Алексей Будников - Огниво Рассвета

Но один факт не давал мне покоя, постоянно подстегивая готовое свалиться в сон тело идти дальше: за мной наблюдали. Несколько раз я абсолютно четко замечал на краю зрения чьи-то хищные, рыщущие в снегах буркала. Боюсь, стоит мне на минуту потерять концентрацию — и чьи-то острые клыки вопьются мне в спину. Тем паче, что помимо этих снующих в небольшом отдалении тварей я до сих пор не встретил на пути ни единого дружелюбного зверька. Лишь следы копыт и лап петлявыми вереницами иногда протягивались по склонам. Вполне возможно, альфин собрал настолько солидную жатву, что уничтожил большинство живности на ближайшую лигу. А это значит — прочим хищникам поживиться здесь практически некем. Ну, помимо меня, разумеется. Однако они отчего-то до сих пор не решались атаковать. Возможно, боялись некоего подвоха, а возможно, их отпугивал разящий от меня за сотню ярдов аромат альфинской крови. Впрочем, приближается суровая горная зима, и это вынуждает хищников, пока есть возможность, отъедать животы. Так что надеяться на их бесконечное малодушие, увы, не приходится. Поэтому предаваться сну здесь и сейчас для меня означало пойти на серьезный риск и, с большой долей вероятности, уже не проснуться. И я, борясь с дремотой, тяжелой, сбивающейся поступью продолжал шествовать по осклизлой покатости, не забывая держать на рубиновом набалдашнике правую руку, постепенно возвращавшую себе былую работоспособность.

Едва отбрасываемые светилом тени полностью устлали горное подножье, и лишь белые головы Драконьих Клыков продолжали желтыми искорками мерцать в его лучах, как на скинувшем снежную накидку косогоре мне, наконец, повстречался первый зеленый раскидистый дуб. Это было уже не то сухое, страшное, скелетообразное подобие деревьев, что произрастало выше. Легкий вечерний ветерок мельком колыхал изумрудные листья, вынуждая уютно устроившегося на одном из сучьев дрозда слегка поежится. Странно, как мне удалось сразу приметить это мелкое, сидевшее под самой кроной черное пятнышко? Так же странно, что от вида птицы в моей душе вмиг поселилось загадочное, согревающее нутро чувство. Может, оно возникло потому, что я, наконец, лицезрел тихое, идиллическое, живущее своей спокойной размеренной жизнью создание? В последнее время если мои глаза и замечали среди пейзажа какого-нибудь зверька, то он либо желал меня как можно скорее схарчить, либо же бездвижно лежал мертвой смердящей тушей. А здесь все было как-то совсем… обычно. Отчего-то теперь эта пресловутая «обычность» казалась мне самой что ни на есть странной странностью.

Вскоре меня со всех сторон захлестнула густая пуща. Практически на каждом шагу мне встречалась все новая живность: карабкающиеся по стволам с орехами в зубах белки, скачущие друг за дружкой неугомонные зайцы, лакающие из тонкой лазурной линии ручейка олени и лоси, переносящие за шкирку детенышей лисы и прочие. Пускай Тьенлейв и был объят сумерками, жизнь здесь даже не думала впадать в спячку.

Найдя тесную прогалину, я все же позволил себе небольшой отдых. Ноги подмораживал легкий ветерок, однако собирать хворост и разводить костер не было никаких сил. Живот вновь дал о себе знать, болезненно заурчав, и оставшаяся в сумке провизия уже не могла его усмирить. А для охоты мое истомленное тело не располагало и подавно. Хотелось и тепла, и уюта, и пищи, но более всего — сна. Под сенями Чащи я почему-то ощущал себя защищенным, хотя по дороге несколько раз встречал большие, явно медвежьи следы. Но странная, точно домашняя атмосфера взяла верх, и я, сделав глоток из фляги, в которую еще на Драконьих Клыках набрал несколько горстей снега, привалился головой к стволу гигантского бука, сомкнул глаза.

Впрочем, вкусить продолжительного отдыха мне было не суждено. Едва взгляд застлала пелена тьмы, и я, глубоко вдохнув, готовился пуститься в долгое путешествие к миру грез, как невдалеке раздался сухой хруп. Но это оказалась отнюдь не единичная трескотня — звук ломающихся стеблей травы и веток с каждым мгновением множился, нарастал, приближался. Только я сдюжил затуманенным сознанием внять сему шуму и, опираясь на руку, встать обратно на нывшие и упорно взывавшие остаться в лежачем положении ноги — впереди, шагах в тридцати пяти, что-то стремительно промелькнуло. Фальчион с неожиданной прытью сам прыгнул в десницу, переливавшимся в лунном свечении клинком уставившись в дебри. Но непонятное, лихо пронесшееся мимо меня существо даже не подумало останавливаться, точно не заметив моего присутствия. Как итог — пробудивший меня несколько мгновений назад хряск стал постепенно умолкать.

Не опуская меча, я медленно направился к вновь онемевшей пуще. Отодвинул острием первые ветки — и тут по проторенной мгновение назад дорожке беззвучной волной покатилась бурная погоня. Небольшие пушистые создания, размером чуть выше моего колена, являясь взору лишь плывшими над кустами усатыми головами, толпой, наступая друг другу на головы, мчались по лесу. Но в отличие от своей гонимой ненаблюдательной жертвы, эти существа-таки приметили на прогалине бестолково лупоглазившего на них человека. Несколько особей, шурша бирючиной, скакнули на стиснутую деревьями со всех сторон лужайку. Я, готовый принять бой, покрепче перехватил клинок обеими руками, но какой бы то ни было атаки так и не последовало. Мохнатые существа, туловищем походившие на росомаху, а мордой — на выдру, едва не снеся меня с ног, промчались мимо, лишь изредка поднимая хохлатые головы на мою застывшую на пути фигуру. Больше всего сия процессия напоминала бегство крыс с тонущего корабля. Пушистые тельца, пихая друг друга и быстро перебирая лапками, готовые свалить любую преграду, стремились как можно скорее достичь своей цели. Но спустя всего несколько секунд этот гонящийся невесть за кем беззвучный ураган, молниеносно пролетев по лесу, иссяк.

Оторопев от увиденного, я заметался: сон, вконец прогнанный охватившим чащу действом, уже не свербел в глазах, но и пускаться следом за стаей мелких, обозлившихся на кого-то существ мне отнюдь не хотелось. Я постарался выудить из памяти тот миг, когда всего в нескольких ярдах от меня проскочила преследуемая ими фигура. Она явно смахивала на человека. Быть может, эльф? Или забредший не в ту пущу путешественник, но из людского рода? Интересно, чем он смог их так возмутить, раз по пятам кинулся целый скоп?..

Раздумья прервал пронзивший чащобу надсадный крик. Отбросив колебания, я, точно молнией пораженный этим воплем, кинулся вдогон. След был четким — примятая трава и ободранные кустарники своеобразной мелкой просекой тянулись сквозь труднопроходимую пущу. Благодаря этому мне удалось довольно быстро нагнать стаю, а за ней уже и их жертву. Это, как я и предполагал, был эльф: невысокий, худой и русоволосый, одетый в легкий походный камзол цвета хаки. Одной, вооруженной коротким кинжалом рукой он, рубя оружием в воздух, старался отогнать обступивших его дугой существ, а второй прикрывал подранное, обагренное бедро. Меж пальцев сочились узкие ручейки крови.