Нина Лукинова - Два цвета неба

— Это не может быть правдой! — мотая головой, бормочу я, продолжая осматриваться болванчиком, до конца не веря в происходящее. Паника цепкими руками сжимает горло, забирая воздух. Может, я действительно умерла, обреченная теперь скитаться Вечность по пустыне без воды и пищи. — Есть кто-нибудь? Люцион, появись! Скажи, что это шутка! — обреченно выкрикиваю в пустоту песков. — Что теперь делать? — устало спрашиваю себя, привалившись к горячему камню.

Первая мысль была вернуться в пещеру, найти тот костерок и попробовать связаться с Люционом. Быстро отметаю абсурдность этой идеи. Во-первых, не смогу найти, батарейки фонаря почти на нуле, без света не продержусь и дня. Во- вторых, там нет пищи, ни один жалкий зверек не встретился на пути. И в -третьих, он сам сказал выбираться. Проклятие! Боюсь представить, что меня ждет- голодная смерть от теплового удара, или сожрет какая-нибудь тварь. Вряд ли набреду на тропический оазис с порхающими бабочками. Грустно усмехаюсь этой мысли, смесь злости и жалости к себе наваливается тяжелым грузом на плечи. Зачем я решила открыть глаза? Ни за что бы, ни пошла на ту крышу, зная, что ожидает такое! Сидела бы в Лимбе, пила бы таблетки и писала бы книги, нет же, захотелось Истины! Сама виновата, глупая Налана, теперь нет пути назад, либо умрешь здесь, либо выберешься, третьего не дано, как та лягушка из сказки про молоко, утони или борись.

И тут взгляд падает на камушек, прижимающий к земле нечто белое, напоминающее кусок бумаги. Осторожно поднимаю, вновь удивляясь. Записка, короткое письмо, написанное тонким почерком с огромным количеством завитков, похожим на древние рукописи. Бумага свежая, не успела пожелтеть от времени, значит, пролежала не долго. Уверена, что только один человек мог это оставить.

«Привет Налана!» — вчитываюсь в прыгающие буквы, написанные обычной шариковой ручкой. — «Прости, что пришлось оставить тебя, так мало объяснив, того требовали обстоятельства. Видишь ли, Боги Фабрики давно охотятся за мной. Я итак сильно рискнул, появившись перед тобой. Теперь они знают, что я здесь, но сейчас не это главное. Уверен, у тебя много вопросов. Отвечу только на главные. Ты не умерла и не в Аду, конец есть у всего, даже у этой пустыни, можешь мне поверить. Этот мир называется Севар, истинный мир, подлинный мир. Остальное узнаешь по ходу. Сейчас твоя задача — отправиться в Город. Я буду помогать по мере возможностей, но будь очень осторожна, пока не поймешь, не осознаешь. Того, что ты выбралась из Лимба недостаточно, ты должна окончательно открыть глаза. Убедилась, что это не простое место?» — улавливаю намек на появившиеся из ниоткуда фонарь и нож. — « Тот кто просит, всегда получает. Верь в свои силы.

П. С. Иди в любую сторону, Сила подскажет дорогу. И еще, Налана, реально то, во что веришь».

— Реально то, во что веришь… — повторяю последнюю фразу письма, в животе вновь противно заурчало голодным зверем. — Вряд ли жареные ребрышки появятся от того, что буду их представлять, — хмыкаю я, пряча записку в карман куртки. — Сам бы так попробовал, — бормоча, поднимаюсь на ноги. Больше нечего делать, кроме как идти вперед, сквозь жар песка и палящего солнца, навстречу неизвестности, что я и делаю.

Эта пустыня хуже всего, что может привидеться в самом страшном кошмаре, наверное, так чувствует себя угорь, варящийся в собственном соку. Ноги проваливаются в проклятый песок, мешая двигаться, утопая в нем, как в болоте. Палящее Солнце над головой будто раскаливается все сильнее, почувствовав в безжалостных лучах новую жертву, первую за долгие годы. В пещерах не обнаружилось следа пребывания людей, хотя могла и не заметить в кромешной темноте, но не думаю, чтобы еще какой-нибудь отчаянный дурак решился бы пересечь пустыню. Только я, потому как нечего терять.

Прошлый мир остался в другой жизни, в другом измерении или на круге Ада, от бесконечной жары мысли начинают путаться. Возвращаться некуда, в темноте лежит только смерть. Хотя и на солнцепеке не лучше, если не найду еду и воду превращусь в иссушенную креветку. Зато здесь есть свет Солнца, есть куда стремиться- в таинственный Город. В любом случае, надежда умирает последней, даже когда шансов нет, до конца будешь надеяться на чудо, что случится нечто волшебное и спасет тебя. Появились же в моем кармане фонарь и нож!

Песок забился в сапоги, противно царапая голую истерзанную кожу. Пыталась пойти босиком, но быстро пожалела об этом, земля под ногами раскалена до предела. Чувствую мозоли и разливающееся в ступнях тепло от прикосновения к грубой коже обуви, в страхе понимаю, что дело обстоит не лучшим образом. Наверняка раны на пальцах и пятках стерлись до мяса, все усугубляет песок, вызывая жжение. Всю жизнь страдала от проблемы с обувью, вот и теперь мучаюсь.

И как назло в этой проклятой пустоши нет ни намека на воду, а Солнце с каждым часом палит еще сильнее, выгоняя из тела пот бурным соленым водопадом, заливая глаза и нос, оседая на губах и стекая ручьем по спине. Обмотав голову Эльвириной курткой, безвольно плетусь уже несколько часов, да кому нужны эти часы, время потеряло значения, став изменяться границами звучащих песен в голове, которые пытаюсь вспомнить, или сводится до монотонного счета шагов. Раз- два-три- четыре. Раз- два-три- четыре…

Обмотать голову кожаной курткой была не лучшая идея, понимаю это через пару сбившихся в голове мелодий, застрявших где-то на середине. От нее еще жарче, и начинает не хватать воздуха, но и нести в руках не выход— они безвольно болтаются плетьми вдоль туловища. А снимать майку на такой жаре не очень предусмотрительно. Возможно, здесь была ядерная война, и повсюду пары радиации. Моментально превращусь в вареного рака, в лучшем случае, поэтому повязываю ставшую тяжелой кожу на талии. Радует только то, что светлые волосы не так сильно притягивают Солнце, значит, продержусь немного дольше, невольно усмехаюсь этой мысли, выдав короткий жалкий смешок осипшим голосом. О чем я думаю?! Надо о чем-то, иначе сойду с ума от жары.

Мысли путаются, ноги начинают заплетаться в тягучих песках, хватая их словно смертоносные плети все сильнее с каждым шагом, будто пустыня удерживает меня, мешает, как думающий организм. Словно бы в этом песке живет некий древний разум, Бог песка, не желающий, чтобы покорили его творение. А может у меня тепловой удар и бред, а тело бредет на автомате. Здесь возможно все! Реально то, во что веришь. Сейчас бы не помешало чудо, хоть крошечное…

Замечаю что-то впереди, блестящее в слепящих отсветах, черный камень, кажущийся крошечным вдалеке. Ноги невольно ускоряют шаг, пару раз падаю лицом в песок, заплетаясь, похожая на перевернутого на спину краба. Но поднимаюсь, продолжая двигаться быстрее. Мир сузился до приближающегося черного камня, отбрасывающего неясную тень. «Только не окажись миражом, только не окажись миражом!» — бьется в голове мысль, когда подбегаю к одиноко стоящему валуну в царстве песка. Жадно охватываю его бегающим взглядом, и несмело касаюсь темной стороны. Хвала небесам, настоящий!