Джефф Мариотт - Зеркальный образ[Mirror Image]

Говоря без пауз, словно не она ведет машину, Лоррен сделала такой резкий правый поворот на Стоктон–стрит, что шины завизжали, и направила машину к воде.

— Куда вы едете? — спросил Деррил.

— Туман поднимается, — пояснила Лоррен. — Я буду держаться поближе к воде. Он там.

Деррил не знал, права ли она, но эта версия была ничуть не хуже другой. Он умолк и не мешал ей вести машину.

Избавившись от чар, Пайпер первой начала подниматься на чердак, надеясь еще раз обнаружить Тимоти Макбрайда. На этот раз она знала о нем достаточно много, и это могло помочь. Пейдж собрала разбитое зеркало, которого тот касался, когда был еще соткан из воды, а не из плоти и крови. Она надеялась, что этого будет достаточно. Поиск представлял собой гораздо более трудное дело, чем казалось, и было бы чрезвычайно досадно, если бы он не дал результата. Или если бы вышло как в прошлый раз, когда казалось, что объект одновременно находится везде, а это равносильно его полному отсутствию.

Она бросила взгляд на карту и зеркало, на сестер, которых этот парень обидел больше, чем она, а точнее, оскорбил. В эти дни Пайпер, как и подобало в ее возрасте, вела себя рассудительно, но если сестры испытывали боль, ей было не легче. Если он уязвил ее косвенно, то все равно уязвил. Это невозможно отрицать. А он, как непрестанно указывал Лео, находится там, на свободе, и, скорее всего, будет продолжать свое черное дело и набираться новых сил.

Кто знал, сколь сильным он может стать, если учесть, что у него много времени и в городе достаточно потенциальных жертв?

Ей даже не хотелось думать об этом, не хотелось озвучивать вопрос, ответ на который мог быть ужасным. Она встала перед картой и подняла хрустальный шарик.

Тереза Пинеда вышла замуж за Грега Логана, когда им обоим было по двадцать лет, хотя большинство друзей твердили, что она рехнулась. Он белый американец и даже занимается серфингом, говорили они, и не поймет ее образа жизни. Он едва мог связать несколько испанских слов, чтобы заказать маисовую лепешку в закусочной. Все видели, что они молодые и безумно влюбленные, совсем еще дети. Она выслушала все возражения, разумные доводы. Но они все равно поженились, сбежав на один день в Карсон Сити.

Они добились своего и вернулись, подождали, когда утром проснутся ее родители, и обо всем рассказали. Затем поехали к его родителям, жившим в Берлингейме, и сообщили им эту новость. Для обеих семей это оказалось неожиданностью, но они знали, что возможность брака обсуждалась, а ее родители полюбили Грега. Возможно, его родители немного побаивались Терезы, думая, что она слишком необузданна для их сына, однако приняли и тоже полюбили ее.

Справившись с родителями, они нашли квартиру на границе округа Филмор, где тот сливался с Джепентауном, районом, в котором никто из них никогда не жил и не проводил много времени. Но жизнь здесь обходилась недорого, а оба были молодыми и бедными. Через три года, когда родился Джеки, они переехали в Норт Бич, где сняли трехкомнатную квартиру в доме с низкой квартплатой. Зато нашлось достаточно места для Джеки — он получил свою комнату и больше не должен был спать в кроватке, втиснутой между их постелью и стеной.

Прошло еще четыре года. Грег больше не занимался серфингом так часто, как раньше, поменял спортивный костюм на пиджак и галстук и приступил к работе в брокерской конторе на Сансом–стрит недалеко от Маркета. Тереза была занята неполный рабочий день, чтобы проводить больше времени дома с Джеки, пока тот не начал ходить в школу. Однако Грег работал с утра до ночи, и казалось, он будет быстро подниматься вверх по корпоративной лестнице. Однажды утром ему на работе сказали, что дают долгожданное повышение, а в тот же день после обеда врач поставил его в известность, что у него не поддающийся операции рак горла.

Он ушел из брокерской конторы и провел последние семь месяцев вместе с Терезой и Джеки, а также занимался серфингом. Терезу беспокоило сокращение семейного бюджета, особенно с учетом того, что счета за лечение росли. Но она не могла сетовать на то, что он проводит свои последние дни вместе с теми, кого по–настоящему любил. Он поймал свою большую волну за три дня до того, как умер в постели, когда Тереза сидела рядом и читала толстый латиноамериканский роман о любви и утрате. Она так и не закончила читать эту книгу, но хранила ее на столе в комнате, которая служила Грегу кабинетом, где в углу все еще стояла его доска для серфинга.

Джеки уже исполнилось восемь лет, и он ходил в третий класс. А денег все не хватало. Однако, идя домой, она позволила себе пофантазировать, что можно купить, если получать чаевыми по двести долларов пять дней в неделю, да еще получать зарплату. Она сможет даже рассчитаться с частью долга по кредитной карточке, который рос после того, как закончились деньги по страховке Грега.

Она жила не слишком далеко от причала, но ей приходилось делать крюк в три квартала, чтобы зайти в начальную школу, где Джеки и другие дети работающих родителей находились на попечении дневного детского сада, который работал до шести тридцати вечера. Она знала, что время истекает. Небо темнело, и если она придет после закрытия, то детский сад будет брать с нее не за час, а за каждую минуту. Двести долларов — хорошие деньги, но не для того, чтобы выкладывать их за детский сад. Она чуть прибавила шаг.

И как раз в этот момент услышала шаги мужчины из тумана.

Деррил подумал, что Лоррен Йи ведет машину как безумная. Она почти не тормозила у перекрестков и обгоняла автомобили, двигавшиеся, по ее мнению, слишком медленно. Ей было все равно, шла ли дорога вверх, вниз или следовал поворот с плохой обзорностью. Она нагнулась над рожком, но не включала фары или сирену, не желая настораживать убийцу, если тот, разумеется, находился поблизости. Лоррен так сжимала руль, что костяшки ее пальцев побелели. Она вращала руль с таким упорством, словно тот налился огромной тяжестью, и лишь невозможность выжать из машины все, чего ей хотелось, мешает обнаружить убийцу, которого оба хотели поймать.

— Вы точно знаете, куда ехать? — наконец спросил он после того, как машина объехала один квартал и снова выскочила на ту же улицу.

Она покосилась на него.

— Конечно, нет, — честно призналась она. — Я всего лишь стараюсь почувствовать его. Думаю, он у воды, рядом с пристанью, там, где самый густой туман. Но не у самой пристани. Многовато народа. Он никогда не нанесет удар там, где много туристов. Он на одной из более тихих улиц недалеко отсюда и ждет, пока по ней кто–нибудь пройдет. Женщина, одна, не подозревающая, что ждет ее в тумане.

— Вы, скорее всего, правы, — сказал Дер — рил. Ему не хотелось говорить, что, по его мнению, она поступает неправильно, бесцельно возвращаясь на одно и то же место. Он предлагал составить в уме карту сети улиц и целенаправленно патрулировать их все с востока на запад, затем с севера на юг, беря за отправную точку край воды и отдаляясь от него. Но это была ее машина, ее оперативная группа, и она одна хотела проникнуть в мозг убийцы. Этот парень не подал ему ни одной стоящей мысли, не говоря уже о возникновении контакта, в какой Лоррен, похоже, вступила с ним. Она хотела работать на интуиции, поэтому Деррил держал язык за зубами и сквозь стекло всматривался в темнеющие улицы, ища одинокого пешехода — женщину или мужчину. Напрасно пытаясь узреть притаившееся зло.