимательно. И самое главное — запомнить каждое слово. От этого зависит очень многое!

— Кто ты такой? Где я оказалась? — скороговоркой выпаливаю я.

— Сказано же, помолчи! — с усмешкой протягивает он, устремляя на меня взгляд серых глаз. Ловлю себя на мысли, что любуюсь им. Высокая стройная фигура. Через тонкую черную ткань одежды проступают мускулы и кубики пресса, длинные светлые волосы спадают до плеч, обрамляя красивое лицо, словно рама картину. Он идеален, и я хочу его. Такого сильного, властного, жесткого, уверенного, хочу вдыхать его аромат, зарыться пальцами в мягкие волосы, гладить упругую светлую кожу. Хочу, чтобы он был моим, от кончиков волос до кончиков пальцев, невольно представляю, как таю под прикосновение сильных умелых рук, извиваясь от легкого касания пахнущих медом волос к гладкой нежной коже, и… Жесткий шлепок по лицу вывел из мира фантазий, щеку обожгло болью испепеляющего огня, возвращая на грешную землю.

— Я не это имел в виду, Налана! — твердо говорит он, убирая из глаз тонкий налет интимности, превращая их в стальные бездушные сваи. Кажется, он прочел мои мысли. — Возьми себя в руки, у нас мало времени!

— О чем ты? — тихо спрашиваю я, сгоняя с себя остатки эротического оцепенения, пытаясь подключить мозг к работе. — Ты Люцион, ведь так? Тебя я видела в тот день, возле машины?

—Сколько ж у тебя вопросов, Налана! — недовольно протягивает он, закатывая глаза. — Ничуть не изменилась! — усмехается он, тряхнув светлыми волосами.

— Не понимаю тебя… — тихо говорю я, пытаясь уловить эмоции стальных глазах.

— А я тебя! — злобно отвечает он. — Что в слове молчать непонятно? — глаза цвета дождя источают молнии, наполненные злобой и, возможно сочувствием. Смешанная грань эмоций, но от этого стало горько на душе, и я предпочла промолчать, отдав ему право голоса. Если быть честной, ничего не знаю об этом месте, а Люцион единственный, кто может дать ответы. Поэтому подавив в жаждущем вспышке нутре гордость, брызжущей огненной лавой, покорно опускаю голову, приготовившись слушать и внимать.

— Прости, Налана. Не стоило говорить так с тобой, но по- другому не возможно. — мягко говорит Люцион, сверкая в темноте своими волосами цвета самого Солнца. — Постарайся выслушать меня молча, если будут вопросы, непременно отвечу, в зависимости от времени. Давай, начну историю с самого начала, того, что помнишь ты, то, что сможешь понять.… Не буду повторять дважды, Налана, постарайся запомнить, — повторяет он.

— То, что ты видела вокруг, не более чем сказка. Выстроенный мир, где смешиваются желания и фантазии, нереальная фантазия, созданная из образов и переживаний. Это лишь сон, живой, яркий, насыщенный, всего лишь сон… Ты не жила до этого момента, лишь существовала в замкнутом круге сознания. Теперь ты открыла глаза в реальность, Налана. Теперь ты видишь Истину!

— Не понимаю, о чем ты… — тихо говорю я.

— И не следует. Просто слушай. Когда-то была Война, и нет ей сравнения по жестокости ни с одной войной, которую знало человечество, ибо она была на Фабрике Душ. Реки крови лились неконтролируемым потоком, повсюду полыхали волны смерти. Пролилось много крови, смерть стояла за плечами, но нам удалось справиться— не победить, а выиграть. — берет он короткую паузу. — К сожалению, судьба оказалась жестока, ты угодила в Лимб, Налана.

— Интересно, как? — спрашиваю я.

— Была Война, и было предательство. Много душ оказалось погублено, утоплено в реках крови. То, что было, в прошлом, Налана. Твоя задача сейчас— выбраться из тьмы. — видимо Люцион уловил мой непонимающий взгляд, поэтому продолжил объяснения. — Огонь, который ты видишь— указывает он рукой на синее пламя. — это Сила, Сила Фабрики, держащая время и пространство, сохраняющая нам жизнь. Ты жива, пока горит огонь, пока они верят в тебя, в нас…

—О чем ты? — испуганно спрашиваю я, чувствуя, как дрожь захватывает тело.

— Ты, правда, не помнишь, Налана? — изумляется он, выгнув бровь. Пламя полыхнуло яркой вспышкой, словно в ответ на слова.

— А что я должна помнить? — спрашиваю, невольно зажмурившись.

— Не важно, Нал. Сейчас, ты должна выйти отсюда, сбежать из темноты. Ты должна действовать, узнать Истину!

— Разве я не узнала ее, разве не открыла глаза? — обеспокоенно спрашиваю я.

— Это лишь верхушка айсберга, Налана. Свет будет после темноты. Выбирайся из пещеры, и постарайся не умереть. Ты должна вспомнить, здесь я ничем не смогу помочь, — со вздохом говорит он.

— Постой, ты можешь объяснить нормально? Что мне надо вспомнить? Что делать, когда выберусь? — спрашиваю я, чувствуя, как накатывает волна ужаса. — О нет! Только не говори, что оставишь меня здесь! Одну! — голос звонко отскакивает от стен громким эхом.

— Так нужно. Скоро сама все поймешь. Отправляйся в город, машина даст ответы. Я помогу, Налана, чем смогу, а теперь прости, они могут засечь, — с этими словами он растворился в темноте, оставив меня в полном одиночестве. Только небесный свет синего пламени освещает пространство. Показалось, или костер стал немного больше, будто не угасал, а сильнее разгорался. Сев возле него, начала размышлять вслух, пытаясь согреться. Темнота угнетает, но тишина, с изредка доносящимся плеском капель, тяжелым прессом давит на разум.

— Во что же я теперь вляпалась? — тихо спрашиваю синие языки пламени. — По крайней мере, это не Ад, и я жива. Хотя с уверенностью сказать нельзя… Незнакомое место, кромешная тьма, не знаю, где выход и нет ни спичек, ни фонаря! Класс, Налана! Везет тебе на приключения! — невольно обшариваю карманы Эльвириной куртки, так удачно подвернувшейся под руку— пачка жвачки, какой-то клочок бумаги, сигареты и зажигалка, на мое счастье Эл так и не смогла бросить курить. — Не все так плохо… — усмехнувшись, говорю я, закуривая. — Зато у моего трупа будет свежее дыхание. Не помешал бы фонарик… — нервно верчу в руках дешевую зажигалку, единственный источник света, который останется, стоит только покинуть зал с костром. И тут чувствую, как правый карман неожиданно потяжелел, что-то длинное и вытянутое появилось в нем. Готова поклясться, что еще секунду назад ничего не было! И тут, бац, стоило лишь подумать!