Алексей Будников - Огниво Рассвета

И такого я тоже, кажется, видел в «Бестиарии». Его звали «Альфин».

Понурив голову, словно в обиде, орлотигр застыл, не сводя с меня своих алых буркал. Недалеко унесли его эти смотревшиеся ущербными, с многочисленными проплешинами, крыла. Надеюсь, это не он пробил ту здоровенную, ведшую из темниц прямиком в библиотеку дыру. С таким противником мне сейчас повстречаться совсем не хотелось. Впрочем, существо смотрелось смирным и даже чуть боязливым. Но, как выяснилось чуть позже, все это оказалось полнейшим заблуждением.

Я позволил себе ступить мелкий шаг в направлении альфина, смиряюще подняв руки. Узрев это и, вероятно, сочтя мое движение за некую агрессию, существо мигом метнулось обратно за камни. Ночную тишину пронзил острый птичий крик, что сразу проглотило горное эхо, принявшись выплевывать его с разных сторон. Озадаченный такой реакцией, я уже готовился выдернуть фальчион из ножен, как вдруг только-только потерявшийся за булыгами альфин, выпрыгнув и взмыв в воздух с противоположного края стоянки, оказался у меня за спиной. Не успел я развернуться, заслышав позади шлепанье крыльев, как тварь, схватив меня за плечи задними когтистыми лапами, оторвав мое тело от земли. Стараясь вырваться из впившихся в плоть капканов, я тут же стал беспорядочно барахтаться, раскачивая в полете негодующе верещавшее существо, голыми руками пытался сорвать лапы, выдергивая перья и клочки соседствовавшей с ними шерсти, бил тварь кулаками во все, до чего дотягивался.

Свои плоды это сопротивление, вскоре, принесло. Устав бороться с неугомонной жертвой, альфин, взлетев над землей примерно на пятнадцать футов, распустил когти. Меня мигом рвануло вниз, придав короткому падению. Из распростершегося подомной снежного покрова наружу вдруг вынырнул гладкий валун. Не успев даже толком осознать произошедшее, я болезненно, посеяв в голове мимолетный гул и треск, повстречался лбом с ровной поверхностью камня. В сознание тут же ворвался всезаполняющий океан тьмы.

В чувства меня привела ворвавшаяся в нос и разжидившая мозг едкая затхлая вонь. Я разомкнул тяжелые веки, в плывущем перед глазами изображением попытавшись различить хоть сколько четкие очертания. Голова трещала, точно я вновь вернулся в то самое утро после трактирной попойки. Только теперь на лбу, ближе к виску, мои пальцы нащупали взбухшую, взрывавшуюся болью при самом легком прикосновении шишку. Да, а если бы удар пришелся чуть правее, то я мог и вовсе уснуть навеки.

Я старался шевелиться как можно меньше, хлопая глазами, стараясь скорее прояснить зрение. Из-под неразборчивого тумана вскоре вынырнули темные линии просторного грота и угрожающе глядевшие на меня со сводов остроконечные каменные наросты. Как ни странно, под собой я ощущал не твердый камень, а холодную мягкую поверхность, от которой, по всей видимости, и исходил тошнотворный смрад. Чуть приподнялся, перевалился набок, и, рассмотрев-таки собственное лежбище, тут же закрыл рот рукой, подавляя крик. Трупы. Огромный, поднимавшийся над землей на несколько ярдов мертвый курган, составленный из тушек снежных лис, антилоп, большерогих козлов, барсов и прочих животных. Мне привиделось, что где-то у подножья даже выглядывала бледная человеческая рука, по запястье скрытая рукавом мехового дублета (неужели, тот самый охотник?). А своеобразным венцом сей дохлой горы выступал именно я — вероятно, самая свежая добыча.

Само орлоподобное существо, склонившись над оленьей тушкой, сидело у входа в грот спиной ко мне и пировало, с треском вырывая из разорванного брюха все новые и новые куски кровавого мяса. Полосатый хвост мерно покачивался из стороны в сторону, выдавая явное наслаждение своего хозяина, лохматая кисточка облизывала кончики сложенных крыльев. Играла мускулами тигриная, но при этом покрытая недлинными черно-белыми перьями спина.

Я бегло ощупал себя. Как ни странно, фальчион оказался нетронут. Видно, тварь решила, что мертвецу меч уже вряд ли поможет, либо просто не имела представления о сути притороченной к поясу ее еды железки. Обморожение понемногу спадало, а вслед за этим вновь вылезали наружу мелкая резь в подранных плечах и клубок боли во взбухшей на голове шишке. Впрочем, эти недуги сейчас являлись меньшим из моих бед.

Стоило больших сил и терпения тихо спуститься с усеянного трупами кургана. Шерстка животных была гладкой, даже осклизлой, вдобавок тушки лежали сваленные друг на друга, поэтому малейшее неловкое движение — и тело какого-нибудь козла, гремя костями, покатится вниз, лавиной потянув за собой прочую падаль. И когда мои ноги, преодолев мучительно долгий спуск, наконец-таки коснулись земли, я с трудом сдержал радость. Альфин даже вполовину своего длинного уха не прослышал о моем движении, продолжая неотрывно поглощать пищу.

Спрятавшись за мертвой насыпью, я аккуратно выглянул. Странно, но мой глаз не увидел в пещере ни гнезда, ни потомства. Эта тварь собралась сама сожрать такую гору еды? При упоминании разумом последнего слова, в животе глухо заурчало, и я инстинктивно попытался заткнуть его ладонью. Надеюсь, желудок в самый неподходящий момент меня не предаст, во весь голос известив о себе альфина.

Вход в пещеру хоть и смотрелся широким, но почти целиком был перекрыт занимающейся завтраком птицей. И как мимо такой можно незаметно прошмыгнуть? Внутренности грота составляли одни лишь голые стены — никаких щелей, наслоений, торчавших из земли каменных зубьев, в общем, ничего из того, что могло бы сойти мне за укрытие. Выйди я из-за трупной свалки — и сразу стану как на ладони. Ждать, пока тварь улетит или уснет, тоже не вариант. Неизвестно, как долго альфин задержится в своем обиталище, а продолжительных пряток я не выдержу — звуки все больше снедающего меня изнутри голода рано или поздно вырвутся наружу, возвестив падальщику о моем присутствии. Да и кто знает, собранный в гнезде рацион альфин собрался растянуть на всю зиму, или это было лишь на разок перекусить? Судя по тому, как тварь жадно пожирала бедного, уже практически полностью опустошенного изнутри оленя, я больше склонялся ко второму варианту. А это значит, что совсем скоро мне может будет и вовсе негде прятаться…

Вконец разобравшись с олениной, оставив лишь рогатую голову да обглоданные кости, альфин, довольно поворчав, развернулся, заставив меня резко втянуться обратно за укрытие. Цокая копытами, тварь медлительно подступила к кургану, некоторое время беззвучно постояв, вероятно, выбирая следующее блюдо. Вдруг полный мертвечины курган чуть вздрогнул. Послышался пакостный хруп трескающихся костей. Несколько мгновений холм простоял все тем же неподвижным монолитом, однако вскоре, соскользнув с самой вершины, вниз покатилась тушка горностая, упав рядом с моей ногой. За ней, уже более резво, поспешили и иные «составные части» горы, валясь кто ближе, кто дальше. Высокая трупная насыпь на глазах рассыпалась беспорядочной кучей, громогласно ухая тушами о землю. Поначалу валящиеся трупы лишь мельком задевали меня, неприятно ударяя то по шее, то по ребрам, то по икрам. Но в конечном счете эти жалкие толчки переросли в настоящий навал, что мне иногда даже приходилось уворачиваться от сыпавшихся на голову тел. Однако в итоге реакция меня все же подвела.