Нина Лукинова - Два цвета неба

Осторожно вытаскиваю предмет из кармана, разглядывая в свете пламени маленький карманный фонарик. Удивленно кручу в руках, проверяя работу и прочность, словно боясь, что такой нужный предмет оказался лишь плодом воображения. Но нет, настоящий, в рабочем состоянии. Касаюсь рукой другого кармана, чувствуя там нечто маленькое и холодное. Это место е перестает удивлять— складной нож с выкидным лезвием. Осторожно проверяю пальцем— острое, гладкое, блестящее, могу разобрать слабый силуэт отражения.

— Спасибо, неведомая Сила! — повеселев, говорю я. — Еще бы, какой-нибудь еды и было бы чудесно! — не несколько секунд замираю в ожидании, оглядываясь по сторонам, но больше ничего не появляется ни в карманах, ни на холодном голом полу. — Ну, не страшно. Теперь пора выбираться отсюда, — светом от фонаря нахожу темный проход, довольно широкий, в нем спокойно сможет проехать легковой автомобиль, и очень осторожно ступаю в поглощающую темноту, оставляя позади волшебный костер, который, как показалось, стал еще больше. А может это лишь игра бликов и темноты… — Приключения начинаются, Налана! — бодро сказала себе я, скрываясь в туннеле.

О, Создатель, как же хочется есть! Не знаю, сколько брожу по этому подземелью, освещенному жалким светом фонаря, и пару раз всполохами зажигалки. Время тянется бесконечно в темноте, а в пустой темноте еще и пугающе, давяще. Приходится идти медленно и осторожно, чтобы не оступиться, тщательно следить за тем, куда ставлю ногу. Камни влажные и скользкие, повсюду невидимые острые углы и опасности. Одно неверное движение, и с легкостью можно пробить головы о скрытый выступ, или сломать ногу. Я одна тут, Люцион растаял, как дым, никто не найдет, никто не поможет, хоть глотку до хрипоты сорви, останусь лежать пластом. Не ради этого я сделала то, что сделала, поставив все на карту. Нужно выбраться любым способом!

Устав, делаю небольшой привал, усевшись на устойчивый выступ, в который раз мысленно поблагодарив Эльвиру за оставленные сапоги. Конечно, размер не мой, и каблуки не лучшая вещь для скалолазания, но без них было бы еще хуже. Так хоть не обдираю ноги об острые камни. В животе бурчит от голода, не помню, когда ела в последний раз. Если чашку кофе считать за еду, то прошло два или три дня.

Воды хватает, я наткнулась на подземный ручей и сейчас иду вслед за ним, рассудив, что вода в любом случае найдет путь на поверхность. Леденящая зубы до дрожи, чистая, свежая— она и питье, и импровизированный душ, и замена пище. Жаль, что набрать некуда, не подвернулось ни одной фляги или банки. Но итак, грех жаловаться. Скоро выберусь на поверхность в удивительный чудесный новый мир, наверняка полный изобилия, бескрайних зеленых лугов и водопадов. Утешаю себя только этой мыслью, уносясь далеко прочь от голодного живота, и успевшей осточертеть темноты.

Сколько же брожу по пещерам? Сутки, двое, трое? Не знаю.… За это время я спала два раза, когда совсем выбивалась из сил. Первый раз, когда длинный туннель превратился в узкий лаз, постепенно сужаясь, я проспала несколько часов сидя, прислонившись спиной к каменной стене. Видно свернула не в ту сторону из широкого прохода, идя наобум, потому как бесконечные повороты стремительно сменяли друг друга. Вначале пыталась запомнить дорогу от синего пламени, пытаясь составить в голове подобие карты, но на десятом повороте, преодолевая очередной спуск, сбилась, доверившись судьбе.

Я стала считать дни периодами сна, так легче понимать происходящее, без грамма солнечного света, когда единственная надежда- луч фонарика. Не знаю, сколько спала во второй день, выйдя к реке, но проснулась от жуткого холода. Ни дуновения ветерка, ни солнечного лучика не пробивается сквозь густую тьму. Опасаюсь, что заблудилась, ходя кругами по одному месту. Этот ручей может тянуться бесконечно… Может, снова поспать, так хоть голод меньше сосет под ложечкой. Нет, пока есть силы, нужно двигаться, от беспокойного сна на сыром камне точно пользы не будет.

Вновь иду вперед вдоль одиноко бегущего ручейка. Откуда и как давно текут его воды, где берут истоки и куда впадают? Наверняка в бескрайнее море, или в тихое лесное озеро, а может, превращаются в полноводную реку, орошающую поля и дающую жизнь целому городу? Кто знает, что повидали его воды на своем веку? Люцион сказал, была Война. Как только выберусь, нужно поподробнее разузнать историю этого места.

И тут, впервые за долгие три дня, лица коснулся слабый порыв ветра, словно легкое перышко нежно долетело до кожи, а впереди забрезжил тонкий лучик света, ослепительно белого, яркого. Убедившись, что это не отблеск фонаря, стремительно несусь на свет, не боясь упасть и что-нибудь повредить. Радостный возглас громко вырывается из груди. Вот он- выход, спасение от бесконечной темноты. Хватаюсь пальцами за стены, не чувствуя боли обдираю кожу. Сейчас все не важно! Я почти выбралась, у цели, близко, еще немного и…

Долгожданный свет болезненно режет глаза, привыкшие к темноте. Невольно закрываю лицо руками, громко смеясь от счастья. Ручеек, ты вывел меня. Никогда не думала, что возможно так радоваться солнцу и свету, и легкому ветру. Здравствуй, волшебный мир, зеленые леса и поля! Я справилась, я смогла!

Падаю на колени, не прекращая смеяться от счастья, еще не в силах открыть глаза. Вожу рукой по земле в поисках травы, но пальцы пропускают через себя лишь песок, подобно ситу. Возможно, это пляж, одно из райских мест с красивых картинок. Тогда почему не слышен плеск волн, не чувствуется соли на губах? Сколько же мыслей пробежало в голове за эти короткие мгновения, когда глаза привыкли к яркому свету, распахиваясь, округляясь, как две планеты, вылезая из орбит настолько, что казалось, лопнут.

Продолжаю стоять на коленях, пораженно оглядываясь вокруг, смех застрял в горле вместе с дыханием тугим комком, будто время остановилось. Шок, тело превратилось в статую, загналось в ступор от увиденного. Как же я ошибалась, рисуя в мечтах прекрасные картины райских садов, волшебных мест и чудес природы! Здесь ничего нет, кроме безжизненной пустыни, насколько хватает глаз. Иссушенная земля под палящим солнцем похожа на растрескавшийся кирпич, укрытый могильным саваном песка грязно-желтого цвета. Даже ручей остался позади, уносясь в темноту пещер, словно не желая видеть иссушенную землю.

Осторожно встав на ноги, замечаю позади невысокий свод пещеры, уходящий глубоко под землю. Темные камни раскалены на солнце, как обжигающая сковородка, отбрасывая одинокую короткую тень. И больше ничего вокруг, ни деревьев, ни строений, ни руин, словно это место когда-то давно выжгли дотла, стерев с лица земли.