Варя Еналь - Птица. Каньон дождей (часть 4 Не правила стоит выполнять...)

- Зачем?

- Ну... чтобы эти двое молодых могли спокойно жить... - растеряно пробормотала Птица, чувствуя, что говорит что-то не то.

Саен усмехнулся:

- Без хозяина лавка зачахнет, а у него есть еще несколько младших детей, которых надо кормить и одевать. Кто их будет растить?

- А если парень не захочет уезжать? Он же старший сын, он бы наследовал лавку и дело отца.

- Значит, ничего у него с Рангой не выйдет, отец не даст. Он человек властный и сильный, он умеет управлять ситуацией.

- И ничего нельзя сделать?

- Люди сами должны захотеть изменить свою жизнь. Насильно никого не поменяешь. И, между прочим, хозяин лавки поклоняется Создателю. Регулярно бывает в храме, приносит пожертвования в храм и очень тщательно выполняет правила. Только милосердия нет в его сердце. А так - вполне себе праведный человек.

Птица совсем растерялась.

- Значит, он хороший?

- Он такой, какой есть. Ты видела. Он заботиться о своей семье и много работает, но он никому не дает свободы, никого не жалеет и желает сам управлять всем. Хорошо это или плохо? Не так плохо, как могло бы быть. В этом доме все слажено, дети сыты и довольны, жена здорова. А что еще надо простым людям?

- Но его сын желает жениться на Ранге. А отце им этого не дает...

- Всегда приходится чем-то жертвовать. Такова жизнь. Давай зайдем еще в эту лавку.

Они оказались в темноватом длинном помещении с рядами полок, на которых лежали стопками разноцветные платки, шарфы, плащи. Висели самые разные юбки - цветные и не очень, длинные, шерстяные, с оборками и складками. Это лавочка для очень состоятельных людей - тут же догадалась Птица. Тут были даже суэмские вещи - шерстяные рубашки, утепленные штаны, ботинки, жилеты из овчины, коврики и одеяла.

Саен выбирал самые дорогие и самые хорошие вещи. Платки для Птицы, большую серо-розовую шаль из тончайшей шерсти горных коз Верхнего Королевства, несколько золотых браслетов на руки, разноцветные шнурки с деревянными бусинами для кос. Взял и для себя парочку рубашек.

Заплатил суэмским серебром, и у владельца лавки лицо сделалось таким сладким, будто он с самого утра мазал его медом.

- Заходите ко мне еще, заходите. Для вас, уважаемый, у меня найдется все, что угодно.

Саен лишь кивал в ответ.

Выйдя на улицу, он приторочил мешочек с покупками к седлу, после повернулся к Птице и показал на цветной платок в своих руках:

- Сейчас пойдем в здешний храм. Надо, чтобы ты завязала голову по здешнему обычаю. Давай, помогу тебе.

Он сам снял капюшон с головы Птицы, сам осторожно заправил прядки волос за уши. Пальцы его были теплыми, глаза улыбались и весь он светился от чувств, которые Птица не как не могла понять и назвать для себя.

В платке было странно и неудобно. Но Птица молчала - раз надо, значит надо.

- Теперь я похожа на здешних женщин? - с небольшой улыбкой спросила она.

- Нет, - ответил ей Саен, - теперь ты похожа на красивую девушку в платке.

И он наклонился и поцеловал ее в губы. Легко поцеловал - короткое прикосновение - и все. Но Птицу опалило жаром, она задрожала, взяла Саена за руку и еле удержалась от того, чтобы не потянуться к его губам.

- Нам еще многое предстоит сделать. Пошли, Птица.

Они двинулись пешком, и ладонь Птицы все еще находилась в руке Саена.

Колокольчики смолкли, вместо них ударили в колокол. Бам! - и улицы наполнились густым гулом. Бам! Бам! Что-то тревожное и неприятное проскальзывало в этих звуках, и Птица неуверенно завертела головой, чувствуя, как мешают концы платка, обвязанные вокруг шеи.

Народ торопился куда-то вверх. Саен зашагал за людьми, ведя за собой вороного.

Чуть дальше можно было рассмотреть грязно-белые стены строящейся башни - леса вокруг нее торчали, словно ребра диковинного животного. Стучали молотки, скрипели телеги, ржали кони. Но едва загудел большой колокол - все смолкло. Строители заспешили вниз, зашагали по направлению к храму. Сутулые, грязные, изможденные - они выглядели гораздо хуже, чем рабы Линна. Рабы хотя бы не выглядели такими голодными, в Свободных побережьях не принято было морить голодом рабочую силу.

- Это храм Знающих, - произнес Саен и свернул с дороги.

Птица последовала за ним.

То, что называлось храмом, скорее напоминало небольшую крепость. Красивого ничего в этом здании не было - деревянные стены, обычная крыша, крытая обычной черепицей. Все коричнево-серое, темное, намокшее от дождя.

Деревянные ступеньки - всего четыре штуки. Деревянные перила, хорошо обструганные, но довольно простые, без изысков. И каменные статуи внутри, расположенные кругом. Несколько статуй, и к каждой выбит на полу длинный желобок, заполненный высохшими цветами и зерном - растительные приношения.

- Вот это - я, - тихо проговорил Саен и положил ладонь на каменное плечо высокого, красиво выполненного изваяния.

На самого Саена каменный человек вовсе не походил. Может, разве что брови и глаза немного. Лицо слишком холодное и ровное получилось у мастера, короткие ровыне волосы безжизненно ложились на чуть оттопыренные уши, губы сжимались в холодной строгой гримасе. Строгое лицо строгого правителя. Как будто это древний король, управляющий землями. Или древний маг, но не Саен, умеющий и злиться, и сочувствовать и мстить.

- Это не похоже на тебя, - заметила Птица.

- Вот именно. Но этой статуе приходят и молятся.

- Ты ведь не бог...

- Для них, выходит, бог. Людям хочется создавать себе новых и новых богов, таких, чтобы были предсказуемы и послушны, и похожи на людей. Для себя создавать богов, своих собственных.

Храм был почти пустой, только парочка бритоголовых священников сжигала на священном алтаре в середине храма ароматные палочки. Пахло хвойным маслом и миндалем. Единственное место во всем городе, где приятно пахло.

За стенами храма гудела людская толпа - звуки доносились даже через толстые бревенчатые стены. Саен повернулся и вышел. Взял Птицу за руку и заговорил, брезгливо сморщившись:

- Я сделал для этого города все, что мог. Защитил от баймов, избавил от жрецов и храмов, рассказал о Создателе. Я лечил всех, кто обращался ко мне за помощью. И я постоянно рассказывал им о Создателе. А они всего лишь заменили одну религию на другую. Им всем нужны правила, они хотят четких указаний и не желают думать головой. А Создателю не нужны их правила, Он хочет, чтобы мы были милосердными друг ко другу и жалели друг друга. А все эти храмы Ему не нужны, Он не живет в деревянных домах. Для Него эти дома слишком малы. Пошли, Птица, нам надо сделать еще одно дело. Хочу, чтобы ты сама, своими глазами посмотрела, как в Тхануре выполняют правила.

Площадь Праведников - вот как называлось то место, куда привел ее Саен. Народ толпился тут, предвкушая дармовое развлечение, и почти все радовались, что на этот раз беда коснулась не их. Чужая боль развлекала, чужая беда была для них предметом радости.