Алексей Будников - Огниво Рассвета

Перебарывая пытавшиеся утянуть меня лапы мрака, я пошел вперед. Ноги переставлялись натужно, словно их заковали в кандалы со стофунтовыми гирями. Пространство сопротивлялось, растягивалось, не позволялось мне толком развернуться. Однако я шел. Медленно, скрипя, чуть ли не ползя.

— Твое-е место-о-о зде-е-есь! С на-а-ами-и!

Я старался не слушать, иначе голос точно завладевал мной, разворачивал ноги в сторону, не давал ступать вперед. Не знаю, сколько времени у меня это заняло, но я все же добрался до алтаря. Его свет опалял лицо, я почувствовал запах паленых волос и кожи. Рука сама собой вырвалась из невидимых тисков, рухнула на жертвенник, пропустив его пламя сквозь себя. В этот же момент язычок взъярился, стал вытягиваться, краснеть, жечь.

Меня вмиг отпустили досель сдерживавшие силы, и я рухнул на землю, едва не повстречавшись лицом с алтарем. Изображение в глазах выплясывало дикие танцы, тело словно пустило корни в почву. Я почувствовал, что начинаю сжиматься, уменьшаться, при этом боль, на пару мгновений стихшая, стократно разрослась и продолжала расти, заставляя каждую мою точку вопить, словно сжигаемую заживо. Алтарь надо мной увеличивался, красные тучи рассеивались, на солнце точно вылили ведро воды, отчего покрывавшая светило черная краска стала стекать, уступая место ослепительному золотому блеску.

Меня, уменьшенного до размеров песчинки, разорвало изнутри. Свет вполз в глаза, заполонил сознание. И я… исчез.

Я не помню, где и когда очнулся от всего этого бреда, как встал на ноги и оказался вновь во дворце, у самых ворот. Гранмун, как и прочие, встретил меня молча, с легкой улыбкой на губах. Расспрашивать его о произошедшем или рассказывать о том, что со мной творилось, я не стал. Да и никто из эльфов сам не задавал никаких вопросов, хотя, казалось бы, где я мог пропадать столько времени? Подозреваю, старейшина все-таки известил моих компаньонов о некоторых деталях моего отсутствия, а уж насколько они были точны и правдивы, не берусь даже предполагать.

Что я только что видел? Наверное, из всего того вздора, который несколько минут посещал мою голову, мне нужно было вычленить что-то разумное, наставительное. Но я никогда не слыл ни философом, ни критиком, ни тем более толкователем сновидений. Впрочем, может и не было никакого смысла? Может у меня просто крыша поехала?

Гранмун и Фленора с наигранно невозмутимым видом о чем-то общались, пока слуги суетливо носились вокруг с походными котомками. Эруиль же стоял неподалеку от меня, перебирал баночки с разными травами, подносил лепестки и цветки к носу и, либо довольно кивнув, либо едко сморщившись распихивал предметы по карманам или, соответственно, возвращал обратно за стекло. Эльф то и дело бросал на меня короткие взгляды, но, как только я оборачивался, тут же отводил глаза. В один момент я все же не выдержал, рывком затянул свою сумку и с неожиданной для самого себя дерзостью рявкнул:

— Ну, чего зыркаешь?

— Ничего. — Травник чуть ли не подпрыгнул от моего тона. — Простить, я не хотеть.

Я прикрыл глаза, успокаивающе выдохнул. После видения в лесу я стал каким-то слишком нервным.

— Ты меня прости. Не хотел грубить.

— Ладно, — Эруиль махнул рукой, — забыть.

— То есть ты даже не попросишь, чтобы я рассказал тебе, где был и что видел? — после непродолжительного молчания, наполненного очередной порцией непонятных взглядов в мою сторону, спросил эльфа я.

— Я не мочь принуждать ты…

— Ясно, — кивнул я, оборвав собеседника.

Дальше последовал краткий пересказ виденного мною в недавние мгновения бреда. Я выпаливал все на одном дыхании, банально не зная, на чем остановиться подробнее, сделать акцент. Гранмун и Фленора на время моего рассказа заметно приутихли, навострив свои острые уши в нашу сторону.

— Я ничего не понять, — по итогу заключил Эруиль, задумчиво помолчав.

— Не ты один, — пожал плечами я. — Все было, точно во сне. Меня кидало из одного места в другое. Никаких объяснений, ничего. Кто все эти люди, которых я видел? И что за чепуха началась под конец?

— То есть этот видений тебе совсем ничего не прояснить? Ты поверить Жовелан?

— Не знаю.

И я действительно не знал. Могу сказать лишь то, что мои сомнения по поводу предсказаний, весь этот скепсис отошли не второй план. Нет, они вовсе не исчезли, и я вовсе не уверовал абсолютно во все, что мне так усердно лили в уши в Лансфроноре. Но внутри меня определенно что-то перевернулось. Сейчас у меня были такие чувства, будто перед сном я накручивал себя сотнями и сотнями проблем, переживал, думал над их решением; но вот наступило утро — и теперь уже ничего не важно. Мне стало словно наплевать на все эти проблемы. Сами решатся рано или поздно. Если раньше я старался грести против мощного, сносящего на своем пути и камни, и деревья течения, то теперь наоборот, плыл, поддавшись его воле, но не забывая оглядываться в поисках какой-нибудь коряги, за которую можно уцепиться и подняться на берег. Переборот эту реку мне было, увы, неподвластно.

Эруиль угукнул, впрочем, просто чтобы показать, что услышал меня и ему нечего добавить.

— А может, — остановил я готового уйти травника, — это вы мне что-то подмешали? Что-то, что не действует на эльфов, а рассудок людей же превращает в кашу?

— Бросить это. Зачем оно нам? Тем более ты почти ничего не ел и не пил. Перестать уже искать во все заговор и, как ты говорить, плыви по течение.

Я кивнул. Эруиль мне этот кивок вернул и, улыбнувшись одним уголком, отправился по своим делам.

В груди что-то припекло. Моя сумка опустилась на пол, а пальцы рук нырнули в нагрудный карман рубашки. Так и думал: жар исходил от того странного кулона, что оставила в подарок Путеводная Тень. Я отвернулся от эльфов, обвил тонкую цепочку вокруг фаланги, вытянул украшение на свет. Не знаю, почему все еще не рассказал о нем ни Гранмуну, ни Эруилю, ни Фленоре. Было в этой подвеске нечто… загадочное, что я надеялся разгадать сам, без чьей-либо помощи.

«Зачем ты мне?» — возник в голове вопрос, пока глаза бегали по возлегавшему на ладошке и чуть гревшему ее кулону.

Вдруг он вспыхнул ослепительно белым пламенем, вмиг охватив мою кисть. Не успел я даже вздрогнуть или взвизгнуть, как огонь, едва сморгнули мои заболевшие от света глаза, бесследно исчез.

— Все хорошо?

А вот раздавшийся за спиной женский голос все же отдался в моих мышцах коротким приступом дрожи. Рука моментально сунула кулон обратно в карман.

Я обернулся.

— Не могу точно сказать, — как можно более спокойно отвечал я подошедшим Фленоре и Гранмуну, хотя колотившееся сердце не позволяло быть моему голосу совсем уж ровным.

В ответ на это они не произнесли ни слова, явно ожидая от меня продолжения.