Кристофер Сташефф - Чародеи [Побег. Чародей поневоле. Возвращение короля Кобольда]

— Значит, мозги робота? — Отец Марко покосился на него. — И каким образом они управляют кораблем?

Уайти пожал плечами. — Точно не могу сказать, святой отец. Я лишь знаю, что все, отслужившее свой век на Терре, рано или поздно находит себе приют на поясе астероидов, чтобы был использован последний эрг… Пора! — И он ударил Дара по плечу — после такого обращения Дар отлетел в сторону. — Идите и разведайте все, молодой человек!

— А я думал, это ко мне пришли на помощь, — пробормотал Дар. — И почему я должен идти один?

— Потому что войти в лодку можно только по одному. — Уайти чуть ли не пинком направил Дара в шлюзную камеру "Луча Надежды". — Счастливого пути… и постарайтесь не дышать!

Дверь за ним захлопнулась, открылся другой отсек; если он не отправится туда и не проплывет через вакуум в горняцкое судно, то его убьют его же четверо друзей, которые не попадут в шлюзовую камеру, пока не пройдет ее он. Он упрятал поглубже свой панический страх и заставил себя шагать дальше.

Одной рукой он ухватился за лестницу, другой судорожно искал нужные провода на поясе. Вот они! Так, крючок с шарнирным приспособлением. Он потянул за него — откуда-то из скафандра поползла веревка. Дар прицепил крючок к лестнице. Держась за нее, выбрался из корабля, затем сосредоточил взгляд на горняцком судне, затаил дыхание и… прыгнул с такой силой, на какую только был способен.

Он пролетел вдоль лестницы. Сначала ему хотелось двигаться как можно быстрее, перебирая по лестнице руками, но потом он вспомнил, что находится в вакууме, а значит, нет трения, зато его рукавицы на лестнице наверняка замедлили бы продвижение. Поэтому он повис, распластав руки, словно ныряющий лебедь… и ему это даже понравилось.

Приблизившись к лодке, он ухватился за лестницу, вспомнив, что наверняка убавил вес, но не потерял массу — а это означало инерцию. Если он немедленно не затормозит, то тому, кто отправится по лестнице вслед за ним, придется сперва отскребать его тело от горняцкого судна, а уж потом проникать в шлюзную камеру. Скрежет импровизированных тормозов проник внутрь скафандра, а в это время горняцкое судно продолжало стремительно надвигаться на него. Он согнулся, приготовил стопы и колени…

Дар ударился челюстью, да так, что показалось, будто зубы ему вбили одним ударом в десны. Но, медленно выпрямляясь, он с удивлением обнаружил, что суставы целы и невредимы, а звездочки, сияющие в глазах, — действительно астероиды. Значит, получилось, он добрался до судна!

Дар мысленно поблагодарил Бога и шагнул в шлюзную камеру. Удостоверившись, что обе ноги стоят на твердом металле, он одной рукой ухватился за край прохода, потом отпустил другую и нырнул в спасительную темноту. Локтем Дар ударился о ручку — с досады он толкнул ее… и шлюзная камера закрылась за ним.

Темнота. Кромешная. Пугающая.

Именно теперь Дар узнал, что такое "боязнь замкнутого пространства". Так, не налететь на ближайшую стену. Это просто шлюз, повторял он про себя снова и снова. Пока он не наполнится воздухом, меня не впустят. Всего несколько минут…

Ему показалось, что прошел час. Позже выяснилось, что минуло всего сорок две секунды.

В темноте зажегся зеленый свет. Он кинулся к нему, нашел колесо на двери, крутанул его и попал в тепло, свет и… ВОЗДУХ! Он сорвал шлем и вздохнул запах пищи, немытого тела и неисправного кондиционера. Это были самые приятные запахи, какие ему когда-либо доводилось обонять.

За его спиной раздался предупредительный сигнал. Он повернулся — рядом с дверью мерцал индикатор. Ну, конечно, до тех пор, пока он не закроет камеру, никто не сможет войти! Он закрыл ее… и понял, что голоса, которые он слышал, когда входил, теперь начали что-то означать для него.

— Слушай, это меня не касается! — проговорил сердитый голос. — Сейчас же разворачивай посудину и убирайся отсюда!

— Но согласно Закону о Помощи Пострадавшим в Космосе, — послышался в ответ спокойный рассудительный голос, — ты должен оказать помощь команде любого судна, попавшего в беду.

— Ты уже пятнадцать раз говорил, заткнись! А я назвал тебе пятнадцать причин, по которым мы не обязаны спасать их!

— Три, — напомнил ему спокойный голос. — Каждую по пять раз, и ни одна из них не убедительна.

— Все они вполне убедительны! И вообще, не твое это дело… вот это самая лучшая причина!

Дар выбрался из скафандра, переступил через него и на цыпочках направился на звук голосов.

— Абсолютно неадекватно, — невозмутимо ответил другой голос. — Закон о помощи пострадавшим в космосе Гласит, что тот, кто оказался поблизости от терпящего бедствие корабля, обязан незамедлительно прийти ему на помощь.

"Незамедлительно" — вот ключевое слово; по нему Дар вдруг понял, кому принадлежит спокойный голос. Он выглянул из-за люка и увидел кабину — помещение, заваленное контейнерами из-под продуктов и бумагами, грязным бельем и пеплом — а в ней два кресла, пульт управления с шестью экранами и приземистого человека в грязном комбинезоне, с взлохмаченными волосами и косматой бородой.

— К черту Закон! — завопил он. — Разум должен подсказать тебе! Подбирать тех, кто потерпел крушение, дело патрульной службы!

— Это был твой второй довод. — Спокойный голос раздавался откуда-то с пульта управления. — Команда этого корабля может оказаться той, которую разыскивает патруль.

— Если это они, то так им и надо! Проклятые телепаты, суют свой нос в чужие секреты! По-твоему, кто они?

— Люди, — раздалось в ответ, — и имеют то же право на жизнь, что и остальные, тем более что Патруль пока не обвинил их ни в каких преступлениях.

Дар почувствовал симпатию к невидимому владельцу спокойного голоса.

— Быть телепатом — это уже преступление, черт побери! Ты что, не следишь за новостями?

— Только в том случае, если в них присутствует логика, что, надо сказать, бывает не часто. Я никак не могу связать то, что человек способен совершить преступление, с тем, что он родился со сверхъестественными способностями.

Дар был с ним полностью согласен… по крайней мере, для него это была действительно новость. Значит, какой силой должны обладать те, о ком идет речь, чтобы представлять угрозу МСЭ? Должно быть, достаточной, чтобы разжечь такую широкомасштабную охоту на ведьм. До него вдруг дошли все возможные последствия — и коленки его подкосились.

— Не твое и не мое это дело… а правительства, и хватит об этом. Ты что, думаешь, ты умнее Исполнительного Секретаря и всех избирателей?

Дар вдруг понял, почему вся эта история так раздута. Старик говорил так, будто был средневековым крепостным, а не хорошо информированным гражданином демократической системы.

На его плечо опустилась рука, в ухе раздался презрительный голос Сэм: