Барбара Хэмбли - Те, кто охотится в ночи. Драконья Погибель

Подняв фонарь и запахнув поплотнее стеганую куртку, он повел их к мосткам. Дженни, поотстав, рылась в укрепленном на поясе кошельке в поисках монеты.

Огромный конь Молот Битвы, уже испытавший недавно путешествие на корабле, перенес погрузку стоически. Лунная Лошадка и Оспри, как и запасные лошади, такого опыта не имели и артачились — все, кроме Слонихи, которая прошла бы и по мосту из пылающих ножей своей обычной флегматичной трусцой. Дженни пришлось долго уговаривать и хлестать по ушам животных, чтобы убедить их поставить ногу на большой плот. Паромщик закрыл воротца на корме и повесил фонарь на короткую мачту. Затем налег на лебедку и погнал широкий плавучий помост по серому непрозрачному шелку реки. Единственный фонарь марал желтоватым светом свинцовые облака тумана; то здесь, то там краем глаза Дженни замечала в коричневатых водах тянущиеся к плоту коряги.

Она слышала пришедшие с той стороны звуки: звяканье металла о металл, мягкое ржание, человеческие голоса. Гарет все молчал, но Дженни чувствовала, что каждая его мышца дрожит, как натянутая веревка за миг до разрыва. Джон стоял рядом, пальцы его, переплетенные с пальцами Дженни, были теплы и тверды. Очки мягко блеснули, когда он накинул край своего огромного пледа Дженни на плечи и притянул ее к себе.

— Джон, — тихо сказал Гарет. — Я… я должен кое в чем вам признаться.

Сквозь туман смутно донесся еще один звук — женский смех, подобный звону серебряных колокольчиков. Гарет содрогнулся, и Джон с опасным мерцанием из-под лениво прикрытых век сказал:

— Да пора бы уже…

— Аверсин… — Гарет запнулся и умолк. Затем заставил себя продолжать: — Аверсин, Дженни, послушайте! Простите меня! Я солгал вам… Я обманул вас, но у меня не было выбора. Простите.

— Ага, — мягко сказал Джон. — То есть что-то ты нам забыл сообщить до того, как мы покинули Холд?

Избегая его взгляда, Гарет сказал:

— Я хотел вам признаться раньше, но не решился.

Я боялся, что ты повернешь назад, а этого я допустить не мог. Ты нам нужен, ты нам необходим!

— Для парня, помешанного на чести и доблести, — заметил Аверсин с безобразными нотками в голосе, — ты натворил кучу подлостей, не так ли?

Гарет вскинул голову и наконец-то встретился с ним взглядом.

— Нет, — сказал он. — Я… я знал, на что иду. Я думал, что пусть обманом, но обязан привести тебя сюда…

— Ну ладно, — сказал Аверсин. — Давай выкладывай, в чем суть?

Дженни перевела взгляд с лиц мужчин на дальний берег, смутно видимый как темное пятно, где несколько огоньков двигались в тумане. Чернеющие над ними массы были несомненно лесами Белмари. Дженни предостерегающе коснулась шипастого налокотника Джона, и он бросил быстрый взгляд в направлении факелов. Там наметилось движение — человеческие фигуры потеснились к воде, встречая паром. Молот Битвы заржал, тряхнув гривой, и звонко протрубили в ответ лошади на берегу. Драконья Погибель снова повернулся к Гарету, сложив руки на рукоятке меча.

Гарет глубоко вздохнул.

— Суть в том, что король не посылал за тобой, — сказал он. — Фактически он… Он запретил мне ехать к тебе. Он назвал мою затею дурацкой, потому что, сказал он, ты скорее всего просто выдуман, а если не выдуман, то наверняка уже убит каким-либо другим драконом. Он сказал, что не хочет рисковать моей жизнью, отправив меня на поиски фантома. Но… Но я должен был найти тебя. Он не собирался посылать никого. А ты — единственный драконоборец, так говорилось в балладах… — Гарет запнулся в нерешительности. — Конечно, ты оказался другим, но я-то знал, что ты должен существовать. Я знал, кто нам нужен. Я не мог стоять в стороне и смотреть, как дракон уничтожает королевство. И я нашел тебя, я привел…

— Решив за меня, что мне делать, и оставив моих людей на произвол судьбы? — Лицо Джона было не очень выразительным, но голос жалил не хуже скорпиона.

Гарет отпрянул.

— Я… я много думал об этом в последние дни, — тихо сказал он. Снова поднял глаза, лицо его было белым от боли и стыда. — Но я не мог позволить вам вернуться. И ты будешь вознагражден, я постараюсь, чтобы тебя как-нибудь наградили.

— И как же ты собираешься это устроить? — В голосе Джона звучало отвращение. Палуба дрогнула, плот со скрежетом поволокся по мелководью. Огоньки, словно болотные свечи, подпрыгнули и двинулись к ним. — Вряд ли станут церемониться с человеком, укравшим королевскую печать, когда он вернется в Белмари. Я предвижу дружескую встречу… — Аверсин указал на прорисовывающиеся в дымке фигуры. — Они пришли арестовать тебя?

— Нет, — расстроенно сказал Гарет. — Это мои друзья, тоже придворные.

Тут они словно перешагнули некий порог — фигуры на берегу прояснились, свет фонарей затанцевал на жестких атласных складках, огладил мягкий ворс бархата, обозначил тугие кружева и облачка женских вуалей, густо посоленные бриллиантами. Впереди всех стояла стройная темноволосая девушка в янтарных шелках, чьи глаза, золотые, как мед, тронутые оттенками серого, встретившись с глазами Гарета, заставили того вспыхнуть. Один мужчина держал ее плащ из хвостов горностая, другой — позолоченный шар с благовониями. Девушка засмеялась, и смех ее, серебряный и резкий, был как отзвук тревожного сна.

Это могла быть только сама Зиерн.

Джон испытующе посмотрел на Гарета.

— Печать, которую ты мне показывал, — настоящая, — сказал он. — Я видел ее на старых документах, таких старых, что у них были разлохмачены края. Так, по-твоему, кража ее была чисто случайной?

Он взялся за повод Слонихи и повел ее по коротким сходням. Когда они ступили на берег, все придворные во главе с Зиерн одновременно и грациозно изогнулись в сложном поклоне, коснувшись коленом клейкой, пахнущей рыбой земли.

— Нет, не совсем, — выдавил Гарет. Лицо его горело. — Собственно, это даже не являлось кражей. Король — мой отец. А я — пропавший наследник.

— Так это и есть твоя Драконья Погибель?

При звуках голоса Зиерн Дженни замерла в наполненной голубыми сумерками каменной прихожей охотничьего домика чародейки. Отсюда, из полумрака, маленькая гостиная сияла, как освещенная сцена: тонкий розовый газ одеяния Зиерн, бело-лиловый камзол Гарета, рукава, чулки, розово-черный ковер под ногами — все, казалось, сияло в янтарном свете лампы. Инстинкты Уинтерлэнда толкнули Дженни в тень. Никто не заметил ее.

Зиерн поднесла хрустальный кубок к одной из ламп на камине, наслаждаясь игрой кроваво-красных искр, вспыхнувших в вине. Потом улыбнулась насмешливо.

— Должна сказать, что я бы Предпочла вариант из баллады.

Гарет, сидящий в одном из кресел слоновой кости с позолоченными ножками по ту сторону столика для вина, выглядел несчастным и сконфуженным. Ямочки на щеках Зиерн заиграли, розовые губы, казалось, потемнели, и чародейка, откинув угол вуали, подняла голову. Гребни из хрусталя и оникса блеснули в темно-каштановых волосах.